На плахе Таганки - Золотухин Валерий Сергеевич (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
«Нашу газету читают на всей территории СССР». Надо же, перед СССР они даже не ставят «бывший» — так он, СССР, для них дорог и вечно живой.
Еще раз перечитал документы о закрытии театра в «МН». Это было сделано сильно, красиво и аргументированно для всех. Может быть, и не торопиться открывать театр, пока народ не востребует... если востребует. Но ведь такая страшная ситуация и такое оцепенелое равнодушие, что, по-моему, мало вообще кто знает, что театр закрыт, что в театре мрак, смерть, что театр не играет спектакли. Вот ведь беда, вот ведь в чем дело!
И если мы сами не пошевелимся, то так и останется театр закрытым. Может быть, и хорошо? Может быть. Но это и для Губенко отлично — ни мне, ни вам. А если мы откроемся в двух залах — ему будет плохо. Из этого и надо исходить. А зрителю будет хорошо. И из этого надо исходить. И рубли-зарплату мы будем снова получать не зазря, а по праву — это тоже говорит за то, что театр открыть необходимо, но в двух одновременно залах. Тогда это — победа!!! Я думаю, общественное мнение, начиная с момента захвата, повернулось в нашу сторону. Это я к тому, что судьи должны быть 2 ноября на нашей стороне.
В декабре — два года позорной тяжбы. Чтение контракта-проекта Любимова с Поповым. Начало смуты.
30 октября 1993 г. Суббота. 8.30. Молитва, зарядка, душ
Вчерашний спектакль был лучший из всех трех сыгранных. Жалко, что именно этот спектакль не увидел Любимов. Ну да, Бог даст, мы не слишком разочаруем шефа. Кого он и будет ругать и кому делать замечание — так это меня и мне, и дай-то Бог. Надо сказать, что я соскучился по старику. Надо же, никогда такого не было, просто по-человечески хочется увидеть его бодрым и здоровым, да нет, даже просто увидеть.
31 октября 1993 г. Воскресенье. Автобус, мы едем
Не идет из головы до сих пор. Я нашел утерянный на сцене образок. Я выронил его на первом спектакле, спрашивал у всех — никто не находил. И вдруг, когда вчера упал в конце забора за камертоном, нагнулся и обмер — глядит на меня Спас, спокойно лежащий на решетке. Если он там лежал с первого спектакля, почему не открылся он мне на втором, третьем? И ведь реквизиторша Оля заряжала камертон на каждый спектакль, она что, не видела его?! Ведь я у нее спрашивал! Что это? Определенно Господь услышал меня, он меня одарил своим возвращением. Не окончательный я, видимо, лжец и грешник.
Если делом, целью своей жизни Губенко поставил испакостить дело Любимова, отомстить и лишить его театра, убить его при жизни, и если вдруг он окончательно провалится и проиграет и таким образом в совершеннейшем дерьме утопит столько людей, пошедших за ним, — то или он должен убить себя, или они убьют его. Что он сейчас думает, что он может предпринять, в какие тяжкие еще пуститься? Агония может вывести его на непредсказуемые поступки, заставит искать путей и вовсе отчаянных и преступных.
1 ноября 1993 г. Понедельник. Мюнхен. Отель
«Регент», № 218. Молитва, зарядка, душ, кофе
Как хочется писать «21 км — покаяние»! И что же мешает? Дух трескучей фразы. Как научиться фразе-слову Саши Соколова? Озарение — что-то несусветно потрясающее, виртуозное и по словам, и по ассоциациям, метафорам инструментальная проза в высшей степени. Господи! До чего ж богат и бездонен русский язык. Сколь его ни «изнуряют», а какие перлы еще скрываются в нем, какие букво-слово-звукосочетания еще поразят нас, читателей, под пером будущих Набокова, Соколова, Бродского и, не побоюсь сказать, Вознесенского.
Что такое атеист по Цветкову? Это так просто, но так замечательно верно. Атеист — человек, считающий, что жизнь начинается с рождения и заканчивается смертью.
