Морской фронт - Пантелеев Юрий Александрович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Как-то рано утром меня разбудил полковник Зернов. Он сиял:
— Есть связь со штабом Восьмой армии! Вот телеграмма!
Из нее стало ясно, что командование армии все наши сообщения получило, опасность, нависшую под Главной базой, понимает и примет все меры, чтобы остановить противника.
Эта телеграмма нас очень ободрила. Хотя мы хорошо знали о тяжелом положении 8-й армии, о больших потерях, которые она понесла, все-таки это был могучий сосед, одно присутствие которого вливало в нас новые силы. Вскоре мы почувствовали, что армия живет и действует. Она смогла преградить путь противнику. Ее части, оставшиеся под Таллином, сражаются стойко. Под ударами пехотинцев и моряков фашисты начали отходить от Марьяма.
Наши корабли продолжали действовать в Рижском заливе. Со всех точек зрения Моонзундский архипелаг был ключевой позицией на нашем театре. Легкие силы, миноносцы и сторожевые корабли ставили мины в Ирбенском проливе, базируясь на Моонзунд. Мы прекрасно понимали, что с занятием Либавы, Виндавы и Риги фашисты постараются использовать морские пути для снабжения своих войск в Прибалтике. Наша задача — сорвать эти перевозки.
Противник ежедневно вел воздушную разведку Моонзундских проливов, следил там за нашими кораблями. Контр-адмирал Дрозд все время ожидал ударов с воздуха. Чтобы обезопасить от них корабли, он разработал специальную диспозицию, поддерживал постоянную связь с истребительной авиацией, базировавшейся на аэродроме острова Эзель. Корабли всегда были готовы сняться с якоря, чтобы атаки вражеских самолетов отражать на ходу, имея свободу маневра. Это хорошее решение требовало большого расхода топлива, которое морем доставлялось из Таллина. Приемка топлива производилась кораблями на рейде, что было связано с серьезными трудностями и большой затратой времени.
Поэтому далеко не все корабли могли участвовать в выполнении боевых заданий. Но с этими трудностями приходилось мириться.
Мы радовались, что под Марьяма противник остановлен. Но нас ожидала новая неприятность. Поступило донесение с Эзеля от начальника островного гарнизона генерала Елисеева: противник обстрелял наши катера артиллерийским огнем с полуострова Виртсу. Высланная туда разведка обнаружила вражескую пехоту и 120-миллиметровую батарею.
Откуда там могли появиться гитлеровцы?
Попросили генерала Елисеева уточнить обстановку. На следующий день он донес, что противник из того же района обстрелял пристань Куйвасту, причем снарядами более крупного калибра. Два наших самолета МБР-2 бомбили эту батарею, а истребительная авиация штурмовала мотоциклистов и пехоту. Вела огонь и наша батарея. Противник замолчал.
Смотрим на карту и поражаемся (тогда мы еще не утратили этой способности!): как сюда мог проникнуть противник?! Наша разведка продолжала выяснять обстановку. Командующий теребил начальника разведки:
— Фрумкин, доложите, что делается в районе Виртсу!
А майор сам терялся в догадках. Не его вина, что операторы не придали значения сообщению о том, что еще 9 июля вражеских солдат обнаружили к северо-западу от Пярну по дороге на Виртсу. Тогда никто не придал значения этому донесению. А теперь оказалось, что на полуострове развернулся батальон мотопехоты, танки и самоходная артиллерия. Сейчас они уже обстреливают наши эсминцы на рейде Муху-Вяйн.
Позднее выяснилось, что несколько фашистских самоходок в сопровождении танков и отряда моторизованной пехоты по отличному шоссе за одну ночь прикатили из Пярну на восточный берег пролива к пристани Виртсу. Конечно, через своих агентов-кайцелитов фашисты прекрасно знали, что во всем этом районе нет ни одного советского солдата, поэтому двигались совершенно свободно.
Полуостров Виртсу находится в самой узкой части пролива, против пристани Куйвасту на острове Эзель. Поэтому немецкие пушки могли простреливать весь пролив, а главное, фарватер, по которому ходили наши корабли. С этим мы никак не могли примириться. Командующий флотом приказал генерал-майору Елисееву: «Срочно десантом моряков при поддержке кораблей уничтожить фашистскую батарею в районе Виртсу».
