Черты и силуэты прошлого - правительство и общественность в царствование Николая II глазами современ - Гурко Владимир Иосифович
Почти все, что было в ее среде действительно болеющего о судьбах родины и участвовало в освободительном движении не ради преследования своих личных целей, а для обеспечения государству лучшего порядка его управления, понемногу переходило на сторону правительственной власти. Наоборот, элементы, искавшие переворота, дабы при нем удовлетворить свои уязвленные самолюбия и добраться к власти, становились все радикальнее, все ближе сходились с разрушительными революционными силами и все более строили свой успех на безудержной демагогии, совершенно не считаясь с той ценой, в которую он обойдется стране.
1905 год можно разделить на четыре отдельных периода, из которых первый продолжался примерно до 18 февраля, т. е. до опубликования рескрипта Булыгину, возвещавшего о предстоящем призыве к участию в законодательной работе выборных представителей всех слоев населения. Период этот отличался многочисленными стачками и все усиливающимся рабочим движением. Второй период заключал весенние и летние месяцы. Отличительной его чертой было развитие общественной деятельности и изобилие разнообразных общественных съездов. Съезды эти собирались почти исключительно в Москве, ставшей, таким образом, центром либерального общеземского движения. В течение этого периода более или менее культурные общественные круги стремятся выяснить для себя самих свое отношение к совершающимся событиям и выработать соответствующие политические программы. В этот же период было опубликовано положение о законосовещательной Государственной думе, и в связи с этим общественная мысль была поглощена вопросом о наилучшем характере представительных учреждений и о системе выборов их личного состава. Ознаменован был этот период, кроме того, аграрными беспорядками, рабочими стачками и множеством террористических актов.
Третий период, начавшийся примерно в начале сентября, прошел под знаком окончательного объединения наиболее радикальной части интеллигентской оппозиции с революционными силами подполья, что дало возможность этим силам осуществить общую железнодорожную забастовку и вообще нарушить нормальный ход жизни всей страны. Закончился он изданием Манифеста 17 октября.
Наконец, четвертый период, окончившийся примерно с концом года, ознаменовался рядом вооруженных выступлений пролетариата при уменьшившемся, однако, сочувствии к этим выступлениям как рядового обывателя, так и культурных слоев населения и изменившемся характере действий государственной власти. В крепких руках П.Н.Дурново власть перестала плыть по течению и решительно выступила на путь механического подавления революционного движения.
Я, разумеется, не намерен подробно излагать или хотя бы перечислять все то множество отдельных проявлений охватившего страну в ту пору брожения, хочу лишь попытаться отметить важнейшие этапы подъема общественного настроения и нарастания революционной волны, а также в общих чертах охарактеризовать деятельность за ту же пору государственной власти.
Окраску правительственной деятельности за первые девять месяцев революционного 1906 г. давало лицо, для этой роли мало соответствующее — Д.Ф.Трепов. Это был, как я уже говорил, человек вполне порядочный и благожелательный, но совершенно не подготовленный к широкой государственной деятельности и к тому же лишенный твердой воли. Последнее и сказалось во всем его образе действий, не отличавшемся ни последовательностью, ни твердой решимостью. Прибыл Трепов в Петербург из Москвы все еще прельщенный системой Зубатова, но так как сам Зубатов еще с весны 1904 г. был сослан во Владимир, то применял он эту систему такими способами, с которыми едва ли бы согласился сам ее инициатор.
Действительно, как можно иначе назвать, как не той же зубатовщиной тот способ, к которому Трепов прибег в целях успокоения рабочей среды тотчас по назначении петербургским генерал-губернатором, а именно устроенный им прием государем представителей рабочих Петроградского района.