Завтра никакого суда нет, а есть собеседование — бред какой-то. Приглашаются обе стороны, и что будут предлагать — решать вопрос мирно, соединяться в объятиях? Что за чушь! Арбитражный суд упразднен. Значит, весь процесс аннулируется — все остается на своих местах до всех постановлений Моссовета (дескать, начинайте все сначала, а лучше не начинайте). Завтра в 14.00 они придут всем кагалом. И это будет внушительно. «Вы не хотите прислушаться к голосу народа!..» Куда-то нас опять втягивают. Пусть суд рассматривает — только откройте театр!! Снимите охрану, б...!! И самое ужасное, что завтра опять ничего не решится, завтра опять не будет никакой определенности. Какое-то есть указание свыше — навести порядок в Театре на Таганке. Что это значит?!
«А луна — канула» — не за эту ли фразу пострадали «Лица». А Андрей будет нобелевским лауреатом, вот увидите. Распутин не будет, а Андрей будет.
3 ноября 1993 г. Среда, мой день. Бонн. Молитва, зарядка, душ, кофе
Присмотрел с помощью каких-то случайных русских ежиков маленький пистолет. Не было денег с собой, а так — был бы я уже вооружен.
4 ноября 1993 г. Четверг. Молитва, зарядка, душ
Звонил в Москву. Глаголин сообщил, что сказал конкретно каждый из наших.
Черниченко Юр.: «Вы мародерствуете! Бог вам не простит этого!» (Что-то в этом духе, но очень здорово, резко и по существу.)
Демидова напомнила Губенко историю с Мейерхольдом и Царевым: «Вы никогда не отмоетесь!..»
Смирнов Ю.: «Нет, Н. Н., это вы все организовали и не говорите, пожалуйста, что народ вас попросил. Мы знаем, как народ просит...»
Борис говорит — наши были подготовлены прекрасно, держались спокойно и уверенно. Странное впечатление, Борис говорит, произвел судья. «Я хочу выслушать творческие планы обеих сторон, я буду думать...» О чем он будет думать?! Вот ведь еще Сократ. Ну, может быть, он соблюдает юридическую этику, норму — не выносит в присутствии решение сразу, хотя оно и очевидно, а будет советоваться, созваниваться. Кстати, там же был и представитель Министерства культуры, который опять же повторил точку министра о неделимости Театра на Таганке. Что еще?! И почему не снимается охрана? Объясните мне, пожалуйста. Нет объяснения, кроме надежды на реванш в путче.
Тоня опять стала являться ко мне на «Живаго». Сестра моя, сестра моя, скоро, скоро мы встретимся с тобой.
Встал на сцене на колени перед Беляевым, и он согласился сыграть в «Живаго» Федора Ивановича. И слава Богу! Надо сказать, замечательной души он мужик. И девочка его обожает его, ездит за ним, гуляют, ходят на выставки, обсуждают современных поэтов. Девчушка-интеллектуалка — мне нравятся такие экземплярчики.
Любопытно и грустно — видя, что сам стираю, горничная кладет мне два куска мыла. Видя, что я питаюсь из своих кастрюлек, предложила мне ставить молоко в бар-холодильник, предварительно убрав пепси, соки и водку. Что толку хранить в моем баре напитки, если я не пользуюсь услугами бара, если мы бедные?! Да, мы бедные, но гордые...
В моих дневниках много зашифровано сведений разного рода, и какой-нибудь Шерлок Холмс методом дедукции, интуиции и пр. многое может раскопать, чего я и сам не подозреваю. Убежден, например, что моя версия «Зачем Моссовету новое здание Таганки?» абсолютно точно имеет отношение к перераспределению, к перезахвату власти — один из опорных пунктов обороны. Что Коля метил таким образом в партийные лидеры около Руцкого, в вице-президенты, допустим, совершенно не исключено. Человек, вкусивший оргазм власти, мечтает о его повторении, на каком бы витке развращения это ни состоялось. И что по сравнению с этим какой-то там Театр на Таганке, какой-то там Любимов, которого стоит объявить живым трупом, творческим импотентом, евреем или продавшим Россию западным холуем — и тогда все запреты сняты, совесть раскрепощена. «Совесть, как обрезание, калечит человека». Эту фразу Гитлера из своей роли Коля усвоил буквально.
Любопытная деталь — вчера меня один очкастый, колючий, холеный, холодный молодой человек спросил: «Почему Любимов не пошел на примирение с такими звездами, как Филатов и Губенко?» Я начал отвечать, вспомнил опять Прагу и литовские события 7 января 1991 г. Любимов с Губенко не разговаривали уже в Мюнхене, а Мюнхен был ровно три года назад, то бишь в октябре 90-го. Вот как?
