Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - Громыко Андрей Андреевич (книги хорошего качества TXT) 📗
Я отметил:
– Решение подавляющего большинства международных проблем является результатом переговоров между государствами и заявлений, в которых правительства излагают позиции по тем или иным вопросам.
Американскому президенту тем самым ясно давалось понять, что если у США есть какие-либо претензии к Кубе или Советскому Союзу, то их необходимо разрешить мирными средствами. Угрозы и шантаж в этой обстановке неуместны.
В то же время от имени советского руководства я заявил Кеннеди:
– В условиях, когда США предпринимают враждебные действия против Кубы, а заодно и против государств, которые поддерживают с ней добрые отношения, уважают ее независимость и оказывают ей в трудный для нее час помощь, Советский Союз не будет играть роль стороннего наблюдателя. Шестидесятые годы XX века – не середина XIX века, не времена раздела мира на колонии и не та пора, когда жертва агрессии могла подать свой голос только через несколько недель после нападения на нее. СССР – великая держава, и он не будет просто зрителем, когда возникает угроза развязывания большой войны в связи ли с вопросом о Кубе или в связи с положением в каком-либо другом районе мира.
Кеннеди затем сделал важное заявление:
– У моей администрации нет планов нападения на Кубу, и Советский Союз может исходить из того, что никакой угрозы Кубе не существует.
Тогда я сослался на военную акцию против Кубы на Плайя-Хирон.
– Ведь это США ее организовали, – сказал я. – Это – продукт их политики.
И тут я услышал признание президента:
– Действия в районе Плайя-Хирон были ошибкой. Я сдерживаю те круги, которые являются сторонниками вторжения, и стремлюсь не допустить действий, которые привели бы к войне.
– Не отрицаю, – сказал он, – что кубинский вопрос стал действительно серьезным. Неизвестно, чем все это может кончиться.
Он стал пространно рассуждать о размещаемом на Кубе советском «наступательном оружии». Слово «ракеты» он не употреблял. Не могу объяснить, почему так поступил президент. Но тем самым он в какой-то мере облегчил мое положение. Мне не представлялось необходимым говорить прямо о ракетах.
Возле Кеннеди на столе лежала какая-то папка. Дотошные журналисты утверждают, что в ней якобы находились фотографии советских ракет на Кубе. Другие органы печати утверждали в те дни, что эти снимки находились в столе у президента. Возможно, правы те или другие. Но в течение всей нашей беседы президент эту папку не открывал и ящиков стола не выдвигал. Так что я никаких снимков в его кабинете не видел. Мне их никто не демонстрировал. И я не был за это в обиде на своего собеседника.
Однако, если бы президент в открытую заговорил о ракетах, я с готовностью ответил бы ему, как об этом было условлено еще в Москве: «Господин президент, Советский Союз доставил на Кубу небольшое количество ракет оборонительного характера. Никому и никогда они не будут угрожать».
На заявление президента о советском «наступательном оружии» я, конечно, ответил:
– Характер оружия – наступательное оно или оборонительное – зависит от цели, которая преследуется политикой. Ведь у Кубы нет никаких агрессивных планов в отношении США. О каком же ее «наступательном оружии» может идти речь?
Но президента мало интересовала логика. Его мысль работала в совершенно ином направлении. И потому он повторял уже сказанное, добавляя:
– США не могут согласиться с тем, чтобы Кубе поставлялось оружие, о котором я говорил. Это представляет собой угрозу для Соединенных Штатов. Советскому Союзу необходимо это оружие с территории Кубы вывезти.
Затем президент зачитал официальное заявление об установлении блокады вокруг Кубы.
Мне пришлось вновь от имени советского руководства сказать:
– Советский Союз настоятельно призывает правительство США и лично президента не допускать каких-либо шагов, несовместимых с интересами мира и разрядки, с принципами Устава ООН.
