Шесть лет с В. И. Лениным (Воспоминания личного шофера Владимира Ильича Ленина) - Гиль Степан Казимирович (библиотека книг TXT) 📗
Мы уезжали обыкновенно в субботу вечером и возвращались в понедельник утром. Места выбирались наугад, отдаленные и незнакомые.
С весны 1919 года Владимира Ильича нередко сопровождала Мария Ильинична.
Подъезжаем бывало к какой-нибудь тихой деревушке; Владимир Ильич просит остановить машину и идет знакомиться с крестьянами, искать ночлег.
— Владимир Ильич, не зайдем ли сюда? — предлагал кто-нибудь, указывая на красивый и солидный дом.
— Нет, — отказывался Ленин, — вот куда мы зайдем, — и вел в простую, маленькую, но опрятную избу.
Владимир Ильич предпочитал останавливаться у бедных крестьян. С ними у него разговор завязывался лучше, интимнее. Побеседовав и поужинав в избе продуктами, купленными у крестьян или захваченными с собой, Владимир Ильич обращался к хозяину:
— Ну, а теперь спать! Встанем на заре — и в лес! Ведите-ка нас на сеновал.
Владимир Ильич ничего другого, кроме сеновала, для ночлега во время поездок не признавал. Бывало хозяин пытается создать гостям «комфорт»: постелить что-нибудь или дать подушки. Владимир Ильич всегда решительно возражал:
— Ничего, пожалуйста, не делайте! Вот так, просто на сене, и будем спать. Никаких подстилок! Не то впечатление будет, не то удовольствие!
Если с Владимиром Ильичем приезжали в деревню курящие (Ильич не курил и не любил табачного дыма), он им обычно говорил:
— Курильщики! Ну-ка, накуривайтесь, чтоб ни одного курильщика ночью! Иначе — под суд!
Случилось, что кто-то ночью, тайком, закурил. Владимир Ильич поднялся и сказал:
— Как вы могли это сделать? Ведь это неслыханно — курить на сеновале!
Укрывался Владимир Ильич по обыкновению своим пальто или пледом, а утром ходил к колодцу или к реке умываться.
Его примеру следовали остальные.
Рано начинался день ленинского отдыха, — день движения, охоты, собирания грибов, лежания на траве, бега взапуски.
В понедельник утром Владимир Ильич покидал лес, деревню или реку обновленный и бодрый. Наступала неделя огромной и сложной деятельности вождя.
В часы своего досуга Владимир Ильич любил общаться с самыми разнообразными людьми, заводить беседы со случайными прохожими, особенно с крестьянами. «Послушайте, где тут река недалеко?», «Эй, ребята, где вы столько грибов собрали? Научите-ка нас!»
Нередко бывало так: въедет наша машина в деревню, а ребятишки гурьбой бегут за ней. Владимир Ильич предлагал:
— Давайте остановимся, насажаем ребят.
Ильич помогал детворе влезть в машину. По пути он шутил, смеялся, расспрашивал ребят о всякой всячине.
— Держитесь лучше! — говорил Ленин. — Держитесь! Ну, а теперь, — говорил он через некоторое время, — хватит, а то заблудитесь!
— Да ничего, дяденька! Мы по грибы за пять верст ходим!
Как-то раз зимой, видимо, очень переутомившись, Владимир Ильич высказал желание поехать на несколько часов за город, побродить по лесу и подышать свежим зимним воздухом.
— Владимир Ильич, — предложил я, — хотите, я вас к Сенежскому озеру свезу? Там хорошо, кругом лес, тишина. Можно походить на лыжах, и поохотиться есть где.
Ильич ухватился за это предложение.
— Верно, верно! Уж если поехать, то нужно и поохотиться.
Он попросил приготовить на утро машину и выехать с таким расчетом, чтобы провести там день, а к вечеру вернуться в Москву, где ему надлежало присутствовать на каком-то важном совещании.
Рано утром я заправил машину, жду Владимира Ильича. Он не идет. Зная его аккуратность, я заподозрил: не передумал ли он? Не разохотился ли?
Но тут Ильич выходит в дубленом полушубке, с лыжами и ружьем в руках, довольный и жизнерадостный. Укладывает в машину лыжи и весело говорит:
— Ну и задам же я перцу сегодня зайцам! — И тут же спохватился — А может, никаких зайцев там и в помине нет, а?
