Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ - Бронников Андрей (книга регистрации .TXT) 📗
Тренировки проводились жестко и даже беспощадно. Удары должны были наноситься в полную силу, блоки — ставиться соответственно. Это было больно. Иногда очень больно, но мы терпели. Наши добровольные инструкторы за этим следили строго.
Постепенно число желающих глубоко постигнуть тайны восточных единоборств уменьшалось, и к четвертому курсу остался, кажется, только Юра Козлов. Однако каждый из нас в той или иной степени овладел элементарными приемами, а главное, мы перестали бояться драки и, как бы это пафосно ни звучало, рукопашной схватки. Многие продолжали заниматься этим самостоятельно.
День заканчивался вечерней прогулкой и поверкой. Все происходило по той же схеме. Впрочем, ошибочно полагать, что для старшекурсников была сплошная вольница. Свои «права и свободы» приходилось постоянно отстаивать. Офицеры роты были достаточно принципиальными, а противостояние — жестким. Нарушения дисциплины создавали определенную репутацию курсанту, а от этого могло зависеть распределение, поэтому четвертый курс находился в менее выгодном положении и, в результате, более управляемым. Другое дело третий курс. Эти «дисциплину хулиганили и водку пьянствовали» довольно часто, кроме «женатиков».
Крупные «залеты» случались довольно редко, а внутренние конфликты были компромиссными. Старшекурсник на вопрос офицера придумывал слабо правдоподобную версию, а тот делал вид, что верит.
Одна сторона стремилась поддерживать дисциплину на более или менее приличном уровне, а другая, как могла, боролась за независимость, хотя последнее было свойственно и младшим курсам, но на другом уровне.
Действительно, дисциплина в девятой роте была не на высшем уровне, но иначе и не могло быть. Чтобы это понять, необходимо обратиться к истокам создания войск СпН, а вернее — к их основателям. Это были те самые лихие и отважные, пренебрегающие своей жизнью фронтовые разведчики, которые по эту сторону линии фронта особой дисциплинированностью не отличались. Это отложило свой отпечаток и на девятой роте. Более того, это было даже необходимо.
Дело в том, что курсант инженерного факультета, получив погоны, немедленно встраивался в жесткую иерархическую пирамиду и был призван действовать строго по приказу в обозначенных рамках. В частях спецназа все было несколько иначе. Субординация в повседневной службе никем не отрицалась, но на учениях или тем более во время боевых действий командир группы становился самостоятельной единицей. Он вынужден действовать полностью самостоятельно, принимать рискованные решения, придумывать нестандартные ходы, и все это не ограничивалось полем боя, которого для спецназа не существует как такового. Кроме того, командир группы должен обладать качествами в общечеловеческом смысле отрицательными, как-то: коварство, хитрость, изворотливость.
Все эти особенности создают условия и обстоятельства, при которых некоторая свобода от дисциплины была просто необходимой, и это с лихвой получали курсанты девятой роты. Даже командир роты делал разнос нарушителям не за то, что натворили, а за то, что попались. Это было позорно.
Глава 11. Китайский язык. Малеева
Кафедра иностранных языков являлась полной вотчиной девятой роты. Курсанты инженерного факультета здесь появлялись очень редко, поэтому и за порядком следить приходилось тоже нам.
Паркетный пол блистал, большие окна делали коридор светлым и уютным. Классы, рассчитанные на десять-двенадцать человек, создавали невоенную атмосферу. Главное, здесь не было ни армии, ни уставов, ни строгой дисциплины. На два, а то и на четыре часа в день можно было почувствовать себя простым студентом, что только помогало осваиванию иностранного языка и военного перевода. Огромная в этом заслуга наших преподавателей. Начальник кафедры полковник Шудря немало этому способствовал.
Прошлое некоторых из них скрывалось за семью печатями, но судя по просочившейся информации, миссию они выполняли рискованную. Впрочем, что-то, видимо, было правдой, а что-то легендой, придуманной самими курсантами.
А еще нам очень нравился местный туалет. Фаянсовый умывальник, писсуар и отдельная кабинка с дверями! Курсанты норовили справить тяжелую нужду именно здесь, в тишине и одиночестве. Кто служил в армии, понимает, о чем я. Однако унитаз был не силах проглотить все, предложенное молодыми и здоровыми организмами. И все это приходилось убирать в основном первому курсу.
Первым в этом деле оказался Игорек Скирта. Вызвался сам, на спор. О резиновых перчатках мы и понятия не имели. И он сделал это, подав нам пример. В наших юношеских умах это вызвало, не побоюсь этого слова, восхищение.
