Тостуемый пьет до дна - Данелия Георгий Николаевич (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Не скажу.
— Нашу улицу хотят расширить, и тогда наш дом сломают. Ты не можешь попросить Сталина, чтобы он сказал Чарквиани (первый секретарь Грузии), чтобы наш дом, пока мама жива, не трогали. А то переселят куда-нибудь, где мама никого не знает. И она этого не перенесет… Не сможет мама без наших соседей.
— Ладно, скажу.
— Только, ты обещал, маме не говори, она на меня рассердится. И дяде Коле не говори, он обязательно у мамы начнет узнавать.
В Москве я рассказал отцу об опасениях Тако. Он позвонил в Тбилиси своему другу строителю Виктору Гоцеридзе и выяснил, что улицу, где живет его старшая сестра, в ближайшие двадцать пять лет расширять никто не собирается. Отец велел мне сообщить об этом Тако. Но я забыл.
На следующее лето, когда снова приехал в Тбилиси, после традиционного обеда у тетушек Тако снова вывела меня на веранду и спросила:
— Виделся?
— С кем?
— С ним!
— Виделся.
— И что?
Я горько вздохнул.
— Тако, зачем ты Берии сказала, что Сталин маленького роста?
— Кому?!
— Берии, Лаврентию Павловичу. Кто тебя за язык тянул?
— Я?! Когда я могла ему что-то сказать?! Я Берию только на портретах видела! И в хронике два раза.
— Не знаю. Берия утверждает, что ты это говорила. А Сталин сказал, что он не маленького роста, а среднего. И весь мир об этом знает! А если Тако считает, что он маленький, пусть сама насчет своей улицы говорит с Чарквиани. Лично он — и пальцем не пошевелит.
Тако расстроилась.
— Гия! Никогда я не говорила, что Сталин маленький! Зачем этот мерзавец Сталина обманывает?! Не могла я такое сказать! Клянусь! Я наоборот думала, что он такого же роста, как Петр Первый! А, что он не такой высокий, это сказала Марго. (Старшая сестра). А кто-то взял и написал в НКВД донос. Гия, где живем?! Кругом одни стукачи! — И тут же испугалась. — Ты только это нигде не повторяй! А то тебя посадят! И дядю Колю посадят!
— Тако, ты дослушай до конца, — я понял, что шутка получилась недоброй. — Потом Сталин сказал Берии: «Лаврентий, сам я никому ничего говорить не буду, но раз об этом нас просит Гия, позвони Кандиду Чарквиани и скажи, чтобы начал расширять эту улицу не раньше, чем через двадцать пять лет».
— Правда?! Посмотри мне в глаза! По глазам вижу, что врешь!
— Клянусь мамой, двадцать лет вашу улицу никто не тронет!
Тако бросилась меня целовать. Знала, что клясться мамой я понапрасну не стану.
В прошлом году я был в Тбилиси. Дом тети Нади стоит.
МАЛО ВОЗДУХА!
Снимал этот фильм, как и предыдущий, Вадим Юсов. Юсов — оператор запасливый. Если он выезжает в экспедицию, он везет все, что может пригодиться. А пригодиться ему может почти все. На сей раз ему понадобился большой кран. Большой кран было запрещено вывозить с Мосфильма: он один на студии, и с него разрешали снимать только в павильонах.
— Пойди к директору, попроси, — сказал мне Вадим.
— Зачем нам большой кран?
— Для финального кадра.
После долгих уговоров директор дал кран под мою ответственность, предупредив, что кран очень дорогой и другого такого крана на киностудии нет.
У нас было три плота. Один игровой — небольшой, с шалашом, на нем плыли сначала Джим и Гек, а потом еще и Король с Герцогом, второй — съемочный, с него мы снимали сцены на игровом плоту. На нем ставили камеру, движок, осветительные приборы, выкладывали рельсы, поправляли грим актерам и удили рыбу на удочку, когда не было нужной погоды. И третий плот, самый большой, — для крана. Его планировали поставить на якоря посередине реки и от крупного плана Гека отъехать на общий план. И мы увидим плот с шалашом, сверкающую реку, зеленые берега и заходящее солнце, навстречу которому плывут наши герои.
Все три плота таскал мощный буксир, который почему-то назывался «Казахстан». Снимали мы днем, а ночью всем караваном передвигались на следующую точку. Точки были выбраны заранее и капитану показаны.