— Да уж будьте покойны, Владимир Ильич, — заверил я, — не зря едем. Жаль только, что сейчас не лето, ведь там озеро большое — глаз не оторвешь. Диких уток, рыбы — хоть руками бери.
Я завел машину, и мы поехали. Миновали Фирсановку, Крюково, а вскоре показалось и озеро. Я остановился у конного завода, у крыльца небольшого домика.
Навстречу нам вышел начальник завода и удивленно остановился.
— Будем знакомы: Ленин, — коротко отрекомендовался Владимир Ильич и протянул руку.
От неожиданности начальник застыл на месте, но скоро освоился и пожал протянутую руку.
Владимир Ильич улыбнулся и сказал:
— Не удивляйтесь, пожалуйста: захотелось отдохнуть и подышать свежим воздухом. Давненько не видел я ни зимнего неба, ни леса. И поохотиться бы недурно!
— Очень рад, — приветливо отвечает начальник, — милости прошу. Пожалуйте ко мне в дом, отдохните, закусите с дороги. Чем богаты, тем и рады!
Владимир Ильич просит не беспокоиться и проходит вслед за ним в дом. Приглашает и меня. На столе пыхтит самовар.
Жена начальника расставляет посуду, собирает завтрак. Узнав, что перед ней Ленин, она растерянно опустилась на стул. Ильич заметил ее смущение и стал шутить, задавать вопросы. Очень скоро смущение рассеялось, и в комнате воцарилась непринужденная атмосфера. То и дело раздавался смех.
Хозяйка предложила перед охотой поесть щей.
— Спасибо, спасибо, — сказал Владимир Ильич, — я с собой захватил всякой снеди, посмотрите-ка!
Он развязал узелок и вынул завтрак. Но хозяйка все же подала гостю тарелку щей.
Владимир Ильич достал из узелка бутерброды и положил на стол, а сам с удовольствием принялся за горячие щи.
Затем пришел местный егерь — специалист по зимней охоте, — и завязался оживленный разговор.
Отдохнув, направились в лес. Охота была совсем неудачной. Ходили, ходили, — хоть бы ничтожный зайчишка перебежал дорогу. Даже и следа нет.
— Вот досада, — приговаривал Ленин, — хоть бы общипанный какой выскочил!
Спутникам Владимира Ильича стало как-то неудобно, словно они были виноваты в отсутствии зайцев.
Он принялся утешать их:
— Не горюйте, чепуха! Да разве мне важны зайцы? Может, встретив их, я и не стал бы стрелять. Рад, что походил, настоящим воздухом подышал, а зайцы — пустяк.
Побродив по лесу без единого выстрела, Владимир Ильич в сумерки вернулся на конный завод. Здесь уже ждал самовар, но гость поблагодарил за внимание и заторопился в Москву.
По пути домой Владимир Ильич делился впечатлениями о поездке, давал меткие характеристики нашим спутникам по неудачной охоте, весело шутил. Трудно было представить, что пройдет час-два и этот простой человек в полушубке будет председательствовать на правительственном заседании, где решаются важнейшие государственные дела.
Помнится, весной 1920 года отвез я Владимира Ильича в Завидово. Там нас по обыкновению ожидал егерь Порошин.
Охота на глухарей приходила к концу. Прибыли мы к Порошину вечером: должны были выйти рано утром, затемно, чтобы к рассвету быть на месте. Пройти нужно было от дома километра два. Сидим у Порошина, пьем чай и сговариваемся, кому куда идти. Решено было разбиться по группам: одни отправятся на тетеревов, другие — на глухарей.
— Итак, кто куда? — спрашивает Владимир Ильич.
— Мы пойдем на тетеревов, — говорят одни.
— А вы, товарищ Гиль? — интересуется Ильич.
— С вами, на глухарей, Владимир Ильич.
С нами пошел сын Порошина. Старик отправился с любителями тетеревов.
Была сильная распутица, снег еще не стаял, всюду стояли лужи. А ток находился на самом болотистом месте. Приближаясь к цели, молодой егерь предупредил нас, что теперь надо очень осторожно подходить: токовик где-то близко.
Движемся медленно, ощупью — рассвет еще не наступил. Впереди сын Порошина, за ним Владимир Ильич, я замыкаю шествие. Наконец подошли к заветному месту. Стоим, не шевелясь, почти по колено в воде. Через каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут должны прозвучать глухариные голоса. Стоять в воде холодно, и мы садимся на пень. Владимир Ильич совсем озяб, у меня тоже зуб на зуб не попадает, но все-таки не шевелимся.
