Мадонна — неавторизированная биография - Андерсен Христофер (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
С самого начала Мадонна зарекомендовала себя как аккуратная и усердная профессионалка, особенно когда дошло до сцен, где ей предстояло сниматься обнаженной. Как-то Левицки отозвал в сторонку актера, исполнявшего роль насильника, и велел ему разорвать на ней блузку, что не было предусмотренно сценарием. Ошарашенный вид Мадонны перед камерой придал эпизоду несомненную достоверность. Тем не менее, нельзя сказать, что она идеально вписывалась в актерский ансамбль. По словам Левицки, она явно терялась и чувствовала себя не в своей тарелке, когда камера была направлена не на нее. Это не помешало Левицки увлечься своей кинозвездой, столь откровенно зацикленной на самой себе. Они не бели любовниками, хотя Мадонну едва ли следует в этом винить. Однажды днем в нью-йоркском парке Бэттери, где они сидели на скамейке вдвоем, она предложила своему режиссеру вылизать у нее из уха черничную простоквашу. Он согласился. «У этой женщины в оном ухе больше чувствительности, — вспоминает он, — чем у большинства других во всем теле».
Через несколько месяцев Левицки попросил ее пересняться в нескольких эпизодах; Мадонна не возражала — за деньги, которые ей были нужны на оплату квартиры. Левицки согласился выписать ей чек на 100 долларов. Это была не только полная сумма того, что Мадонна получила за время работы над фильмом, но и все, что Левицки вообще заплатил актерам. В музыкальном видео Мадонна впервые снялась в 1980 году, когда продюсер — первооткрыватель в этой области, Эд Стрейнберг, набрал статистов для съемок видеоклипа подающей надежды группы «Конг». Сюжет снимался в Дэвис-Лофт, уголке в центре Манхеттена. «Во время съемок, — рассказывает Стрейберг, — эта статистка лихо отплясывала, но все время норовила выскочить и влезть в камеру. Более энергичных девиц мне редко приходилось встречать, но я попросил ее немного успокоиться». Статисткой, ставшей центральной фигурой эпизода, была Мадонна.
Мадонна жила не у Гилроев, хотя и проводила там дни напролет, занимаясь на барабанах и сочиняя песни. Она перебиралась из одной квартиры в другую, испытывая на прочность давно уже не беспредельное терпение и великодушие своих друзей. Когда, наконец, стало ясно, что Дэн Гилрой и не думает предложить ей остаться, она взяла инициативу на себя. Он согласился скрипя сердце, но при условии, что сначала спросит разрешения у своего брата Эда. «Эда? — переспросила не поверившая своим ушам Мадонна. — Ты должен спрашивать у Эда?»
Обосновавшись у Гилроев, Мадонна сразу же затеяла компанию за включение ее в состав новой группы, которую сколачивали братью. Не обошлось без колебаний. Дэн, уважавший в ней талант автора песен, не был, однако, убежден, что она достаточно музыкальна, чтобы выступать перед публикой, которая платит за билеты. Впрочем сопротивлялся он недолго, и Мадонна пригласила в группу еще и свою разочаровавшуюся в танцах подругу Энджи Смит. По настоянию Мадонны группа безостановочно репетировала в студии -синагоге Гилроев. Ночные репетиции заканчивались под утро, когда изнеможенные музыканты плелись завтракать в соседнее кафе. Через несколько недель работы в таком режиме выбор названия не вызывал сомнения. С этого момента группа получила известность под именем «Клуб завтраков» («Breakfast Club»). «Клуб завтраков» начал давать концерты во всех «чертовых дырах нижнего Ист — Сайда»— таких клубах, как «ЮК», «Усадьба моего отца» и «Дом ботанических бесед». Скоро стало ясно, что даже Мадонна, добросовестно барабанившая на своей установке, явно уступает Энджи Смит в симпатиях публики. На гибком теле экс-танцовщицы, ставшей гитаристкой, кроме белья почти ничего не было, а пела она еле слышно, зато все время зазывно тряслась и покачивалась, полностью оттеснив на задний план Мадонну вместе с Гилроями. По инициативе Мадонны ей вежливо, но настойчиво предложили покинуть группу.