Мысль остановить таким путем рабочее движение была, разумеется, детски наивна. После событий 9 января забастовочное движение охватило большинство всех петербургских фабрик и заводов. Достаточно сказать, что общее число рабочих забастовочных дней в течение января 1905 г. достигло совершенно небывалой и с тех пор не достигнутой цифры — 920 тысяч. О значительности этой цифры можно судить по тому, что до тех пор максимальное число рабочих забастовочных дней в течение целого года во всей империи составило (в 1903 г.) всего 445 тысяч. Вот при этих-то условиях Трепов не находит ничего лучшего, как устроить инсценировку «единения царя с народом». Выбор рабочих производится им при помощи некоего Ушакова, рабочего экспедиции заготовления государственных бумаг, ближайшего помощника Зубатова в деле организации рабочих собраний. При этом само собою разумеется, что выбранные рабочие пропускаются через строгий политический фильтр. Составленную таким образом рабочую депутацию везут в Царское Село, заставляют государя держать им речь, содержащую обещание заботиться о благосостоянии рабочего люда, после чего кормят обедом и отпускают восвояси[466].
Но кого же при этом обманывают и чего этим достигают? Рабочих и их успокоения? Отнюдь нет. Рабочих обещаниями не возьмешь: им гораздо больше обещают подговаривающие их к стачечным выступлениям партийные их сочлены. Общественность? Но большинство ее не придает царским словам значения. Обманутым являлся здесь один лишь Николай II, который благодаря подобным приемам до самого конца своего царствования оставался при убеждении, что против монархии одни только «интеллигенты», а народ, и в том числе фабрично-заводской рабочий, за самодержавие и продолжает видеть в царе лучшего защитника своих интересов.
Если прием государем рабочей депутации не внес и не мог внести успокоения в рабочую среду, все более подчинявшуюся влиянию революционеров и увлекаемую социалистическими утопиями, то не больших результатов достигла и другая мера, изобретенная на этот раз не Треповым, а Витте. Я имею в виду учрежденную 29 января 1905 г. под председательством члена Государственного совета Н.В.Шидловского комиссию по рабочему вопросу, с введением в ее состав представителей от работодателей и рабочих по их выбору. Цели комиссии были столь же необъятны, как и туманны. В сопровождавшем ее образование особом указе сказано, что она образуется «для безотлагательного выяснения причин рабочего недовольства в Петербурге и его пригородах и принятия мер для устранения их в будущем».
Рассуждая отвлеченно, подобная комиссия если не могла, конечно, устранить в будущем, иначе говоря, раз навсегда, «причины рабочего недовольства», то все же могла бы дать благие результаты, если бы… ох, много «если бы». Но прежде всего нужно было, чтобы вожаки рабочих, вошедшие в комиссию, но сами к среде рабочих принадлежащие далеко не в полном составе, желали успокоения рабочей массы. Между тем они преследовали противоположную задачу. Им нужно было не прекращение рабочих волнений, а, наоборот, их усиление. Они приложили все старания, чтобы сорвать комиссию, для чего провели в качестве представителей рабочих в состав комиссии «партийных» рабочих[467].
Однако на этом не останавливаются попытки правительства успокоить рабочие массы и заслужить их расположение и даже благодарность. Прибегает оно при этом к старому излюбленному им способу — административному произволу. Вместо того чтобы путем соответственного законодательства дать возможность рабочему классу самому законными, уже признанными во всех промышленных странах способами отстаивать свои интересы, оно само непосредственно вмешивается в экономические взаимоотношения капитала и труда и путем давления на промышленников пытается добиться исполнения ими хотя бы части пожеланий рабочих в отношении повышения платы и сокращения часов работы.
Так, 24 января (1905 г.) министр финансов собирает у себя представителей правлений и владельцев расположенных в Петербурге и его окрестностях фабрик и заводов и предлагает им тотчас ему сообщить, какие они могут и намерены сделать уступки рабочим. Промышленники, естественно, отвечают, что каких-либо общих для всех заводов и фабрик уступок они ни указать, ни сделать не в состоянии. Каждый завод имеет свои особенности, и расценка труда производится на них различными способами в зависимости от характера производимых на них работ. Степень прибыльности отдельных предприятий также весьма различна, и что одно предприятие может сделать, то другие не в состоянии осуществить без полного краха. Заявление это, однако, не удовлетворяет министра финансов, и он двусмысленно заявляет, что упорное нежелание предпринимателей пойти навстречу требованиям рабочих может иметь для них тяжелые последствия.