Задача предстояла не из легких. Очевидно, надо было сначала произвести разведку места высадки. Ведь мы же толком не знали, какие силы у гитлеровцев на полуострове. Наконец, требовалось сформировать специальный десантный отряд, подготовить его бойцов, организовать взаимодействие с выделенными кораблями и авиацией. На все это нужно было время. А пока каждый корабль, проходивший проливом, подвергался обстрелу фашистской батареи.
В. П. Дрозд организовал специальное задымление фарватера в момент прохода кораблей. Помогло: ни один вражеский снаряд не попал в цель. Но идти в облаке дыма, прислушиваясь к свисту снарядов и грохоту их близких разрывов, — занятие не из приятных, тем более если учесть, что корабли, обычно до отказа нагруженные минами, проходили всего в четырех километрах от вражеской батареи. Береговая артиллерия Эзеля много раз вела огонь по полуострову, стремясь уничтожить вражеские орудия, но те, видно, все время меняли позиции, и накрыть их не удалось.
Контр-адмирал Дрозд рассказывал мне:
— Возвращаемся с минной постановки. При подходе к Виртсу командую: «Полный ход! Орудия на правый борт!» А матросы шутят: «Сейчас фашисты начнут салют в нашу честь». И дальше все как по нотам: начинается «салют» фашистов, наш им ответ и дымовая завеса с катеров. Через двадцать минут мы на якоре, «дома». И так было каждый раз при входе и выходе из пролива.
Генерал-майор Елисеев трудное задание выполнил. В ночь на 18 июля три наши береговые батареи с островов Эдель и Муху открыли огонь по противнику и к трем часам закончили артподготовку района высадки. Затем сводный батальон матросов высадился на полуостров Виртсу. Три наших эсминца поддерживали высадку. К 10 часам утра весь район был снова в наших руках.
С 18 июля нам вообще стало легче дышать. Бешеный наскок гитлеровцев на Таллин явно начинал терять свою первоначальную силу. Части 10-го стрелкового корпуса 8-й армии совместно с частями флота окончательно очистили от фашистов район Марьяма и даже начали теснить противника на юг к Пярну. Мы надолго закрепили более или менее четкую линию фронта от Пярну до Тарту. Дверь с тыла в Главную базу нашего флота захлопнулась перед самым носом противника. Мы выиграли время для создания сухопутной обороны базы и формирования большого числа новых стрелковых подразделений из личного состава флота в поддержку регулярным частям армии.
В эти тяжелые дни боев на сухопутье десятки наших подводных лодок заняли позиции по всей Балтике. Мы с большой надеждой ждали результатов их боевой деятельности. Однако первые донесения с моря нас огорчили: подводная война протекала тоже совсем не так, как намечалось в наших планах.
Командиры подводных лодок искали противника, неоднократно встречали его конвой, но те состояли из небольших судов и шли под самым берегом на предельно малых глубинах, где наши лодки не могли приблизиться на дистанцию торпедного залпа. Были и другие сложности. Они выявились во время беседы с командирами лодок, которые только что вернулись с позиций.
Помню, как командир «Щ-311» с досадой и негодованием докладывал:
— Товарищ контр-адмирал! Обидно до боли… Я отчетливо видел фашистские транспорты, но они шли в шведских территориальных водах и под усиленным охранением сторожевых кораблей…
Всегда живой и остроумный, командир 2-й бригады подлодок А. Е. Орел с серьезным видом спросил:
— А может быть, они шли по самой кромочке территориальных вод?
Командир лодки не уловил иронии и продолжал:
— Нам же категорически запретили нарушать нейтралитет Швеции. А фашисты прикрываются шведским флагом, и мы ничего с ними сделать не можем…
Какие могли быть претензии к подводникам? Видимо, обо всем надо было думать больше нам, руководителям, планировавшим боевые действия подводных лодок. Да, мы и впредь не станем соваться в территориальные воды Швеции, будем уважать ее нейтралитет.