Я обычно просыпался раньше всех и будил остальных. В тот день я тоже вышел утром на палубу. Хорошо на реке рано утром. «Чуден Днепр при тихой погоде!» — но что-то на этом Днепре не то. «Казахстан» здесь, игровой плотик здесь, съемочный плот здесь, плот для крана здесь, а самого крана нет!
Перелез на буксир, разбудил капитана. С трудом.
— Где кран?
— Там стоит, на плоту.
— Когда ты его видел последний раз?!
— В Херсоне. А что?
— Нет крана!
— Иди ты! Значит, закрепили плохо! Алкаши, ядрена вошь! Пива хочешь?
Не буду писать, что я ему ответил.
— Да успокойся, Николаевич, нервы побереги, никуда она не денется, эта железка. Она тяжелая — где сковырнулась, там и валяется. Найдем!
И капитан пошел будить своего матроса, который спал у якоря на корме. Растолкал его — с трудом — они выпили пива и отправились на моторке тралить фарватер. Вернулись к обеду и сообщили, что зацепились кошкой за что-то железное и большое, километрах в трех от нашей стоянки. Кран это или нет, они определить не смогли. Глубоко. Нужен водолаз со скафандром.
Послали в Херсон за водолазом. Водолаз не хотел ехать. У него напарник заболел, а без напарника он не работает. Ему сказали, что у нас народ толковый, все сделают, что надо и как надо; и пообещали хорошо заплатить. Уговорили. Привезли водолаза со всеми его причиндалами, подтащили большой плот на место, поставили на якоря. Водолаз проинструктировал нас, как и что надо делать, мы помогли ему облачиться в скафандр, завинтили шлем, и он ушел под воду. Воздух водолазу по шлангам подавали через какой-то допотопный аппарат, с ручкой как у колодца. Связь по радио.
Слышим, водолаз сказал:
— Мало воздуха.
Стали крутить ручку быстрее.
Из-под воды нервный голос:
— Мало воздуха! Мало воздуха!
Крутим еще быстрее.
Истеричный крик:
— Вы что там, оглохли?! Мало воздуха, говорю!! Мало воздуха!!!
Все, включая меня, накинулись на колесо и давай крутить так, что чуть дым не пошел.
И тут всплывает водолаз в очень раздутом скафандре, не головой вверх, как положено, а плашмя. Подтянули мы его к плоту и отвинтили шлем. Оттуда со свистом пошел воздух и одновременно мат — хороший, морской, минут на пятнадцать! Оказывается, команда «мало воздуха» означает, что надо качать меньше воздуха. Нашего водолаза мы так раздули, что он застрял в каких-то железках и чудом выбрался. А что там лежит на дне, кран или что другое, он не понял. Еще раз лезть под воду он категорически отказался.
— Вернется напарник, тогда и поговорим, — сказал он и уехал со всеми своими причиндалами.
Тогда директор фильма Леонид Коновалов с официальной просьбой обратился к спасательной службе пароходства в Херсоне. Сразу мы к ним не обратились, потому что хотели, чтобы о потонувшем кране знало как можно меньше народа. Из Херсона пришел водолазный катер, они быстро выяснили, что в том месте на дне лежит не наш кран, а какая-то железяка. «Бог знает, что это такое, и откуда оно взялось!»
После двух дней поисков кран нашли в Херсоне, он лежал на дне, рядом с причалом, у которого перед отходом швартовался «Казахстан». Кран подняли, но снимать с него было уже нельзя; пока мы его искали, украли почти все грузы — противовесы (они нужны для баланса). Местные быстро сообразили, что грузы (пятикилограммовая чугунная пластина с ручкой) — очень полезная вещь: привязал веревку, кинул в воду и никакого якоря не надо. Сидишь себе в лодке и ловишь спокойно рыбу — хочешь на удочку, хочешь на спиннинг, хочешь на мормышку!
И финальный кадр нам пришлось снимать с кормы «Богдана Хмельницкого». Получилось хорошо (у Юсова иначе и не бывает). Но с крана было бы намного эффектней.
В Москве, разумеется, узнали, что кран побывал в воде. И у меня с Вадимом за грузы-противовесы из постановочных (гонорара) вычли по триста рублей!
— Мало воздуха, — усмехнулся Вадим, когда в кассе мы расписывались в ведомости.
НЕ ГОЛЛИВУД!
Обычно я не держусь за выбранную натуру и легко могу поменять место съемок, если оператору кажется, что так будет лучше. Настаиваю лишь в тех случаях, когда снимаются важные эпизоды.
