Дневник алисы - Автор неизвестен (мир книг TXT) 📗
Наконец-то этот сучий дождь кончился. Мы с Дорис прошли через весь Кус-Бэй. Тут есть даже магазины! Я рассказала Дорис о нашем с Крис заведении; Дорис тоже хочет открыть что-то свое, когда появятся деньги, но теперь это почему-то кажется не так важно. У Дорис есть целая банка травы, нам надолго хватит. Мы были под кайфом, и жизнь стала казаться не такой уж мерзкой, несмотря на то что хожу еще с трудом.
Хорошо просто быть живой. Я люблю Кус-Бэй, я люблю кислоту! Люди тут, по крайней мере в нашей части города, замечательные. Они понимают жизнь, они понимают меня. Я говорю как хочу, одеваюсь как хочу, и никому нет никакого дела. Прикольно разглядывать плакаты в витринах магазинов и даже, проходя мимо грейхундовской автобусной станции, смотреть на приезжающих. А еще мы проходили мимо места, где делают плакаты. Когда у нас появятся деньги, помогу Дорис оклеить стены. Мы остановились на Кофейном Доме, Магазине Диггеров и Психоделическом магазине. Завтра пойдем осматривать остальные достопримечательности. Дорис тут уже пару месяцев и знает всех и вся. Я обалдела, когда узнала, что ей всего четьфнадцать. Я думала, что ей лет восемнадцать-девятнадцать и что она просто маленького роста.
Прошлой ночью у Дорис начался реальный депрессняк. У нас кончились трава и деньги, мы голодны, и снова зарядил этот тошнотворный дождь. В нашей квартире всего одна печка, и, похоже, она совсем не греет. Мои уши и носовые пазухи (видишь, я смотрю ТВ, точнее, раньше смотрела) будто залиты цементом, а грудь словно стянута стальным обручем. Можно было бы выйти, чтобы достать бесплатной еды или стянуть что-нибудь, но вряд ли в такой дождь что-нибудь получится, так что, похоже, придется снова есть лапшу и хлопья. Мы поговорили о том, как нас достали туристы, жулики и нищие, но, кажется, придется самой завтра выйти попрошайничать, чтобы купить еды и дозу. Нам с Дорис необходимо и то и другое.
Только бы вмазаться, хоть чем-нибудь, чтобы отпустило, дозу чего угодно! Говорят, болеутоляющие помогают. Черт, если б у меня только было хоть что-нибудь, чтобы покончить с этим дерьмовым состоянием.
Только что проснулась; не пойму – это тот же день, неделя, год? Да кому какое дело?
Проклятый дождь еще сильней, чем вчера. Будто все небо мочится на нас. Хотела выйти, но с моей простудой я смогла дойти лишь до чертова угла – продрогла до костей, пришлось вернуться и лечь в постель прямо в одежде, я свернулась калачиком, чтобы согреться и не умереть. Похоже, у меня высоченная температура, все плывет. Мне так нужна доза! Хочется кричать и биться головой о стену, карабкаться по этим чертовым пыльным вылинявшим грубым занавескам. Нужно убираться отсюда. Нужно убираться отсюда, пока я тут не загнулась. Мне страшно и одиноко, и я больна. Никогда в жизни я не была так больна!
Я старалась не позволять себе думать о доме, и мне это удавалось, пока Дорис не стала рассказывать о своей ужасной жизни, и теперь я будто разрываюсь на части. Господи, если бы у меня были деньги, я вернулась бы или позвонила домой. Завтра вернусь в ту церковь и попрошу их позвонить моим родителям. Не понимаю, почему я так себя вела, ведь у меня такая хорошая семья. Бедная Дорис до десяти лет не видела ничего хорошего. К тому времени, как ей исполнилось десять, ее мать была замужем четыре раза, а уж сколько у нее было мужчин в промежутках, никто не знает. Когда Дорис исполнилось одиннадцать, ее тогдашний отчим заставил ее заниматься с ним сексом, и бедная маленькая девочка не знала, что ей делать, он пригрозил убить ее, если она расскажет матери или еще кому. Это продолжалось, пока ей не исполнилось двенадцать. В один прекрасный день, когда отчим здорово повредил ей что-то, она рассказала своему учителю физкультуры, почему она не может заниматься. Учитель отвез ее в приют, чтобы ей нашли приемных родителей. Но это не очень помогло, оба ее приемных брата заставляли ее заниматься с ними сексом, а потом одна девочка, которая была старше ее, подсадила ее на наркотики и совратила. С тех пор она стала спать со всеми подряд. Боже, я должна выбраться из этой помойки! Она засасьшает меня, я тону! Мне нужно выбраться отсюда, пока я еще могу.
