Боевые будни штаба - Савельев Василий Павлович (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Я попытался отстоять правду, по не проявил нужной настойчивости, и приказ остался в силе.
Это, естественно, вызвало обиду в бригаде. Через день, когда пришлось заехать туда, сразу почувствовал прохладное и даже недружелюбное отношение ко мне. До этого я приходил в штаб как близкий и доверенный человек, где меня не считали посторонним и вели разговор открыто обо всем, не стесняясь, делились нерешенными проблемами, обсуждали имевшиеся недочеты. Теперь пропало прежнее доверие, словно пролегла незримая граница: здесь — наше, куда запрещено ходить другим лицам, а там, за незримым барьером, — место контролера. Начальник штаба майор П. П. Климентьев, увидев меня, сказал с обидой:
— Отругали ни за что.
Я пытался объяснить, что все в приказе указано правильно, за каждый факт я мог ручаться. Тем более я не обходил штаб бригады, даже когда направлялся в батальоны. В подразделения меня обычно сопровождал кто-нибудь из штаба, чаще старший лейтенант Н. В. Попов или же майор Н. В. Минаев. Результаты проверки сразу же становились известны командиру и начальнику штаба бригады.
Климентьев не оспаривал факты, но ставил под сомнение практику доклада командованию мелких недочетов, которые разрешимы непосредственно штабом бригады.
Начальник штаба был, несомненно, прав в том, что в каждом штабе всегда можно отыскать мелкие недочеты, которые можно устранить быстрее, чем они попадут в приказ. Тот случай заставил меня с особой силой прочувствовать высокую личную ответственность за проведение проверки работы подчиненных штабов и оценку их деятельности. Проверку в тот раз я провел добросовестно, однако основная часть работы проверяющего — устранение обнаруженных недочетов — осталась не выполненной, а значит, и деятельность моя принесла мало пользы и вызвала вполне оправданную обиду в штабе бригады.
Глава вторая
КАЖДЫЙ БОЙ — ЭКЗАМЕН
В марте 1943 года в один миг погибло управление 10-й бригады. Налетела группа самолетов. Комбриг вручал в доме награды. К счастью, многие уже успели их получить и были отпущены к себе в подразделения. Бомба попала в угол этого дома. Погибли командир бригады подполковник Н. Е. Терешков, начальник штаба майор П. П. Климентьев, начальник оперативного отделения майор Н. В. Минаев.
В апреле состоялся приказ о назначении меня начальником штаба этой бригады. Беспокоило, справлюсь ли с новыми обязанностями? Проще вскрывать чужие недостатки, записывать распоряжения, составлять отчеты — значительно труднее отвечать не только за себя, но и за работу целого коллектива.
Легко рассуждать и оценивать чужой труд, когда дело уже сделано. Если не добились успеха, можно найти причины. «Удар-то надо было наносить не утром, а ночью, когда бдительность у фашистов снижена, боевой порядок строить не в один эшелон, а в два, бить не в лоб, а в обход…» Секрет этой «прозорливости» состоит в том, что события рассматриваются задним числом, когда определились замыслы противника и налицо результаты боя. А попробуй все это предугадать заранее! Не всегда удается найти единственно верное решение.
Волновало и другое. Пока я выступал в роли рядового работника штаба, воспитал в себе в основном одно качество — исполнительность: «напиши — сходи». И в этой роли как-то терял способность самостоятельно решать вопросы, привыкал жить, прикрываясь от напора колючего ветра спиной начальника. И вот прикрытие исчезло — сумею ли выдержать напор, хватит ли силы и воли быть ведущим?
Многих начальников штабов я знал. Все они не похожие, разные, по-своему несли на плечах большой груз обязанностей. Особняком от всех — полковник М. В. Глонти. Он быстро реагировал на события, решал вопросы смело, не откладывая, был напористым. Иногда он коршуном налетал на исполнителя, но, по-деловому разобравшись в его промахе, быстро остывал, будто брал на себя часть его вины, и вместе с ним искал, как можно исправить допущенную ошибку.
