TiHKAL - Шульгин Александр (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Обычно считается, что спор в обществе ведут крайние слои на фоне нейтрального большинства. Но когда нет стремления к компромиссу, все население разбивается на два лагеря «за» и «против», и только абсолютное меньшинство занимает взвешенную нейтральную позицию. Два явления постоянно усугубляют это противостояние. Одно из них широко известно — эффект "враждебной прессы". Даже если дискуссия освещается в газетах беспристрастно, читатель со стороны «за» будет, не обращая внимание на публикацию доводов своей стороны, сильно возмущаться по поводу аргументов противоположной. Каждая сторона будет считать, что пресса подыгрывает их соперникам, даже если материалы будут абсолютно нейтральными. Второе, менее изученное явление, также удаляющее людей от взвешенной средней позиции, называется "эффектом поляризации". Эффект заключается в том, что любая попытка нейтрально настроенного человека разубедить сторонника одной из сторон, чаще всего настраивает последнего еще более радикально. Срабатывает формула "мы или они", и компромисс становится невозможен, стороны придут к согласию только в случае крайней необходимости.
Громадные деньги из государственного бюджета идут на усугубление описанных противоречий посредством "войны с наркотиками". Разрабатываются специальные образовательные программы, когда полиция приходит в школы, чтобы объяснить детям, как плохо употреблять некоторые препараты, и это называется образованием. Есть горячие сторонники таких образовательных программ — есть их горячие противники. Много денег выделяется на научные исследования вреда наркотиков и привыкания к ним — общественность информируют только об отрицательных эффектах препаратов на организм. DEA распространяет брошюры с подсказками, как правильно вести дискуссию со сторонниками легализации. Одна из причин ухода в отставку главного врача США Джоселин Элдерз было то, что она обронила фразу о том, что нужно обсуждать вопросы легализации запрещенных веществ. Хотя она сказала "нужно обсуждать", а не призывала к самой легализации, ее слова были восприняты как намек на то, что употребление наркотиков неопасно, и вскоре ей пришлось оставить свой пост. В связи с химическими препаратами постоянно применяется термин «злоупотребление», чтобы подчеркнуть неприязнь говорящего к ним.
Ограничить свободу слово можно в обход поправки к конституции и билля о правах. Если ты выражаешь мнения, которые не нравятся твоему работодателю или, скажем, ректору твоего университета, он всегда может под угрозой потери места работы заставить тебя признать свои ошибки публично. Несколько веков назад этот процесс был доведен до совершенства под названием «инквизиция» — суд не по закону, а по праву своего положения. Практика такого рода может заставить молчать многих.
Но вернемся в Австралию к личности мистера Джонса. Как нам докопаться до правды? В таких случаях я обычно использую два подхода, первый — прямое дознание в мутных водах официальной информации. Попробуем узнать у первого встречного официального лица, кто может обладать интересующей нас информацией. Попробуем спросить сразу во многих местах: в национальном комитете культуры, в таможенном управлении в Канберре, в библиотеке управления полиции Сиднея — сразу в трех инстанциях. Нас будут отсылать в другие органы, и, может быть, через несколько таких шагов мы добьемся результатов. Второй подход обычно более удачен, хотя и не так прост. Зададим вопрос всем знаменитым писателям, политическим комментаторам и журналистам, и опять по цепочке новых знакомств мы можем добраться до ответа, а если и не доберемся, хорошо уясним для себя структуру государственной машины, что представляет еще более ценный пласт культурной информации. Нужно обязательно знать в лицо всех таких мистеров Джонсов, так как они сосредоточили в своих руках огромную реальную власть. Нужно знать их философию и принципы, так как они реально влияют на страну и даже на другие страны посредством дипломатических взаимоотношений.
Я попробую оба метода. Я хочу отследить загадочного мистера Джонса, источник его власти и его личную философию. Я собираюсь приложить для этого все силы.
ГЛАВА 24. QUI BONO?