Завтра! Точно, завтра! Когда кончится этот проклятый дождь!
Кому какое дело? Наконец-то дождь кончился! Небо такое голубое! Похоже, для этих мест это редкость. Мы с Дорис решили свалить из этой дыры. В Южной Калифорнии будет тусовка. Bay! Едем!
Меня тошнит и в буквальном, и в переносном смысле. Хочется заблевать весь этот говенный мир. Нас подобрал толстожопый водитель грузовика и всю дорогу тащился от того, что делал Дорис больно и смотрел, как она плачет. Когда он остановился, чтобы заправиться, мы удрали, хоть он и пытался нам угрожать. Что за мудак, а? В конце концов нас подбросили ребята, такие же, как мы. Они угостили нас травой, но она, похоже, была выращена где-то дома-такая слабая, что нас едва зацепило.
Тусовка была отличная, кислоты, травы и выпивки было как воздуха. До сих пор мир полон красок, а трещина в окне кажется прекрасной. Жизнь прекрасна. Так офигительно прекрасна, что я едва могу с этим справиться. И я ее неотъемлемая часть. Все остальные только зря коптят небо. Тупой народ. Хочется затолкать жизнь им в глотки – может, тогда они поняли бы, о чем речь.
Возле двери толстая блондинка со свалявшимися волосами опускается на колени, на платье, зеленое на зеленом и пурпурном. Она с парнем, у него кольцо в носу и разноцветные рисунки на бритой голове. Они все время говорят друг другу «люблю». Это выглядит так прекрасно. Цвета сливаются друг с другом. Люди сливаются друг с другом. Цвета и люди сливаются вместе.
Я не знаю, что, когда, где и с кем! Знаю только, что теперь я служительница Сатаны, я пытаюсь прийти в себя после этого наркотического беспредела, чтобы выяснить, насколько все были раскованны, чтобы принести свои клятвы.
Милый Дневник, я чувствую себя обманутой и злюсь на всех. Мне очень стыдно. В общем, я в этом была новичком, но теперь, когда я смотрю на девушку, то как будто смотрю на парня. Я возбуждаюсь. Понимаешь, я хочу трахнуться с девушкой, а потом мне становится страшно, и я вся напрягаюсь. С одной стороны, мне чертовски хорошо, но с другой – чертовски плохо. Я хочу замуж, хочу завести семью, но боюсь. Мне больше хочется нравиться парням, чем девушкам. И трахаться мне больше нравится с парнями, но я не могу. Кажется, я брежу. Иногда мне хочется, чтобы меня поцеловала одна девушка. Хочется, чтобы она прикасалась ко мне, спала подо мной. Но потом я чувствую себя ужасно. Меня переполняет чувство вины и отвращения. Потом я думаю о маме. Представляю, как возвращаюсь домой и кричу на нее, чтобы она убрала мою комнату, потому что я теперь мужчина. Потом мне становится противно и хочется, чтобы рядом был кто угодно, лишь бы отвлечься от этих мыслей. Я и правда больна. Я так далека от этого.
Милый Дневник, прошли тысячи световых лет по лунному времени. Все, кроме меня, рассказывают истории. Мне нечего рассказать. Все, что я могу, – это рисовать монстров и внутренние органы и ненавидеть.