Из воспоминаний подполковника Скирты (орфография и стилистика сохранены):
9 октября 1982 года наш отряд дислоцируется в новом месте — провинция Саманган, 5 км северо-западнее н.п. Айбак. Комбат, ткнув перстом в карту, произнес риторическое «здесь» — под пальцем оказался кишлак под названием Кули-Ишан. Иногда такие операции, профилактические, без всяких подтвержденных разведданных, давали результаты.
В тот раз решили выбрать тактику америкосов — «молот и наковальня», для чего 3 рота под командованием ст. лейтенанта Влада Маркушева совершила скрытый марш ночью 10–15 км и заняла позиции в засаде между кишлаком и вероятными путями отхода духов в горы. Утром следующего дня 4 рота Олега Частухина с 1 ротой Самойлова и приданным им батальоном «зеленых» (так мы называли братьев по оружию) с ревом и пылью стала блокировать кишлак, оставляя только путь в горы — в нашу засаду. Общими действиями руководил и.о. НШ батальона ст. лейтенант Ахметов (Серега Ершов уехал поступать в Академию Фрунзе).
Вначале духи не приняли бой и стали отходить в горы, но, напоровшись на засаду и потеряв 7 человек, вернулись в кишлак, где тактически выгоднее было отражать атаку. Оставив технику, мы спешились, разделились на группы и пошли сжимать кольцо. Моей группе досталось направление вдоль русла речки, которая делила кишлак на две части — у нее были высокие и отвесные берега 4–5 м высотой. Бой завязался сразу, у «зеленых» вспыхнул БТР — не зря гранатометчика Ашрафа прозвали «Софи-ракет» — точный глаз, а ведь бил метров с 400.
Вот и мы напоролись на духа, расстреляв полмагазина как на дуэли, я приказал сержанту Абушахмину продолжать состязаться в точности огня с духом, а сам с помощью радиста Акбарова и сержанта Кравченко влез наверх, прополз эти 80 метров и завалил духа, так сильно увлекшегося стрельбой с моим сержантом. Сполз назад, и опять вперед; в голове группы — сержанты и я, замыкающий — радист.
В береге русла реки была масса пещер, где свободно могли укрыться духи, поэтому, пока не закончились гранаты, закидывали в них Ф-1, но гранаты скоро кончились. И тут слышим свист. Развернувшись с радистом назад, смотрим: свистят из стоявшей наверху БМП и машут руками. Как потом сказали пацаны, они не могли сами стрелять, так как близко от нас он был. И тут выскочило это чудо природы. Из-за поворота с 3–4 метров от бедра дух дал очередь. Я не мог стрелять, находясь за радистом, но Акбаров не растерялся и очередью свалил духа. Сделали остановку на перекур, говорю радисту: «Давай связь — «Компас» «взял» еще один АК», а он в ответ: «Товарищ ст. лейтенант, станция не работает!» Осмотрели станцию, а в ней два пулевых отверстия. Примерил станцию на себя — радист стоял ко мне перпендикулярно — одна пуля была бы в груди, другая в животе. Сел на труп духа, выкурил еще одну сигарету. Спасло нас еще то, что у духа был АК китайского производства — после короткой очереди его заклинило.
В тот раз мы хорошо поработали — группа уничтожила 7 духов, добыла 5 АК, 1 пулемет БРНО, вместе с группой ст. лейтенанта Рината Муртазина, первый за всю историю РПГ-7, комбат давно обещал Красное Знамя (орден) за это. Все вместе мы уничтожили более 30 духов, в том числе и главаря Ашрафа, много АК, целых 3 РПГ-7, карабины, пистолеты.
Радиста Акбарова, спасшего жизнь командира группы, наградили орденом Красной Звезды, оба сержанта были награждены медалями «За отвагу», Ринат вместо обещанного Знамени получил орден Красной Звезды, за общее руководство удачной операцией Ахметова наградили орденом Красной Звезды, ну а меня… Меня угораздило где-то за 2 недели до этого «залететь» в командировке в Кабуле (ездил за наградами для отряда) вместе с однокашником, командиром группы Кабульской роты СпН Валей Ганчуком — нас глупо повязали в дукане, а там с этим было строго. НШ Армии объявил нам по 10 суток ареста и «вдул» начальнику разведки Армии — нашему прямому шефу. Ну а тот как увидел наградной лист на меня, так, говорят, чуть ногами не затопал от бешенства — разорвал мой наградной на мелкие кусочки. Видно, крепко его вздрючили за нас с Валей. Обидно, конечно, но не в орденах счастье, я знал — в меня бойцы верили, и это самое главное! А не все орденоносцы могли этим похвастать.
