Южный полюс - Амундсен Руаль Энгельберт Гравнинг (серия книг txt) 📗
К рождеству мы вдоль 56° южной широты почти достигли 150-го меридиана. Оставалось немногим больше 900 миль до тех мест, где можно было ожидать встречи с паковым льдом. Работяга западный ветер, который много недель так прилежно нас подгонял вперед, развеяв все тревоги по поводу возможного опоздания, исчез. И пришлось нам опять несколько дней воевать со штилем и встречным ветром. 23 декабря – дождь, крепкий зюйд-вест; не очень-то многообещающее начало праздников. Чтобы устроить небольшой пир, нам нужна была хорошая погода, иначе качка все испортит. Конечно, с нами ничего не случится, если в сочельник придется сражаться со штормом, брать рифы и так далее. Нам не впервой. И все-таки немного хорошего, праздничного настроения никому не повредит. А то все сплошь одни будни. Как я уже сказал, 23 декабря не сулило еще никакой радости. О приближении рождества говорило только то, что Линдстрем, несмотря на качку, принялся готовить коржики. Мы предложили ему, чтобы он сразу раздал всем, сколько положено, ведь известно, что коржики вкуснее всего, когда их только что извлекли из смальца, но Линдстрем не хотел и слушать и припрятал до поры всю свою продукцию. Пришлось нам довольствоваться одним запахом.
А в сочельник утром погода была такая тихая и ясная, какой мы давно не видели. Судно шло ровно, никакой качки. Ничто не мешало нам в меру наших возможностей готовиться к встрече праздника. И вот уже в полном разгаре рождественские хлопоты. Носовая кают-компания была прибрана и вымыта, латунь и лак блестели наперебой. Ренне украсил рубку сигнальными флагами, над входом в кают-компанию висел транспарант с традиционным пожеланием «Счастливого рождества!». Лейтенант Нильсен обнаружил недюжинный дар декоратора. В моей каюте, на подвешенной под потолком доске, поставили граммофон. Было задумано выступление трио в составе пианино, скрипки и мандолины, но его пришлось отменить, так как пианино было расстроено.
Один за другим входили члены нашего маленького коллектива, чистые, принаряженные, иного не сразу и узнаешь. В самом деле, бороды исчезли, кругом сверкали гладко выбритые подбородки. В 5 часов машину остановили, и все собрались в носовой кают-компании; на палубе остался только один рулевой. В мягком свете разноцветных ламп этот наш уютный уголок выглядел совсем сказочным, и мы сразу прониклись рождественским настроением. Декоратор потрудился на славу, большая заслуга принадлежит и тем, от кого мы получили большинство украшений.
Наконец мы расселись вокруг стола, который ломился под тяжестью шедевров кулинарного искусства Линдстрема. Улучив минуту, я зашел в каюту и запустил граммофон. Зазвучал рождественский гимн…
И сердца людей отозвались на голос исполнителя. Освещение было слабое, видно плохо, но мне показалось, что на глазах у закаленных судьбой мужчин, собравшихся за столом, поблескивало что-то вроде слез. Не сомневаюсь, что мысли всех летели одним курсом – домой, за тысячи миль, в далекую страну на севере. Мы могли только пожелать нашим соотечественникам, чтобы каждому из них было в этот день так же хорошо, как нам на «Фраме». Правда, мы чувствовали себя великолепно. Легкая грусть быстро уступила место шуткам и веселью. Во время ужина первый штурман исполнил песенку собственного сочинения, имевшую огромный успех. В ней более или менее остро высмеивались грешки и слабости каждого из присутствующих. Куплеты чередовались с короткими комментариями в прозе. Форма и содержание этого опуса вполне достигли своей цели, мы хохотали до упаду.
В кормовой кают-компании на столе стоял кофе, лежали целые горы рождественских коржиков Линдстрема. В центре красовался огромный миндальный торт.
Пока мы воздавали должное всем этим яствам, Линдстрем прилежно трудился в носовой кают-компании. И когда мы после кофе опять перешли туда, там в полном уборе стояла чудесная небольшая елка. Она была искусственная, но поразительно похожая на настоящую, только что из леса. Тоже подарок из дому.
