Внимание, танки! История становления бронетанковых войск ведущих мировых держав - Гудериан Гейнц

Но этот бой при Типвале, как и все бои, что происходили затем в течение осени, был проведен малым количеством танков. В наличии имелось огромное количество машин, и, тем не менее, не было сделано ни единой попытки сосредоточить всю эту мощь против единственной цели. В то время как все остальные роды войск, включая авиацию, сосредоточивались на поле битвы во все возрастающих количествах, с танками британское высшее командование поступало совершенно обратным образом, даже несмотря на то, что поначалу одобрило соображения Суинтона по поводу ведения согласованных боевых действий. Суинтон совершенно справедливо писал: «Имея перед глазами пример колоссальной ошибки немцев, которые произвели первую газовую атаку на узком участке, мы шесть месяцев спустя сознательно совершили подобную же ошибку. Мы не воспользовались внезапностью» («Очевидец», 297). Это соответствует утверждениям, содержащимся в одном из британских официальных отчетов, где говорится, что чрезвычайно глупо было таким образом лишаться преимуществ внезапности, и вновь приводится сравнение с тем, как немцы использовали газ во втором сражении при Ипре.

И все-таки тайное уже стало явным. Французы, особенно генерал Эстьен, были вне себя от ярости, полагая, что им теперь придется поплатиться, имея дело с усиленными контрмерами немцев и, вполне вероятно, с немецкими танками. Но в этом случае они слишком хорошо думали о немцах. Наше Верховное командование, правда, распорядилось начать опытную работу над танками и предложило вознаграждение за захват первой британской машины, но на этом в тот момент все и закончилось. Противотанковое оружие для пехоты не только не стали разрабатывать, но и запроса на него не поступило, а 17 ноября командующий группой армий кронпринц Рупрехт издал следующий замечательный приказ: «Пехота мало что может сделать против танков самостоятельно, но, несмотря на это, в ней необходимо воспитать веру в то, что она сможет стойко держаться в полной уверенности, что вмешается артиллерия и устранит опасность». Иными словами, предполагалось, что моральный элемент одержит победу над материальным, по крайней мере там, где дело касается немецкой пехоты.

Артиллерия приняла следующие контрмеры: для борьбы с танками были преобразованы 12 батарей полевой артиллерии и для ближнего боя также были сформированы 5 батарей по 6 полевых орудий в каждой. Они были размещены непосредственно за линией фронта, чтобы обстреливать танки бронебойными снарядами. Саперы тоже трудились не покладая рук. Они копали рвы и танковые ловушки, в подходящих местах устанавливали минные поля и запруживали ручьи, превращая участки земли в топкое болото. Наконец минометы были оборудованы специальными рамами, позволяющими вести огонь по настильной траектории.

Когда отгремели летние бои, Франция и Англия стали готовить на весну 1917 года большое наступление. Они планировали сковать большую часть немецких резервов на участке франко-британской атаки под Аррасом, затем прорвать немецкий фронт в холмах Шампани и между Реймсом и Шмен-де-Дам и, наконец, развить прорыв, бросив в него мощные резервы. Британские танки должны были поддержать атаку под Аррасом, а французские — сделать то же самое под Берри-о-Баком на Эне.

Для сражения под Аррасом 9 апреля 60 имевшихся в наличии английских машин были распределены между различными корпусами. В некоторых отдельных районах они выполняли весьма полезные задачи, но они были слишком рассредоточены, чтобы обеспечить крупномасштабный успех. Однако англичане установили, что немцы не обладают серьезной противотанковой защитой, исключая бронебойные снаряды, которыми располагала их артиллерия ближнего боя. Немцы в свою очередь захватили первый английский танк, очевидно один из первоначальной партии. Они провели испытания брони и выяснили, что из оружия, имеющегося у немецкой пехоты, эффективным против нее являются только патроны SmK, специальные кассетные заряды и минометы, способные вести настильный огонь.

16 апреля 1917 года французские танки отправились получать боевое крещение при Берри-о-Баке. Их разместили на участке 5-й армии двумя группами, имевшими боевое задание прорвать германский фронт одним ударом за двадцать четыре или, в крайнем случае, за сорок восемь часов, а затем сокрушить оборонительные укрепления дальше к востоку. По направлению к германским позициям рельеф постепенно повышался, но не представлял особых трудностей. Территория была ограничена с востока Эной, с запада — высотами Краонны, а по центру ее разделяла долина Эны, речки, достигающей в ширину трех метров и окаймленной заливными лугами и кустарником. Поле боя просматривалось на север и северо-восток с вершины Пруве, господствующей высоты южнее Амифонтена. Единственными препятствиями на пути танков были окопы обеих сторон и воронки от снарядов, но к северу от дороги, связывающей Корбени и Гигникур, даже они почти не встречались. Главную опасность представляли командные посты наблюдения, установленные германской артиллерией.

Наступлению предшествовала четырнадцатидневная артиллерийская подготовка, которая велась из 5350 орудий, после чего у немцев не осталось никаких сомнений насчет ширины фронта атаки и ее целей. Артподготовка дала им возможность эшелонировать оборону в глубину и подтянуть свежие силы — главным образом орудия и пехотные резервы, которые держали наготове для контратаки. 4 апреля и в самом деле последовал успешный контрудар германской десятой резервной дивизии в направлении Ле-Солдат, к юго-востоку от Берри-о-Бака, при котором было захвачено 900 пленных и множество документов, касающихся планируемого наступления. В течение одного этого дня французам пришлось подавлять заградительный огонь, ведущийся с 250 новых огневых позиций. К тому же немецкая артиллерия быстрее, чем прежде, меняла позиции и имела в своем распоряжении более значительные ресурсы. Решительность, с которой Гинденбург и Людендорф сражались на Восточном фронте (как явствует из «маневра Зигфрида»), теперь принесла свои плоды на западе в виде первого крупного успеха. На этот раз не могло быть и речи о том, чтобы застать немцев врасплох.

Для своего наступления французское командование стянуло 16 пехотных дивизий, 2 бригады русской пехоты и кавалерийскую дивизию. Атаку поддерживали около 3800 пушек, более 1500 минометов и никак не менее 128 танков «Шнейдер» — такой мощной концентрации бронетанковых сил до сих пор не видело ни одно сражение. Наиболее важные директивы, касающиеся танковой атаки французов, гласили следующее (в этом разделе цитируется статья подполковника Ферре «Le premier engagement des chars francais» в «Revue d'Infanterie», 1 апреля 1936 года):