Вместе с тем я разъяснил президенту:
– Советская помощь Кубе направлена исключительно на укрепление ее обороноспособности и развитие мирной экономики. Обучение советскими специалистами кубинцев обращению с оружием, предназначенным для обороны, никак не может расцениваться в качестве угрозы для кого бы то ни было. СССР откликнулся на призыв Кубы о помощи потому, что этот призыв преследует цель устранить нависшую над ней опасность.
Наступила пора подводить итоги.
Кеннеди резюмировал свою позицию по ключевым вопросам следующим образом:
– Во-первых, США не имеют в виду и не будут предпринимать вооруженное вторжение на Кубу. Во-вторых, акция на Плайя-Хирон представляла собой ошибку. В-третьих, советское наступательное оружие, конечно, должно быть с Кубы удалено. С учетом всего этого соответствующие вопросы, по-моему, могут быть урегулированы.
В заключение беседы я сказал:
– Господин президент, разрешите выразить надежду, что США имеют теперь ясное представление о советской позиции по вопросу о Кубе и о нашей оценке действий США в отношении этой страны.
В конце встречи я выполнил еще одно поручение Москвы:
– Меня просили передать вам предложение советского руководства о проведении советско-американской встречи на высшем уровне для урегулирования спорных международных проблем и рассмотрения вопросов, вызывающих расхождения между Советским Союзом и Соединенными Штатами.
Хотя непосредственно во время беседы Кеннеди положительно реагировал на это предложение, позже в тот же день мне было сообщено, что, по мнению американской стороны, указанная встреча, если бы она состоялась в ноябре 1962 года, носила бы неподготовленный характер и вряд ли привела бы к положительным итогам. Таким образом, Вашингтон, не отрицая возможности встречи на высшем уровне, отложил ее на неопределенное время.
Как вытекало из последующих событий, президент фактически вводил советскую сторону в заблуждение, скрывая истинные намерения правительства США в отношении Кубы и подчеркивая отказ своей администрации от планов нападения на Кубу в то самое время, когда в строжайшей тайне группа приближенных к нему лиц – вице-президент Джонсон, Государственный секретарь Раск, министр обороны Макнамара, министр юстиции Роберт Кеннеди, генерал Тейлор, а также ряд помощников и советников президента – рассматривала различные варианты вторжения на остров американских вооруженных сил.
В день встречи с президентом я беседовал также с Раском. В ходе этой беседы Государственный секретарь утверждал:
– США не намерены осуществлять вооруженное вторжение на Кубу, хотя остров превратился в военный плацдарм для наступления против США. Внутренний режим на Кубе не соответствует интересам безопасности Западного полушария.
Слушая эти утверждения, и я, и посол А.Ф. Добрынин старались разгадать: верит ли он сам в то, что говорит?
Особое неудовольствие Раск высказал в связи с появлением на Кубе советского оружия. Впрочем, он, как и Кеннеди, прямо не спрашивал о наличии наших ракет на Кубе.
На все высказанные Раском «опасения» был дан ответ:
– Куба вынуждена сделать необходимые выводы из факта вторжения контрреволюционеров на остров в 1961 году. Они были подготовлены американцами на американской территории и вооружены на американские средства. Если у Вашингтона есть претензии к Кубе, например материальные, то США вправе вступить с кубинцами в переговоры для их урегулирования.
Собеседник ушел от ответа на это заявление.
Далее произошел весьма знаменательный разговор по поводу американских военных баз, находящихся за пределами США в непосредственной близости от границ СССР. Я сказал Государственному секретарю:
– Вы, очевидно, не будете отрицать наличие американских военных баз и многочисленных военных советников в Турции и Японии, не говоря уже об Англии, Италии и некоторых других странах Западной Европы, а также Азии и Африки. Значит, США могут иметь военные базы в указанных странах, заключать с ними военные договоры, а СССР не имеет права оказывать помощь Кубе в развитии ее экономики и в укреплении ее обороноспособности, именно обороноспособности.
