Покрышкин - Тимофеев Алексей Викторович (книги бесплатно читать без txt) 📗
«Строительство социализма в одной стране» также легло прежде всего на плечи русского мужика. Из деревни перекачивались средства, черпались рабочие кадры. На сей раз, правда, наносились уже невосполнимые потери, самое страшное было в том, что крушили саму среду существования крестьянства, уклад жизни, веру... По данным ОГПУ, только за 1930–1931 годы было отправлено на спецпоселение более 1,8 миллиона крестьян. Таким пламенным революционерам, как 1-й секретарь Западно-Сибирского крайкома в 1929–1937 годах Роберт Эйхе, русский пахарь был чужд по своей природе. Р. И. Эйхе бестрепетно выступал на активе Новосибирской городской организации ВКП(б), давая установку ликвидировать кулачество как класс — напоминая чекиста Пепла из «Щепки» В. Зазубрина: «Никакой философии. Расстрелять...» Только за сентябрь-октябрь 1934 года партийный хозяин Западной Сибири лично утвердил 118 приговоров к расстрелу за «саботаж в хлебосдаче». В 1932–1934 годах репрессировались тысячи людей по делам с характерными названиями — о «трудовой крестьянской партии», о «белогвардейском заговоре», о «контрреволюционном заговоре в сельском хозяйстве»... А затем, в конце 1930-х, волна расстрелов накрыла и значительную часть самих руководителей террора. Еще в октябре 1918 года Патриарх Тихон в «Послании Совету народных комиссаров» предупреждал: «...обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (Л к. XI, 51) и от меча погибнете сами вы, взявшие меч (Мф. XXVI, 52)».
...В декабре 1929 года ЦИК Союза ССР, а затем Совет Труда и Обороны СССР одобрили решение правительства о строительстве комбайнового завода в Новосибирске. Перед этим была образована комиссия для поездки в США по вопросу размещения заявок на оборудование. На возвышенном плато на левобережье Новосибирска планировалось уже к концу 1932 года построить невиданный в мире завод. Годовой объем производства поначалу определили в 25 тысяч комбайнов «Катерпиллер-36», 30 тысяч тракторных сеялок, 35 тысяч сенокосилок. Конечно, такое строительство и производство требовали рабочих многих специальностей. Безработице среди молодежи в Новосибирске пришел конец. Со своей мечтой пришел учиться на слесарное отделение школы фабрично-заводского ученичества «Сибкомбайна» и Александр Покрышкин. Это событие стало «великим переломом» и в его жизни... В «Небе войны» он пишет: «Давний план медленно, но верно осуществлялся. Я торжествовал. Но мое появление дома в форме фабзавучника вызвало упреки. Большой нашей семье мой заработок кровельщика был лучшей поддержкой, чем стипендия фабзавучника.
— Нахлебник! — обругал меня как-то отец. Я остолбенел, хотя он говорил горькую правду. Чтобы не быть семье обузой, я собрал однажды свои нехитрые пожитки и покинул дом. Дом, где родился и рос.
Здесь оставил я свое детство и решительно шагнул в захватывающие и трудные годы юности. Оказалось, что в тот день я покинул родной дом навсегда».
...Судьба Ивана Петровича Покрышкина сложилась трагически. До последнего времени об этом было мало кому известно. Но никогда нельзя понять сына вне судьбы его отца...
В Государственном архиве Новосибирской области сохранились личные дела лишенных избирательных прав И. П. Покрышкина и Е. Ф. Покрышкиной (Ф. 1344. Oп. 2. Д. 1202; Ф. 1347. Oп. la. Д. 1302).
И. П. Покрышкин, 44 года, проживавший по ул. Д. Бедного, 82, был лишен избирательных прав за торговлю в 1924–1926 годах галантереей по патенту 1-го разряда с оборотом 3300 рублей. К делу приложена справка (7.1.1932 г.) городского финансового отдела (ГОРФО) о торговле по патенту уже не 1-го, а 2-го разряда с обложением подоходным налогом по 3-му расписанию. Также указано, что И. П. Покрышкин был зарегистрирован как домовладелец-кустарь, работавший единолично, занимавшийся «выработкой чемоданов» и в 1925–1930 годах привлекавшийся «к обложению подоходным налогом по 2-му расписанию».