Уход единственной солистки предоставил Мадонне уникальный шанс, и она его не упустила. Она упрашивала Гилроя позволить ей выйти из-за ударных и спеть несколько своих песен. Он с неохотой согласился. Впрочем, самым ценным ее качеством была в глазах группы пробивная способность. Она целыми днями висела на телефоне, уговаривая продюсеров грамзаписей, владельцев клубов, агентов и менеджеров — всех, кто мог помочь группе, устроив запись на студии или концерт в клубе. «Думаю я просто производила на этих старых тертых деляг более приятное впечатление, чем Ден и Эд». — говорила она. Партнеры Мадонны были довольны, что их ударница успешно выколачивает деньги, но ее неукротимое честолюбие их шокировало. Подобно многим представителям нью-йоркской художественно-артистической среды, они были слишком увлечены своей музыкой, чтобы задумываться о чем-то другом. «В отличие от меня они не интересовались коммерческими делами, — говорит Мадонна. — Мне и в голову не приходило, что можно пойти на эстраду и не добиться огромного успеха. Какой толк быть лучшим певцом в мире или иметь самую талантливую труппу, ели об этом знают лишь несколько человек. Я же всегда хотела, чтобы мир заметил меня». Публика действительно начинала замечать Мадонну. Трудно было не обратить на нее внимание, когда она выскакивала из-за барабана, хватала микрофон и начинала петь, бешено крутясь по сцене. Беда была в том, что остальные участники группы порой смахивали на фон ее сольных выходов. Особенно не нравились Эду Гилрою попытки Мадонны стать основной певицей, к тому же оба брата сомневались, певица ли она вообще. Даже Мадонна была вынуждена признать, что Дэн «взрастил чудовище», поощряя ее музыкальные устремления. Но как бы там ни было, она должна была стать центральной фигурой на сцене, а если Гилрои не готовы отодвинуться и дать ей место — что ж, придется ей сколачивать собственную группу.
За восемь с лишним месяцев Дэн Гилрой дал Мадонне не только основы музыкального образования, но и работал с девяти утра до пяти вечера, что позволяло ей сидеть дома и оттачивать мастерство. Теперь же, когда она, по ее собственным словам, «высосала, что было нужно» из братьев, она заявила Дэну, что все кончено и она перебирается из Куинз назад на Манхеттен, чтобы организовать свою группу. Гилрой не удивился. Тогда он мог иметь не высокое мнение о ее таланте, но не о ее наглости. Он был взволнован, возможно, даже немного огорчен, когда она собиралась, но вместе с тем, по его признанию, испытал некоторое облегчение. Требования Мадонны довели напряженность в отношениях между братьями до критической точки. Теперь, по крайней мере, ничто не мешало им вернуться к размеренному образу жизни.
Ввернувшись в нижний Ист-Сайд, Мадонна не теряла времени даром и стала набирать новую группу, хоть и боялась, что ей не хватит ни знаний, ни опыта отличить приличного музыканта от безнадежного ремесленника. А когда она все-таки нашла ударника Майкла Монахэна и бас-гитариста Гэри Берка, ей опять пришлось мучаться с названием. сначала они назвались «Миллионеры» ('Millionaires'), потом «Современный танец» ('Modern dance'), несколько недель выступали под именем «Эманон» ('Emanon' — no name -" без имени" наоборот) и наконец остановились на «Эмми» — еще одном из многочисленных прозвищ Мадонны. Большую часть весны 1980 года «Эмми» играла в любой дыре, где им были готовы платить по 25 долларов за вечер. Поскольку эта сумма делилась на троих, Берк и Монахэн — они работали днем — не спешили увольняться с работы. Мадонна однако на этом настаивала, но когда она почувствовала, что группа вот-вот достигнет успеха, Монахэн объявил, что собирается жениться и уйти из группы. «В китайском языке „кризис“ и „риск“ передаются одним и тем же иероглифом, — размышляет старый друг Мадонны Кристофер Флинн. — У нее хватало сноровки оборачивать трудности в свою пользу, и извлекать из них выгоду. Тут требовалось везение, а его она, похоже, всегда притягивала, как громоотвод молнию».
Действительно, проведение вмешалось за несколько дней до того, как Манахэн собрался уходить. Мадонне неожиданно позвонил ее бывший любовник и первый наставник в поп-музыке Стив Брэй и сказал, что ему осточертела жизнь на Среднем Западе и он готов штурмовать Нью-Йорк. "Как ни странно, — вспоминает Брэй, — ей как раз нужен был ударник. И я сказал: «Буду на следующей неделе».
