Горизонты и лабиринты моей жизни - Месяцев Николай Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Пока я разглядывал неожиданно появившиеся домики окраины Канберры, самолет сел и подрулил к одноэтажному зданию столичного аэропорта. Там при входе с летнего поля стояла кучка людей — встречающие меня сотрудники посольства и представители МИДа Австралии. Поздоровались. Передал приветы из Москвы. И поехали в резиденцию посла. По пути — сплошь одно- и двухэтажные коттеджики, чистенькие (как будто только что к моему приезду специально покрашенные), среди ухоженных цветников и газонов.
Канберра (на языке аборигенов — Камберра) — название долины: «место встреч», что для столицы государства весьма символично — расположена между Сиднеем (триста семь километров к юго-западу) и Мельбурном (шестьсот пятьдесят километров к северо-востоку). Она начала строиться в 1913 году после долгих дебатов между властями штатов Новый Южный Уэльс (Сидней) и Виктория (Мельбурн). Строилась столица по проекту американского архитектора У. Гриффина, на что ушло более полувека — минуло две мировые войны, сменилось более дюжины правительств… За это время сооружены здание парламента, университетский комплекс, торговый центр, высажено двенадцать миллионов деревьев. В городе запрещено строительство промышленных предприятий; кое-где нет тротуаров; мало прохожих.
Резиденция советского посла под стать облику столицы — двухэтажный домик, выкрашенный в голубой цвет. Перед домом розарий, посадки ландышей, незабудок. За домом большая поляна, обсаженная березами, фруктовыми деревьями. Заросший травой теннисный корт. Внутри — на первом этаже — холл, гостиная, кабинет, столовая, кухня. На втором — две половины; одна для хозяина, другая для гостей. Вот в этой резиденции мне и предстояло жить и работать. Пока со мной сын — мы вдвоем. Он уедет — и я останусь один в этом казенном, ненужном мне доме. По соседству с резиденцией еще домик, тоже принадлежащий посольству. Живут в нем две семьи: шофер посла с супругой и повар с семейством.
Посольство от резиденции посла в минутах десяти ходьбы. Но в Канберре по улицам редко кто ходит, не принято. Ездят в автомобилях. Здание посольства из красного кирпича, двухэтажное, переделано из жилого дома. Внизу шесть маленьких комнат-кабинетов, в которых трудятся по два сотрудника посольства и отдельно — посол. На втором этаже — комнаты референтуры (шифровальной службы) и квартиры заведующего референтурой, дежурных комендантов, несущих охрану посольства. На территории посольства три двухэтажных дома, в которых живут сотрудники посольства с семьями. В них же — небольшое клубное помещение. В метрах двухстах еще один жилой дом, арендуемый посольством. Во дворе посольства теннисный корт, биллиардная, волейбольная площадка. Вот и все богатство.
Численность оперативных работников посольства составляла девять человек, десять технических, а всего с семьями тридцать два человека. Сотрудники торгпредства, кроме торгпреда, тоже жили в домах посольства. Сравнительно недалеко от них обитали в арендуемых домах корреспонденты ТАСС, АПН, газеты «Правда». Всего советская колония в Канберре, а стало быть, и во всей Австралии, составляла около пятидесяти человек.
Вся жизнь членов колонии фактически замыкалась территорией посольства. Редкие коллективные выезды за город скрашивали однообразие. Наряду с этим, как и для подавляющего большинства коренных жителей Канберры, развлечением было посещение по пятницам торговых центров, которых в городе было три, приобретение продуктов на очередную неделю и хождение вдоль забитых всякой всячиной прилавков и витрин. В городе тогда действовало два кинотеатра, один из них, «драйв-ин» — кинотеатр под открытым небом, позволяющий смотреть фильм из автомашины с подачей в ее салон звука. Промышленных предприятий в городе, кроме монетного двора, не было.
Советская колония в Австралии жила дружно. Бывали «стычки» по тому или иному поводу, но их удавалось быстро устранять, не оставляя заметных «рубцов» на теле маленького коллектива в далекой Австралии, куда дипломатическая почта из Москвы приходит один раз в месяц, а газеты с опозданием в десять-пятнадцать дней.