Затем началась раздача подарков. У нас было множество красивых и забавных вещиц. Мы от души благодарны тем, кто о нас позаботился; это и их заслуга, что рождество осталось в нашей памяти как один из самых светлых моментов долгого плавания.
В 10 часов вечера елочные свечи догорели, празднику пришел конец. Он был удачным от начала до конца, осталось что вспоминать, когда снова потянулись будни.
Мы были готовы к тому, что на следующем участке пути – от Австралийского материка до пояса антарктических дрейфующих льдов – нас подстерегали всевозможные козни со стороны погоды. Мы столько читали и слышали о том, что пришлось пережить другим в этих водах, что невольно представляли себе самое худшее. Нет, за судно мы ни капли не опасались. Мы его знали и не сомневались, что «Фрам» любой шторм вынесет. Нас пугало другое: как бы не опоздать.
На деле обошлось и без опоздания, и без неприятностей. Уже в первый день рождества, словно нарочно для лучшего праздничного настроения, подул свежий норд-вест, в самый раз, чтобы мы развили хороший ход в нужном направлении. Он потом отошел немного к западу и держался бльшую часть недели; 30 декабря мы достигли 170° восточной долготы и 60° южной широты. Тем самым мы прошли так далеко на восток, что наконец можно было взять курс на юг. И не успели мы повернуть, как подул крепкий норд. Идеальный вариант. Так мы скоро одолеем все оставшиеся параллели. Неотступно сопровождавшие нас в полосе западных ветров альбатросы исчезли. Не сегодня – завтра увидим первых представителей пернатых обитателей Антарктики.
Последовательно стараясь во всем использовать опыт предшественников, мы решили проложить курс так, чтобы 65-ю параллель пересечь по 175-му меридиану. Важно было побыстрее пройти через пояс паковых льдов, преграждавших путь к лежащему южнее, всегда открытому летом морю Росса. Некоторые корабли задерживались в этом поясе до полутора месяцев, другие проходили его в несколько часов. Нас, понятно, больше устраивал второй вариант, поэтому мы избрали путь, которым следовали наиболее удачливые.
Естественно, ширина этого пояса может заметно изменяться, но похоже, что больше всего надежд быстро пройти в районе между 175-м и 180-м меридианами. Во всяком случае западнее этого входить в пак не следует. В полдень 31 декабря мы достигли 62°15 южной широты. Старый год истекал, и до чего же быстро он пролетел. Как и все годы, он принес и удачи, и неудачи, но главное – на исходе его мы благополучно добрались до нужной нам точки земного шара. Сознавая это, мы вечером тепло проводили 1910 год стаканом грога и пожелали друг другу всяческого счастья в 1911-м.
Первого января в 3 часа утра вахтенный начальник разбудил меня известием, что показался первый айсберг. Он предложил мне подняться на палубу и посмотреть на него. И правда, вдали с наветренной стороны, сияя, будто дворец, в лучах утреннего солнца, плыл айсберг: большой, сверху плоский, типичной антарктической формы. Может быть, это покажется противоречием, но все мы обрадовались этой первой встрече со льдом. Обычно айсберг отнюдь не радость для моряка, но мы пока не задумывались о риске. Нас встреча с колоссом занимала совсем в другом смысле, ведь она означала, что до пака уже недалеко. Нам всем не терпелось войти в паковый лед. Он обещал внести желанное разнообразие в нашу монотонную жизнь, которая нам уже слегка наскучила. Как чудесно будет хотя бы несколько шагов пробежаться по льду. Не меньше того радовала нас перспектива основательно накормить собак тюленьим мясом; да и мы сами не прочь были его отведать.
За вечер и ночь айсбергов стало больше. Учитывая такое соседство, хорошо, что было светло. Погода была такая, что лучше и желать нельзя: солнечно и ясно, слабый, но устойчивый попутный ветер.
В 8 часов вечера 2 января мы пересекли Южный полярный круг. Часа через два впередсмотрящий доложил из бочки, что видит льды впереди. Они ничем нам не грозили: льдины образовали длинные цепочки, разделенные широкими разводьями. Мы пошли прямо туда. Наши координаты были 176° восточной долготы и 66°30 южной широты. Лед сразу сгладил зыбь, палуба снова стала устойчивой опорой, и если два месяца подряд мы ходили по-матросски, то теперь снова можно было передвигаться нормально. Мы восприняли это как праздник.