Что значило в 1918–1936 годах лишение права избирать и быть избранным в Советы, быть «лишенцем»? Причем избирательные кампании в 1922–1931 годах проводились ежегодно. Первая Советская Конституция (1918 год) определила, что «эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти». Вместе с лицами, эксплуатирующими наемный труд, живущими на нетрудовой доход, монахами и священнослужителями, полицейскими, жандармами, душевнобольными лишались избирательных прав и частные торговцы. В 1927 году в РСФСР насчитывалось свыше двух миллионов лишенцев. Помимо участия в выборах, они также не имели права вступать в профсоюзы и занимать должности в органах власти. По сути, это делало человека изгоем общества, бросало на лишенца «позорное пятно».
Иван Петрович Покрышкин пытался добиться справедливости. Читаем его малограмотные безысходные прошения во властные органы... 3 января 1931 года — жалоба (орфографические ошибки исправлены) в Новосибирскую краевую комиссию «в том, что я, Покрышкин, и моя жена Покрышкина находимся лишены голоса в правах. Нахожу обидным. Я, Покрышкин, с 1926 года занимаюсь единолично кустарным ремеслом у себя дома без всякой наемной силы и помощников, на что имею справку от фининспектора... Как торговлей, так и эксплуатацией не занимаюсь. Социальное мое положение — я инвалид третьей группы, имею дом только для своей семьи, квартир не сдаю. Семья у меня жена и 6 душ детей... Покорно прошу комиссию восстановить в правах...». Поверх неуклюжих крупных букв жалобы — уверенной рукой наложенная резолюция: «Отказать».
22 ноября 1934 года — прошение И. П. Покрышкина, проживающего на Бийском спуске, 31, в Дзержинский райсовет «в том, что я, Покрышкин, был лишен в правах голоса у Советской власти, за что сняли меня с работы. Я работал в последнее время: комбинат имени Ноговицына, 11 месяцев работал в комбинате, 1 год дворец труда, 11 месяцев «Энергия» и еще год на разных учреждениях... на что могу просить райсовет восстановить меня в правах».
Но и четырехлетний рабочий стаж не помогает. Через неделю новое прошение в горсовет. Иван Петрович перечисляет места еще дореволюционной работы, указывает свое социальное происхождение — «сын крестьянина-середняка Вятской губернии», дореволюционные занятия — «с 16 лет я, Покрышкин, работал в Новосибирске по каменной кладке... работал на коне во время постройки военного городка». Иван Петрович оправдывался: «Торговля у меня была мелочная галантерея по патенту 2-го разряда без всякого наемного труда. Торговать мне приходилось потому, по отсутствию здоровия...» Но все тщетно. Выписка из протокола: «отказать по п. «д» ст. 15 и ст. 38 инстр. 1934 г.».
Итак, с работы И. П. Покрышкин уволен. Списки лишенцев помещались перед выборами на видных местах или публиковались в местной печати, в некоторых городах издавались даже отдельными брошюрами. О тяжести такой «печати отверженного» один из лишенцев писал: «У меня семья, подрастающие дети, и вывешивание моего имени на заборе, как бесправного гражданина, порочит мое честное трудовое имя».
Последний документ — письмо из горсовета в райсовет: «Покрышкин Иван Петрович умер 15 декабря 1934 г. (повесился)... Дело возвращаем на предмет исключения Покрышкина И. П. из списка лиц, лишенных избирательных прав по Вашему району».
Если вглядеться в довоенные фотографии молодого командира Александра Покрышкина, видна в его глазах тень потрясения и скорби...
По Конституции 1936 года избирательные права получили все граждане СССР, декларировалось социальное примирение, «морально-политическое единство советского общества». Но будущему первому трижды Герою Советского Союза приходилось скрывать правду об отце. И все-таки ему еще напомнят жестоко об этом «пятне» в 1939-м...
Новосибирск 1930-х годов — это не только великие стройки, но и масса ссыльных, и баржи с раскулаченными, которых отправляли по Оби на север в Надым, «в необжитые районы», и понурые колонны арестантов в сопровождении конвоиров... По улице, где располагалось здание ОГПУ-НКВД, без особой надобности не ходили.
