Как будут без нас одиноки вершины - Кавуненко Владимир Дмитриевич (электронные книги без регистрации TXT) 📗
На Дельта Жиганте мы взяли одного клиента, француза или итальянца, не помню. Вернулись, он предлагает нам деньги за это. Мы, конечно, отказались. А Гардо взял у него деньги и сказал, что на эти деньги мы с ним поедем в Париж. Уговорили Каспина, он согласился оформить визы. Мы сели в автобус, из Италии переехали во Францию и через всю страну с юга на север до Парижа. По тем временам довольно авантюрное мероприятие для советских людей. Мы, конечно, с удовольствием пошли на эту авантюру, но и Каспин молодец. Не побоялся без разрешения ЦК махануть в Париж.
Сделали несколько восхождений. Для разминки сходили на Монблан. Маршрут не сложный, но всё-таки высшая точка Европы (48-10). Главное восхождение — стена Гран Капуцино. Она давит, конечно, своей крутизной и мощью. Начало несколько необычно. После 30—40 метров сложного шестерочного лазания идёт не менее сложный траверс, вправо и без крючьев абсолютно гладкая стена. Этот траверс проходится на микрозацепах с минимальным количеством трещин. Идёшь на трении.
На 500 метров забито 400 крючьев. Конечно, не все крючья хорошо сидят, их надо было проверять. В первый день мы прошли 7—8 карнизов. Мой рост позволял мне работать первым, используя старые крючья, но я устал идти первым, и тогда попробовал первым выйти Костя Клецко. Но ему не хватало роста, он ниже меня. Пришлось опять идти первым. Мы тогда впервые узнали, что местные альпинисты ходят с «удочкой». Это маленькая деревянная или бамбуковая палочка с крючочком. Они берут удочкой лесенку и надевают её на верхний крюк.
В первый день мы устали очень сильно. Фактически прошли маршрут, нам оставался последний большой карниз и дальше выходим на нос, который выводит на вершину Гран Капуцино. И вот, когда мы подошли под этот нос, началась сильная гроза. Нам было очень плохо. Во-первых, мы промокли до нитки, во-вторых, с этого носа при грозе шли большие фосфорические столбы. Они трещат, зрелище впечатляющее. Гера Аграновский шел последним, и ему доставалась черная работа — выбивать крючья, снимать карабины. Он весь в железе. Гера не мог взяться за верёвку, по ней шли электрические заряды. Так мы мучались, пока гроза не кончилась. На следующий день мы поднялись на вершину и начали спуск. Довольно неприятный, «пятёрочный».
Потом в хижине теплая встреча. Сам Бонати с группой клиентов пришёл специально для того, чтобы в бинокль с балкона «Торино» посмотреть, как русские пройдут его знаменитый маршрут. Мы первыми проходили его четвёркой, все на Гран Капуцино до нас ходили только двойками, двойка более мобильна.
Маленький городишко Бреуль, построенный для альпинистов и горнолыжников. Под самым Маттерхорном на высоте более 2000 метров высокий отель «Компаньони». Маттерхорн, Саша, так себе работа. По-нашему, что-нибудь 4 б. А у них — достижение! 4478 метров! Специальные значки мы получили, прямо, как за Ушбу.
— Но всё-таки, Володя... Даже в день нашего восхождения на Маттерхорне погиб один француз и замёрз англичанин. Англичане шли из Швейцарии и схватили холодную ночёвку. Один замёрз, остальных сняли помороженными.
Меня поразило тогда, что в нижней части маршрута в скалы вцементированы кресты и портреты погибших на этом маршруте альпинистов. Идёшь как по кладбищу. Берёшься за выступ, а на тебя смотрит очередной покойничек. Впечатляет...
— Поднялись мы тогда не все, с нами были Гарда и Бармас. Кизель остался в хижине, а Каспин не пошёл.
В Бреуле мы познакомились с Компаньони. Он знаменит тем, что вместе с Лачеделли впервые поднялся на К-2, на вторую по высоте вершину мира. Не забыть, как мы сидели у него внизу, в баре. Сам отель огромный, в 12 этажей. И сверху вниз светятся буквы — «Компаньони». Помнишь, мы сидели у огромного камина, он в грубо вязаной кофте, в толстых шерстяных носках, руки без пальцев на коленях...
Он рассказывал нам о том как они поднимались к вершине, и Лачеделли был совсем плохим и всё время спрашивал его: «Кто я?» — «Ты Лино Лачеделли». —"Куда мы идём?» — «Мы идём на вершину». Потом появилась Белая женщина. Помнишь этот рассказ?
