«Машина» с евреями - Подгородецкий Петр Иванович (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Когда Лешку Романова посадили, группа вопреки ожиданиям не распалась. Появился новый солист, мой приятель Олег Курятников. Его сменил приятель Вадика Голутвина, который запомнился абсолютно голым черепом, огромными усищами и косовороткой. Но все это было уже не то. Через год вышел из тюрьмы Леха, и мы еще поиграли вместе. И все же причиной распада «Воскресенья» были совсем не организационные проблемы. Мы несколько опережали свое время, делая для простых песен достаточно сложные аранжировки. Народ же, воспитанный на примитиве «Машины» и «Воскресенья» первого созыва, их зачастую просто не понимал. Поэтому великолепные гитарные проигрыши Вадика Голутвина или какие-то мои изыски в игре на клавишных просто шли мимо.
В общем-то мы действительно ушли в музыкальную вязь, и музыка стала достаточно занудной, рассчитанной на немногочисленных эстетов. Постоянное употребление травы, особенно во время среднеазиатских поездок (а нас очень любили в тех местах), не добавляло качества нашей музыке. Как-то раз в Ташкенте, в гостинице «Узбекистан» мне позвонил наш звукорежиссер Игорь Новиков и пригласил зайти к нему в номер. Я ответил в том смысле, что забью утренний косяк и приду, на что он вежливо, но строго попросил прийти немедленно. «Помнишь ли ты вчерашний концерт?» – спросил Игорь. Я ответил, что помню и что все было классно сыграно и спето. В ответ на это он просто включил сделанную им с пульта запись того, что происходило в зале. То, что я услышал, повергло меня в ужас. Каждый музыкант играл сам по себе, в своем собственном кайфе. Но ансамбля не было абсолютно никакого. После этого я бросил курить план, во всяком случае до концерта. Справедливости ради могу отметить, что зрителям, приходившим на наши концерты в Ташкенте, «Воскресенье» очень нравилось, поскольку подавляющая часть их тоже была обкурена, обдолбана или обжевана.
С «воскресными» временами у меня связана еще одна занятная история. В тот период один за другим стали умирать генеральные секретари ЦК КПСС. Я уже писал о том, как похороны Брежнева сорвали наш концерт в Питере. Внес свою лепту в это дело и следующий генсек. Как-то раз я решил отметить свой день рождения за городом. Организовывал процесс мой приятель Леха по кличке Старуха, у знакомых которого была зимняя дача. Мы набрали водки, мяса, травы и выехали за город, в надежде вернуться на следующий день, поскольку «Воскресенье» должно было играть концерты в Москве. Но случилось так, что именно в мой день рождения 12 февраля 1984 года угораздило умереть Андропова. В стране объявили траур, увеселительные мероприятия отменили, а мы, соответственно, зависли на даче на три дня. Пили водку, курили траву, носили воду из колодца, жарили мясо в камине. Это был самый необычный день рождения в моей жизни. Покинул я «Воскресенье» по наибанальнейшей причине – отсутствию работы. За два года, благодаря предприимчивости Мелик-Пашаева, мы объехали все возможные места гастролей. Но музыка наша, повторяю, не была рассчитана на массового слушателя, а время эстетов еще не пришло. Поэтому нас просто прекратили приглашать на концерты.
Сложившиеся жизненные стандарты надо было как-то поддерживать, поэтому пришлось мне наниматься в различные эстрадные коллективы. Первым был ансамбль «Голубые гитары», носивший к тому времени гордое название «Синтез-труппа Игоря Гранова». Он приметил меня еще на каком-то музыкальном фестивале типа «Зори Кузбасса», где я работал с «воскресниками». Ну и сфаловал меня к себе в коллектив. Вообще, я заметил, что чем фиговее была музыкальная команда в советское время, тем лучше она была обеспечена. Например, существовал так называемый «Ансамбль электромузыкальных инструментов», в котором было с десяток синтезаторов самого высокого уровня. Любого из них было достаточно для того, чтобы «обслужить», скажем, «Роллинг Стоунз», не говоря уж о наших командах. При этом артисты этого ансамбля обладали редчайшими талантами, они могли вытягивать из аппаратов самые гнусные, самые некрасивые звуки и объединять их в такое говнище, что у слушателей уши вяли и скручивались в трубочки. Было впечатление, что замечательные инструменты просто кастрировали, и они пели соответствующими голосами. Ан нет! Дело было не в электронике, а в человеческом факторе. Так что в то время я уже был абсолютно уверен, что строитель коммунизма в его агонизирующей стадии может запросто испортить что угодно.
Ну так вот, упомянутая мной «Синтез-труппа» также имела замечательные инструменты и аппаратуру, на которых какая-нибудь «Алиса» переворачивала бы стадионы, но при этом играла редкую нуднятину. И мне приходилось принимать в этом самое деятельное участие, поскольку от клавишника там зависело очень многое. Если «Голубые гитары» в свое время, собственно, играли на гитарах и даже исполняли относительно популярные песни, то «обновленный» состав на гитарах играл плохо и основную работу сваливал в сторону клавишных инструментов. Выходило отвратительно. А название «Синтез-труппа» символизировало не присутствие синтезаторов, а то, что демонстрируемое шоу являлось как бы синтезом различных искусств – мелодекламации, пения, танцев и игры на инструментах. К тому же артисты должны были выступать в совковой униформе – черный низ, белый верх – и в темных галстуках.
Выдержал я там месяца, наверное, три, после чего решил, что надо отдохнуть от этого позора. Несколько месяцев, пока были деньги, я сибаритствовал, после чего отправился работать в группу Владимира Мигули – мерзкое скопище не самых сильных музыкантов, причем со всеми присущими совку ограничениями. О мертвых говорят либо хорошо, либо ничего. Нарушу эту традицию и скажу что Мигуля был редкостным гондоном. Он разделил музыкантов на противодействующие группировки и сам поддерживал интриги, которые раздирали коллектив. При этом он регулярно обещал всяческие материальные и моральные блага типа трехмесячной поездки по Бразилии и пр. Не хочу о нем вспоминать, но он – один из самых непорядочных людей не только из тех, кого я знал, но и тех, о ком слышал. Думаю, мои слова подтвердит любой человек, имевший несчастье играть в его команде и вообще иметь с ним дело. В общем, сорок семь дней, проведенные у Мигули, мне показались самым длинным из отвратительных периодов моей жизни. Я решил, что лучше уж голодать, чем заниматься таким богопротивным делом.
