Так шли мы к победе - Баграмян Иван Христофорович (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Очистив деревню, пехота и танки атаковали противника, занимавшего высоту с отметкой 43,3, что находилась в двух километрах западное. Превосходящие силы пехоты противника двинулись в контратаку. Неоднократно фашистам удавалось оттеснить наши подразделения. В последний раз С. Л. Козак с ручным пулеметом в руках сам повел бойцов вперед, но был ранен в плечо. Наскоро перевязав рану, он снова появился в цепи атакующих и снова был ранен, на этот раз в голову. Очередная поспешная перевязка — и опять майор Козак в атаке. Осколок мины пронзил грудь бесстрашного командира, и, умирая, он слабеющей рукой молча указал на высоту, как бы призывая бойцов к последнему штурму. И на этот раз высота была взята. Ворвавшиеся на нее бойцы и командиры, онемев от гнева на фашистов, продолжавших бессмысленную бойню, молча крушили их в рукопашном бою.
С. Л. Козаку было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.
Чрезвычайно упорный бой шел и за деревню Фирбруденкруг. Только после нескольких ожесточенных атак части 319-й стрелковой дивизии ворвались в этот опорный пункт. Вместе с ними на улицах деревни действовала и батарея самоходных артиллерийских установок под командованием старшего лейтенанта Александра Космодемьянского. Гусеницами своей самоходки юный командир раздавил четыре фашистских орудия и несколько десятков гитлеровцев, К несчастью, в этом бою оборвалась и его жизнь.
Докладывая об этом печальном событии, генерал А. П. Белобородов, горячо любивший отважного и жизнерадостного юношу, горестно повторял:
— Что мы скажем его матери? Как сообщить ей эту страшную весть?!
И я понимал командарма. Любови Тимофеевне Космодемьянской так трудно было пережить трагическую и мученическую смерть Зои, а теперь, когда до конца войны оставались считанные недели, она лишилась и единственного сына.
Командир полка, сообщая матери о гибели Александра, писал: «Ваш сын гвардии старший лейтенант Александр Анатольевич Космодемьянский погиб смертью героя в борьбе с немецкими захватчиками. Он отдал свою молодую жизнь во имя свободы и независимости нашей Родины… Вы отдали самое дорогое, что имели, своих детей…»
Фашисты дорого расплачивались за те судорожные попытки нанести хоть какой-то урон нашим войскам, чтобы оттянуть свой конец. Занимаемая гитлеровцами территория неотвратимо сокращалась.
Правее 43-й упорный бой вели соединения 39-й армии. Батальонам 61-го гвардейского стрелкового полка 19-й гвардейской стрелковой дивизии пришлось несколько раз подниматься в атаку, пока им удалось ворваться в деревню Коркенен. Их успеху содействовали полковые артиллеристы, которые хладнокровно выкатывали свои пушки на прямую наводку и в упор расстреливали фашистские огневые точки. Особенно отличился в этом бою взвод младшего лейтенанта В. А. Беляева. Артиллеристы под пулеметным огнем перетащили свои орудия через речушку и расстреляли пушку и два пулемета врага, мешавшие продвижению пехоты. Когда один расчет полностью погиб, командир сам встал за панораму и снайперским огнем заставил замолчать еще одно орудие и два внезапно оживших пулемета. Василий Александрович Беляев за этот и другие выдающиеся подвиги был удостоен звания Героя Советского Союза.
О таком же ожесточенном характере боев докладывал в этот день и командующий 5-й армией генерал-полковник Н. И. Крылов. Все же к концу дня фашисты были оттеснены в глубину обороны примерно на 3 — 5 километров.
Подводя итоги дня, А. М. Василевский потребовал от генералов Крылова и Людникова усилить с утра следующего дня натиск. И утром 14 апреля наши атаки возобновились с еще большей настойчивостью. Однако неожиданно для всех нас перелом в ходе сражения произошел в этот же день не в центре, где мы наносили главный удар, а на флангах. Во второй половине дня командующий 2-й гвардейской армией генерал П. Г. Чанчибадзе прислал донесение: «Противник отступает, веду преследование».
Успешно продвигались вперед и войска 43-й. Большую помощь им оказали моряки. Бронекатера стремительно ворвались в залив Фришес-Хафф и в Кенигсбергский морской канал и метким огнем подавили огневые точки вдоль побережья, а морская авиация и корабельная артиллерия флота наносили сосредоточенные удары по военно-морской базе Пиллау. Тесное взаимодействие войск 2-й гвардейской и 43-й армий с силами флота оказало существенное влияние на результаты наступления.