— Хорошо помню, Володя.
— Белая женщина шла за ними до самой вершины. Компаньони говорит: "Лино, посмотри назад. Что ты видишь?» — «Я вижу Белую женщину, она идёт за нами». И тогда Компаньони стал думать, кто это — их смерть или судьба? И решил, что, если они дойдут до вершины, то женщина исчезнет, если нет, то это их смерть. И когда они поднялись на вершину, Белая женщина исчезла и больше не появлялась.
Не знаю, насколько это правда. Ведь, если бы её видел один, то можно было бы вполне объяснить это горной болезнью, но когда два человека видят одно и то же, такое объяснить трудно.
И вот мы в Париже, хотя Франция у нас не была запланирована. Потом меня долго приглашали по линии райкомов партии и комсомола в разные учреждения, где я показывал слайды и рассказывал об Италии и Франции. Мы много ездили с Юрой Визбором, он пел, а я рассказывал. Объездили всё Подмосковье: Дубна, Обнинск и другие научные городки. Тогда ведь за бугор ездили мало и всем было интересно послушать.
— Мы ведь тогда и по телевизору выступали всей группой, помнишь, Володя?
— Было дело. Ведь мы проехали пол-Франции, было о чём рассказать. Помнишь, маленькие городки, улицы которых были засыпаны мандаринами? Таким образом фермеры протестовали против понижении цен. Машины едут по мандаринам. Для нас такое дико, звериное лицо капитализма. Мы только читали о том, что зерно тоннами топят в море, тут — пожалуйста! А Париж?
— Мы с Герой Аграновским не спали, ходили по ночному Парижу.
— Помнишь, Саша, как Кизель сказал, когда мы ехали в Париж: «У меня четыре желания — суп Кансоме, луковый суп; устрицы; стриптиз; рынок "Чрево Парижа". Всё ему удалось, кроме стриптиза. По тем временам это такой криминал! Но мы с Костей Клецко, тайком от всех, сели с I ардо в такси и поехали. Вытащил он справочник, а там 200 заведений, начинающих работать с 23 часов. Куда ехать? Гардо выбрал одно, приехали, нас встречает человек и смокинге. Проводит за стол. Не успели сесть, как к нам подходят три девушки. У одной эксцентрическое декольте, у другой просто одна грудь наружу, правда, красивая грудь. Тут подошли официанты, один несёт вино, другой закуски, третий сигареты. Гардо нас успокаивает, деньги есть, полученные за «Зуб Великана».
И стриптиз посмотрели. Высокого класса зрелище, красивый танец. Раздевание видели впервые, для нас это было просто откровение. За девиц Франко тоже заплатил, они были включены во входную плату. Мы так и не поняли, для чего они, — просто развлекать нас были должны или надо было переспать с ними. Видимо, второе, ибо хозяин заведения очень расстроился. Вам не понравилось? Может, заменить? Что вы ещё хотите?
Тогда всё это было для нас так необычно, а теперь по телевидению у нас одни голые задницы, смотреть противно.
Когда ночью шли по Парижу, по набережной Сены, везде стояли женщины. Конечно, все они хотят снять клиента, но как подходят, сколько такта!
— Не скажи, Володя. Мы с Герой тоже ходили по ночному Парижу, к нам тоже подходили. Мы говорим: «Не понимаем». А они отвечают: «Не понимай, не понимай! Советико импотентико!»
Помнишь, какая у нас была гостиница? В стиле ретро. Венские стулья, старинные комоды конца прошлого века, обои в стиле модерн. Симпатичная маленькая гостиница.
— Помнишь, как мы опаздывали на самолет? Видим, что опоздали на рейс, не рассчитали время. Каспин аж чёрный. Но рейс случайно задержали. Какое для нас это было счастье!
Австрийская школа альпинизма
В Австрии существует всемирно известная школа альпинизма. Тренерами в ней работают лучшие альпинистские гиды мира. И вот в нашу Федерацию альпинизма пришло приглашение принять участие в работе этой школы. Ануфриков звонит мне: «Поезжай». Вторым выбрали Володю Углова, как знающего немецкий язык. Правда, на месте оказалось, не очень он его знает, но это неважно.
Школа в горах. Порядок в ней такой: у тренера всего два ученика и занимается он с ними всего семь дней. Клиенты приезжают отовсюду. Инструктор-тренер получает шикарную форму и ходит только в ней. У меня по сегодняшний день сохранился свитер с водостойкой пропиткой и с эмблемой австрийской школы альпинизма. Руководит школой Фриц Моровец.