За семь месяцев работы в штабе корпуса я понял источник авторитета Михаила Варламовича. Он не только много знал, но и умел передать эти знания и навыки другим, научить их работать с полной отдачей своих сил, проявляя при этом самостоятельность и творчество, ценил исполнителя, который не повторял азы, находил в каждом деле что-то новое, лучшее. Даже если в своих поисках тот забегал слишком вперед, отрывался от земли, то и тогда он по-дружески говорил:
— Держи в себе эту идею, со временем она пригодится.
Иногда идея не находила применения, а автор, окунувшись в дела и в обстановку, убеждался сам, что задумывал нереальное, и выбрасывал ее из головы.
Но и начальник штаба не всегда все знал. Слишком много обрушивалось на него неожиданных вопросов, которые требовалось решать. Глонти в таких случаях садился рядом с исполнителем, интересовался его мнением, внимательно выслушивал доводы, не перебивал, иногда вступал в спор, доказывал свое. Если исполнитель был твердо убежден в правоте своих взглядов и не отступал от них, то это нравилось начальнику штаба.
Отчетливо выделялась еще одна его черта — человечность. Думается, требовать начальнику легче — труднее проявлять заботу о подчиненном. Забота многолика. Но в чем бы она ни проявлялась, всегда отрывала время и силы начальника, которых часто у него не хватало даже на решение самого неотложного.
Он был деловым и требовательным, знающим и терпеливым, способным учиться у подчиненных и учить их, человечным и общительным. Даже просьбы его приобретали силу приказа. Уважительность и тактичность его в обращении воспринимались офицерами как большое доверие, и ни один из начальников родов войск и служб, непосредственно подчиненных командиру, никогда не ставил под сомнение правомерность отданных им распоряжений и не проходил мимо, чтобы ее поделиться своими заботами и не обсудить совместно возникающие проблемы, перед тем как докладывать о них командиру.
Каждый начальник штаба в процессе своей повседневной деятельности делился опытом, знаниями, учил подчиненных профессиональному мастерству, отдавал им тепло своей души, развивал у них необходимые в бою и жизни высокие нравственные качества. Учил и воспитывал других своим примером мужественного поведения в сложных условиях обстановки, своей организованностью и четкостью в работе, обстоятельностью и убедительной обоснованностью в подходе к оценке событий.
Все это я имел в виду, начиная работать начальником штаба.
Инструктируя меня, генерал М. Ф. Тихонов был немногословен:
— Результаты твоей работы — в успехах бригады. Нет успеха — работал вхолостую, выполнила задачу бригада — отлично действовал штаб и его начальник. Другого показателя для оценки работы нет.
Начальник штаба корпуса похлопал меня по плечу, улыбнулся:
— Надеюсь, что работу наладишь. Не зазнавайся. Спрашивай, если что не знаешь. Береги себя, без нужды не суйся в огонь.
И вот я направился к новому месту службы.
Весна была в полном разгаре: на полях дружно зеленели всходы, светлели деревья, прикрытые нарядным редким кружевам молодых и клейких листочков, парила земля, прогретая щедрым южным солнцем. Далеко в синеве одиноко заливался смельчак жаворонок. А за небольшой бурной речкой шел огневой бой, на поле взлетали черные кусты взрывов, и дым заволакивал землю.
Штаб бригады разместился в небольшом овраге. С десяток землянок, перекрытых камышом и тонкими жердями, рядом с ними повозки, восемь коней на привязи. В землянках в такой день неуютно, сыро, и потому многие офицеры вышли на воздух: одни писали, другие о чем-то беседовали, третьи, пригретые солнцем, спали. Позади землянок дымила кухня.
Я уже оглядывал порядок на КП глазами начальника. Всегда ведь так: новый человек обычно ярче видит предметы, которые примелькались в глазах у других.
Всех офицеров здесь я знал. Теперь для большинства из них я — начальник. Дела не ждали, они сразу же навалились на меня, и требовалось их решать немедленно, без всякой примерки.
Первым заглянул секретчик, он просил выделить ему коня и повозку. Попал под бомбежку, лошадь погибла, повозка развалилась. Деловой и серьезный, он сразу же подсказал, где можно все взять.
