Соленая тропа - Винн Рэйнор (список книг txt, fb2) 📗

– Неа.

– Может, нам подождать, пока станет попрохладней?

– Тогда мы застрянем на скалах до темноты. Думаю, будет большим везением найти тут плоское место для палатки.

– Ох господи. В тридцать лет мы были бы в восторге от этого приключения.

– Возраст не помеха?

– Ладно.

У нас отваливались ноги, плечи и болели суставы, но мы пересекли долину, поднялись на вершину скалы на противоположной стороне и свернули к прибрежным утесам. Каменная тропа волнами отражала тепло прямо в горящие лица. Поднялся легкий ветерок, я расправила руки, как крылья, и мне показалось, что я вот-вот полечу; от высоты захватило дух. Глаза у меня слезились, кожу жгло, а берег Уэльса вдалеке казался недосягаемым. Каждый поворот наполнял меня смесью головокружения и эйфории. Мот шел, наклонившись подальше от моря, поближе к скале, но у меня по венам текли соленый воздух и вереск, и я летела вперед вместе с чайками.

На гладком каменном выступе, перед очередным головокружительным спуском, мы встретили первых на своем пути туристов с палатками. В своих одинаковых синих шортах, с аккуратными новенькими рюкзачками, они казались очень молодыми, свежими и целеустремленными. Но они тоже путешествовали «дикарями»: я тут же почувствовала с ними родство и должна была обо всем их расспросить.

– Где вы ночуете? На организованных кемпингах или где придется?

– Где придется, но это безумие. Около шести вечера мы уже ни о чем не можем думать, кроме ровной полянки. Вчера мы так и не нашли подходящего места для стоянки и поставили палатку на клочке травы перед пабом в Линмуте.

– А куда идете?

– В Комб-Мартин, так что сегодня наш последний день. У нас были только выходные, к тому же я раньше никогда не ночевала в палатке, и мне очень хочется в душ. – У девушки были темные вьющиеся волосы, и на мой взгляд она выглядела идеально свежей и чистой. Внезапно я застеснялась и передвинулась так, чтобы стоять с подветренной стороны. – А вы куда идете?

Я взглянула на Мота – куда мы идем? После вчерашнего я уже ни в чем не была уверена, но он ответил как всегда:

– К Лендс-Энду. Кто знает, может, и дальше пойдем, зависит от погоды.

– Это потрясающе, как же вам повезло, что у вас есть на это время.

Мы смотрели, как они бодро удаляются вдоль скал, и помахали им, когда они дошли до мыса. «Повезло, что у вас есть на это время». Я положила ладонь на локоть Мота, упершего руки в боки. Его кожа была розовой и горячей наощупь, точно такой же, как и всегда, но над локтем были морщинки, которых я раньше не замечала. А есть ли у нас время?

У Мота была шляпа: зеленая, парусиновая, она выглядела как форма для выпечки, но защищала голову от солнца. Как же я ухитрилась не взять с собой шляпу? Я чувствовала, что кожа на голове у меня зудит, а скосив глаза, видела, как покраснел мой нос. Мы думали, что к вечеру доберемся до скалы Грейт-Хэнгмен, но она по-прежнему была в отдалении. Береговая линия часто выглядит обманчиво. Глядя на утес впереди, думаешь, что до него рукой подать, но по пути неминуемо придется обходить ущелья, заливы и целые поля вересковых пустошей.

– У меня голова уже вскипела. У тебя нет банданы или чего-то вроде?

Мы шли к вершине Холдстоун-Даун; время близилось к вечеру, но солнце по-прежнему припекало.

– Что же ты раньше не сказала – у тебя столько волос, я и не подумал, что тебе нужна шляпа. У меня есть еще одна старая в рюкзаке.

Я натянула побитую жизнью шляпу с узенькими полями, купленную сто лет назад на Ибице, на рынке всякой хипповской ерунды. Теперь шляпа удерживала тепло моей раскаленной головы, и вскоре мне стало еще в десять раз жарче.

Сидя на гнутой ветке боярышника, я смотрела, как солнце садится за скалу Хэнгмен. Палатка уже стояла среди кустов дрока и вереска, и Мот сидел в ней с ручкой и блокнотом. Мы поужинали рисом и банкой горошка, но голод толком не утолили. Я перекинула ноги через ветку, опустив их на сухую голую землю, и тут меня осенило. Работая осколком камня, я выкопала в земле ямку. Прекрасно.

