Женское лицо СМЕРШа - Терещенко Анатолий Степанович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Человек, как отмечал Достоевский, всю жизнь не живет, а сочиняет себя, самосочиняется. То есть делает, лепит из себя личность.
Думается, капитан госбезопасности в отставке, сотрудница легендарного СМЕРШа сочинила прекрасную жизненную повесть о себе и своих коллегах. На такое способны были только мадонны СМЕРШа!
С фронта в СМЕРШ
Судьба Евгении Яковлевны Костиной интересна многообразием служебных функций в период войны. Отучившись девять классов в средней школе, она решила поступать в учительский институт. И поступила, удачно сдав все экзамены. Училась легко и с интересом, потому что педагогика нравилась. Вообще она любила сам процесс общения с людьми, убеждая всякий раз себя, что без многого может обходиться человек, но только не без человека.
Люди одиноки, – считала она, – потому что вместо мостов они строят стены.
Женя считала, что процесс общения – это наука, в ходе которой обретается важнейший навык, которому стоит обучиться каждому человеку, независимо от того, где он и кем работает. Это процесс установления и развития контактов, рожденных потребностями совместной деятельности, включающий в себя обмен информацией, обладающий взаимным восприятием и попытками влиять друг на друга. Гуманитарные науки постигала уверенно, потому что они были ее любимыми предметами.
Эти знания пригодились ей во время многих должностных перемещений на фронте: от медсестры на Сталинградском фронте до начальника штаба полевого госпиталя под Прагой в составе войск 1-го и 4-го Украинских фронтов.
Трудилась в обществе культурных связей за границей, а по линии комсомола направлялась на работу в общество Красного Креста.
Через неделю после войны, действуя с войсками 4-го Украинского фронта её, как грамотную и знающую пишущую машинку, кадровые работники госбезопасности определили в качестве секретаря-машинистки, а потом и делопроизводителя отдела контрразведки СМЕРШ НКО СССР 3-го армейского корпуса 38-ой армии.
– Вы были в Сталинградском пекле. Какое впечатление вынесли с этой эпохальной битвы? Ведь вы как никто другой были «приземлены», наверное, не один километр проползли за ранеными?
– Да, локтями работала часто. Земля Сталинграда была изрыта воронками и траншеями – оспинами войны. Как медицинский работник я видела разливанное море главного напитка войны – крови. Душераздирающие стоны раненых солдат и офицеров, жалобное ржание подбитых лошадей, тлетворные запахи горелого мяса и разлагающихся трупов. А еще сплошная канонада, состоящая из автоматно-винтовочной стрельбы, орудийных раскатов и разрывов авиационных бомб и мин. И в этом дымовом аду приходилось искать и вытаскивать на плечах наших раненых.
Многим наши санинструкторы, санитарки, медсестры и врачи спасли жизни, немало вернули в армейский строй. Не раз видела на гимнастерках у некоторых наших солдат и офицеров желтые и красные нашивки – знаки легких и тяжелых ранений. Разве это не заслуга медперсонала? Конечно, это результаты нашей работы и заботы. И знаете, такая гордость возникала за свою нужную на войне работу и специальность.
Зимой Волга во многих местах не могла замерзнуть. Несмотря на сильные морозы, лед постоянно кололи взрывы снарядов, бомб и мин. Когда зимой сорок второго было жутко от той брони, которая перла на защитников Сталинграда, нас молодых часто успокаивали, особенно старики-раненые словами: не взять супостату города на Волге, потому что отступать россиянам некуда. Наша пружина сдавлена до предела. Сил сдерживать ее долго у неприятеля уже не будет.
Эти «деды» говорили с такой убедительностью, так проникновенно, что мы им поверили, да так, что уж болезненные сомнения больше не тревожили нас. И правда, наши воины не сдали Сталинграда, окружили 6-ю полевую армию генерал-фельдмаршала Паулюса и уничтожили тех, кто продолжал сопротивляться. Остальные капитулировали вместе с командующим. Я видела колонны этих битых вояк, бредущих практически без конвоя, – зима, бежать некуда и опасно.
– А после Сталинграда, по каким путям-дорогам пришлось вам пройти?
– Потом вместе с войсками шла на Запад. Как говорится: «бои, бои, сегодня, завтра, снова…»
В районе Станислава, сейчас это Ивано-Франковск, что на Украине, возглавила штаб эвакопункта 38-й армии.
Помогали организаторские способности и знания, почерпнутые в учительском институте.
– А как вы попали в СМЕРШ, который практически заканчивал свое существование?
– Это отдельная тема. Была и секретарем отдела контрразведки СМЕРШ 3-го армейского корпуса 4-го Украинского фронта. В Чехословакии 15 мая 1945 года даже назначили старшим оперуполномоченным. Видела пленных власовцев, которые пытались реабилитироваться участием в освобождении Праги, в которой вспыхнуло восстание против гитлеровской оккупации. Но наше руководство не приняло этой помощи, а вскоре был задержан и руководитель РОА генерал-предатель Власов, хотя сегодня его пытаются некоторые головотяпы оправдать, мол, под трехколерным знаменем воевал. Нет, он воевал под знаменами с паучьей свастикой – нацистскими штандартами. А наш, теперешний, флаг только позорил, убивая соотечественников.
Там, в Чехословакии, для меня и закончилась война, хотя в западных районах Украины ещё продолжалась война после войны. Бандеровские банды опустошали села, мстили за свое поражение мирному населению и советским воинам, которым стреляли в спины из-за углов и засад.
– Мне известно, что вы работали в городе Черновцах в секретариате Управления контрразведки СМЕРШ Прикарпатского военного округа. Почему не во Львове? Мне довелось служить в Особом отделе КГБ по ПрикВО – отдел располагался в столице Галиции.
– Всё правильно, сразу после войны было образовано два военных округа: Львовский – со штабом во Львове и Прикарпатский – со штабом в Черновцах. Потом они слились в Прикарпатский военный округ с центром во Львове.
После этого возвратилась в Москву и работала в 1-м отделе ГУКР СМЕРШ, который возглавлял генерал-лейтенант Москаленко. Был спокойный дядечка. На фронте генералов-чекистов вблизи приходилось видеть редко, а тут каждый день встречался целый генерал– лейтенант.
Работала потом секретарем отдела кадров МГБ СССР, а после декрета – в Особом отделе Московского военного округа.
Итак, в легендарный СМЕРШ я впрыгнула, словно в вагон отъезжающего поезда. И скажу вам, поэтому горда своей сопричастностью к этому знаменитому органу военной контрразведки, возглавляемому высоким профессионалом генерал-лейтенантом Виктором Семеновичем Абакумовым.
А что касается общения с людьми, до сих пор у меня много друзей и знакомых. У Антуана де Сент-Экэюпери есть четко высказанная по этому случаю позиция. Он говорил, что единственная известная мне роскошь – это роскошь человеческого общения.
К великому сожалению, сегодня народ стал замкнутей. Стоит подойти к двери любого крупного офиса или магазина, как они автоматически открываются, но стоит подойти к человеку, как он автоматически закрывается.
– Что это?
– Примета времени надвигающегося мрачного индивидуализма из-за расслоения людей по имущественному принципу. Выделилась верхушка богатых, которым не до общения с нижестоящими по финансовому достатку. Для них время – золото в прямом и переносном смысле, заработать любыми путями и побольше. Для них деньги не пахнут. Для меня они, тем более заработанные нечестным путем, излучают неприятный запах…
Слава Богу, мы прожили жизнь интересно – в общении!
Командировки на передовую