Пройдет немного времени, и я пойму, что Канберра для меня, одинокого человека, — красивый, тихий, уютный гробик. Говоря так, я далек от мысли как-то обидеть жителей этого действительно красивого и очень удобного для проживания семейных людей города. Мне же, оставшемуся одному после отъезда в Москву Алеши, было подчас невмоготу.
И потому, дабы избежать одиночества, я больше чем, может быть, надо было по службе, ездил по стране, приглядывался к австралийцам — гостеприимным, радушным, жизнелюбивым людям. Как правило, они выше среднего роста, хорошо сложены, подвижны, любят шутку и острое словцо. Одеваются просто, но удобно и красиво; и не только — носят такую одежду, которая молодит и женщин и мужчин. Мне кажется, что мужчины в Австралии красивее женщин (это же наблюдение относится и к аборигенам).
Замечу, что до самого отъезда из Австралии я не мог понять — и никто из властей предержащих не мог мне вразумительно ответить на вопрос: почему сложившийся на этом континенте англо-австралийский этнос — нация, обладающая свободой, собственной культурой, имеющая широкие связи со всем цивилизованным миром, — так постыдно, не по-человечески относится к аборигенам. До 60-х годов середины XX века они по сути не имели элементарных человеческих прав, лишь в 1967 году правительство Австралии было вынуждено отменить дискриминационные статьи Конституции, принять меры для улучшения условий жизни аборигенов — их образования, медицинского обслуживания, самоуправления. Говорят, что и ныне судьба аборигенов тяжелая.
Мне в начале 70-х годов довелось побывать в кочующих племенах аборигенов. Описывать боль, испытываемую при виде этих обиженных историей и обманутых властями несчастных людей, поверьте, нет сил! И все-таки среди аборигенов найдется смелый, гордый, сильный человек, который изменит судьбу 43–50 тысяч оставшихся на континенте аборигенов и выведет их в новое тысячелетие наравне с другими нациями, народами, племенами, живущими на планете Земля.
Именно под воздействием встреч с фермерами, рабочими-строителями, докерами, с писателями, студентами, с аборигенами у меня начала «сходить кожа» — дичайшая хандра, с которой я улетел из Москвы. Стал постепенно нарастать интерес к Австралии, ее неразгаданным тайнам, и в том числе лежащим в сфере советско-австралийских отношений.
Не скрою, что к этому меня побуждала и та застарелая, изо дня в день насаждаемая реакционными кругами предвзятость к советской власти, к социализму, как к чудищу. Подобное отношение к моей Родине меня возмущало, оскорбляло. Задачу побороть или ослабить эту предвзятость я поставил перед каждым сотрудником посольства, торгпредства, включая повара и шоферов, — словом, перед всеми. Я рассчитывал при этом на международный вес Союза ССР и здравомыслие австралийцев и их властей, на то, что мир на глазах меняется и нельзя жить ложными, устаревшими представлениями. Ведь до сих пор при входе в Сиднейскую бухту стоят две пушки, защищающие пятый континент от русского вторжения, — пушки поставлены во время русско-японской войны в начале XX века. Ох уж эта «русско-советская угроза», как она живуча!
Первый месяц пребывания в Канберре ушел на протокольные мероприятия. Вручил верительные грамоты его высокопревосходительству генерал-губернатору Австралии Хезлаку, который, как отмечалось в местных дипломатических кругах, ради этого акта прервал свой отпуск. Вместе с моим шофером в автомашине советского посла сидел сын Алеша. Я ехал отдельно, на специально присланном за мной МИДом Австралии автомобиле. В Москву донесли, что сын присутствовал при самом акте вручения мною верительных грамот. «Интерес», стало быть, ко мне не ослабел даже на таком отдалении от Москвы. Кстати говоря, незадолго до моего появления в Австралии местные газеты рассказывали своим читателям обо мне. Газета «Острэлиан» под моей крупной фотографией написала: «Посланец из Кремля»! А вот другая уже дала статейку в чисто «московском духе» под известной шапкой «Шаг вперед, два шага назад», поясняя, что новый посол делает в своей дипломатической карьере шаг вперед по сравнению с работой советника-посланника в Китае и два шага назад в общественно-политической деятельности.