К исходу дня 2-я гвардейская продвинулась вперед на 15 километров, а 43-я — на 10 километров. Лишь от генералов Н. И. Крылова и И. И. Людникова продолжали поступать донесения о непрекращавшихся контратаках гитлеровцев. И А. М. Василевский решил использовать успех, обозначившийся в полосе 2-й гвардейской армии. Он приказал перебросить туда две танковые бригады и два полка самоходной артиллерии, усиленных стрелковыми частями и инженерными подразделениями. Под натиском введенной в сражение подвижной группы отступление противника стало приобретать панический характер: фашисты бросали свое вооружение и тяжелую боевую технику.
Угроза выхода 2-й гвардейской на тылы немецких войск, которые оказывали упорное сопротивление частям 5-й и 39-й армий, вынудило и их к отступлению. Однако, даже удирая, фашисты яростно огрызались. Это не было удивительным; ведь купание в холодном апрельском море не предвещало им ничего хорошего.
39-й армии генерала Людникова весь день 16 апреля пришлось вести ожесточенный бой в населенном пункте Гайдау. Командарм выдвинул на прямую наводку даже часть орудий приданной ему 67-й зенитной артиллерийской дивизии. Воинов этого соединения и комдива полковника Габибуллу Эйнуллаевича Гусейнова я хорошо узнал в ходе боев в Литве и Латвии, особенно в августе 1944 года, когда войска генералов Крейзера и Чанчибадзе изнемогали под натиском сотен фашистских танков и мне минутами казалось, что оборона вот-вот может рухнуть. Тогда мы вынуждены были ввести в бой зенитчиков против танков. И они показали себя не только подлинными снайперами артиллерийского огня, но на редкость мужественными бойцами.
На этот раз Г. Э. Гусейнов выдвинул свои пушки прямо в боевые порядки пехоты и с блестящей точностью уничтожал вражеские огневые точки.
Но на следующий день до нас дошла скорбная весть о героической гибели этого славного командира.
Похороны Г. Э. Гусейнова были по-фронтовому простыми и суровыми. Проститься с ним пришли многие ветераны дивизии. Официальных речей не было. Только два старых друга погибшего сказали несколько трогательных прощальных слов, от которых у многих повлажнели глаза, да совсем еще юный лейтенант опустился на колено перед гробом, поцеловал своего командира и, комкая в волнении фуражку, глухо, сквозь слезы произнес:
— Прощай, отец!
Прозвучали три залпа салюта. Бросив прощальный взгляд на свежий холмик земли, все заторопились в свои части. И снова бой. И кому-то тоже было не суждено дожить до Победы…
Однако сколько бы ни ярились фашисты, конец их близился неумолимо. 15 и 16 апреля моряки снова содействовали продвижению войск 43-й армии вдоль побережья. Высадив два тактических десанта из состава 24-й гвардейской стрелковой дивизии на дамбу Кенигсбергского канала и поддержав наступление войск огнем с катеров и из орудий дальнобойной артиллерии, балтийцы помогли соединениям 43-й выбить фашистов из населенных пунктов Циммербуде и Пайзе и очистить всю дамбу канала.
От пленных стало известно, что неудержимое отступление немецких войск на Земландском полуострове вынудило гитлеровское командование ликвидировать оперативную группу «Земланд», а сохранившиеся ее войска включить во вновь созданную армию «Восточная Пруссия», в состав которой вошли также и остатки бывшей группы армий «Север», уцелевшие на косе Хель и в обширных и труднодоступных плавнях устья Вислы.
Пытаясь не допустить катастрофы, фашистское командование бросило в контратаку свой последний резерв — офицерский полк. Но и он был наголову разгромлен частями 39-й армии.
Чем ближе подходили отступавшие войска к побережью, тем активнее воздействовали на них корабли и авиация Краснознаменного Балтийского флота. Они не позволяли транспортам противника эвакуировать свои прижатые к морю части. Самолеты и торпедные катера беспрерывно атаковали их в портах и при выходе в море. Как и сухопутные войска, балтийцы сражались самоотверженно. Они не щадили своих сил, а ради победы отдавали и свои жизни, как отдали ее в эти дни морской летчик Л. Романов и его стрелок-радист А. Дубенчук. Когда во время одной из атак фашистских кораблей их самолет загорелся, Романов направил его на палубу миноносца. Последовал страшный взрыв — и фашистский корабль погрузился в морскую пучину вместе со своей командой. Так под ударами авиации и катеров Балтийского флота таяли надежды фашистов на спасение морем.