– Мот, Мот, смотри, что я сделала!

Он перекатился на колени, затем медленно встал.

– Что? Я ничего не вижу.

– Дурак, это же туалет с сиденьем!

– Вот это да, и впрямь, ха-ха, тогда я первый.

Я разогрела последний пакет оранжевых фрикаделек. Завтра у нас снова появятся деньги, и мы сможем пополнить запасы продовольствия в Комб-Мартине.

– Второй ужин! Мы так в хоббитов превратимся.

Уже почти стемнело, когда мы услышали приближающиеся с востока шаги. Мимо нас стремительно пронеслись четыре молодых парня, на вид двадцати с небольшим лет, с гигантскими набитыми рюкзаками.

– Значит, мы тут не одни такие. Видел их снаряжение? Наверняка они идут до самого конца.

Мот смотрел, как они уходят. Я знала, о чем он думает: о том, что когда-то и сам был таким.

– Наверняка сейчас идут в Комб-Мартин, чтобы успеть в паб до закрытия.

– Не вздумай напоминать мне про пиво, у нас воды-то осталось только чтобы утром выпить чаю.

Вниз, вниз, вниз по холму мы спустились в Комб-Мартин, хорошенькую девонскую деревушку на пляже. Путеводитель утверждает, что в Комб-Мартине находится самая длинная деревенская улица во всей стране: она петляет вглубь полуострова по узенькой долине на протяжении двух миль. Мы погуляли вдоль пляжа с единственной целью – найти банкомат. Не найдя ничего, кроме кафе и сувенирных лавочек, мы отправились в центр информации для туристов, надеясь, что там нам помогут. За стойкой стояли три старушки; они смотрели на нас, перешептываясь, улыбаясь и кивая.

– Мот, иди поговори с ними, тебя всегда любили старушки.

– Вот это сейчас прозвучало очень сомнительно.

Мы оставили рюкзаки за дверью.

– Дамы, не поможете ли вы нам? Мы разыскиваем банкомат, но нам катастрофически не везет. Не подскажете, куда нам лучше податься?

Дамы хихикали и подталкивали друг друга локотками.

– Разумеется, с удовольствием. Дойдите до продуктового магазина по левую сторону улицы. Они помогут вам снять деньги с карточки, мистер Армитидж, но они не ждали вас так рано.

– Простите, но я не мистер Армитидж.

Дамы переглянулись с заговорщическим видом.

– Разумеется нет, всё в порядке, это наш маленький секрет, мы никому ни слова.

Уже на улице Мот с недоумением обернулся на старушек, махавших ему вслед. Мы взвалили рюкзаки на плечи и ушли.

С продуктами в рюкзаках, двадцатью пятью фунтами в кошельке и кульками жареной картошки в руках мы сидели на пляже, откинувшись на камни. Был жаркий полдень, и нос у меня напрочь обгорел. Этот день почти не отличался от любого обычного дня на пляже – в Уэльсе мы жили недалеко от побережья и частенько катались на море. Долгие дни, извалявшиеся в песке дети, надувные лодки, бутерброды, песочные замки. Наши дети росли, свободно гуляя по лесу, горам и пляжу. Прошло уже несколько лет, как они уехали из дома, но песок под ногами каждый раз напоминал мне о горечи этой потери. Придется мне с этим смириться, иначе лето нам предстоит совершенно невозможное.

По пляжу бежал маленький мальчик с ведерком воды, чтобы вылить его в ров вокруг песочного замка. Сестра схватила ведерко за ручку, чтобы самой выплеснуть воду. Из ниоткуда появился их отец, оттащил мальчика и шлепнул его.

– Я же тебе говорил, не ссорься с сестрой!

Мальчик вывернулся из его рук и спрятался за камнем. Мать поднялась с места.

– Обязательно было это делать?

– Надо было его проучить, – злой отец, который учит сына быть злым ребенком. Почему-то на пляже в людях ярче проявляются как лучшие, так и худшие качества.

– Я хотел было предложить искупаться, но думаю нам пора двигать дальше, – Мот поднялся на ноги и отряхнул с рюкзака пыль.

– Да, пора идти, мистер Армитидж.

Мы тащились по крутым склонам то вверх, то вниз, а день становился все жарче. С новыми запасами продовольствия рюкзак заметно потяжелел, и я с трудом волочила ноги по пыльной дороге, следуя за Мотом, который тоже, казалось, едва передвигался. Жара становилась невыносимой.