(Рассказывает Шура)
Когда расследуется поджог, взрыв бомбы, убийство — любое преступление, где нет подозреваемых, пытаются найти лиц, заинтересованных в преступлении. Этот прием называется "Qui bono?" или "кому выгодно?". Я долго безуспешно пытался найти это выражение в словарях, когда знакомый лингвист указал мне на то, что это всего лишь дательный падеж от «bonus» — «добро», так что более точный перевод будет — "кому во благо?". Интересно применить этот вопрос к "войне с наркотиками".
Давайте обратим внимание, кто громче всех призывает нас к продолжению и эскалации этой войны, вместо того чтобы остановить или даже просто смягчить ее. Давайте посмотрим, каким организациям и как эта война приносит доход, и что они потеряют в случае, если война кончится. И дело не только в деньгах, а еще во власти, которую война дает своим солдатам. Об этом пойдет речь в данной главе: что представляет собой индустрия, стоящая за запретом на препараты, и кому она приносит доход. Картина получится не очень приятная, но представлять ее себе нужно, что я и попытаюсь сделать на следующих страницах.
Любую корпорацию можно оценить в долларовом эквиваленте. Посчитаем все ее доходы и расходы, уровень продаж, дивиденды, импорт, экспорт, стоимость и количество акций — в результате получим, что компания стоит, предположим, сорок миллиардов согласно текущей статистике. Я называю такой подход "миром мертвых цифр", и так нельзя оценить совокупность корпораций — индустрию. Например, оценить значение и влияние воздушного транспорта нельзя, просто сложив стоимость всех авиакомпаний, а влияние телекоммуникаций выходит за рамки суммарной стоимости всех теле- и радиокомпаний. Нужно обязательно принимать во внимание связь индустрии с обществом, способность индустрии влиять на политику. Основной вопрос в оценке каждой индустрии: как она может контролировать поведение каждого человека. Война с наркотиками породила настоящую индустрию, с серьезными рычагами воздействия на общественное мнение и Конгресс, с абсолютной неприкосновенностью для контроля или критики со стороны. Попробуем измерить влияние этой индустрии.
Недавно я видел удивительный телерепортаж, где Пентагон гордо демонстрировал кадры, снятые через перископ атомной подводной лодки. Военные выследили небольшой траулер, на котором, по их предположению, наркомафия перевозила в США из Южной Америки груз кокаина. На экране был виден силуэт траулера, и голос за кадром говорил, что, затрачивая всего лишь 23000 долларов в час, военные не только совершенствуют навыки слежения за надводными целями, но и добывают ценную информацию для правоохранительных органов, предупреждая береговую охрану о возможном времени и месте появления кораблей с контрабандой. Репортаж вызвал у меня две тревожные мысли: во-первых, ВМФ США участвует в войне с наркотиками, во-вторых, власти полностью оправдывают эти действия, путем предоставления неполной информации. Так откуда это участие военных в индустрии войны с наркотиками?
Когда я принимал участие в ежегодной двухнедельной встрече клуба Совы, я между делом спросил у своих друзей, сколько денег обходится государству один час работы атомной подводной лодки. 23000 долларов в час были сразу же отвергнуты, как явно заниженная цифра, которой хватило бы только на картофельные чипсы и туалетную бумагу для команды, если принять во внимание зарплату матросов и офицеров, а также зарплату работников служб наземного базирования, без которых бы подлодка не вышла в море. Может, столько денег требовалось бы в виде наличных, может эта цифра была высчитана ответственным за тыловое обеспечение. Два крупных инженера, с которыми я говорил, смотрели на стоимость с совершенно других позиций. Они обращали внимание на стоимость неизбежного возвращения в порт для ремонта и замены отслуживших деталей: нужны новые стержни для реакторов, нужен новый тритий для ядерных боеголовок. Все это очень дорогие материалы плюс очень дорогая рабочая сила — миллионы долларов на все эти атомные вещи. И эти деньги тоже надо учитывать, когда высчитываешь стоимость одного часа антикокаиновых походов, миллионы на техническое обеспечение серьезно повышают заявленную цифру.
