Записки о России генерала Манштейна - Манштейн Христофор Герман (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Я думаю, не лишне будет здесь дать некоторое понятие об украинских линиях. Петр I предположил их устроить в защиту от набегов татар. После его кончины, до 1731 г., дело на этом остановилось, потом за эти линии снова взялись, и их кончили в 1732 г.; но укрепления были отстроены не ранее 1738 г.; правая сторона линии опирается на Днепр, а левая — на Донец. Всего они простираются более чем на 100 французских лье [10], и на этом протяжении выстроены до пятнадцати крепостей, снабженных хорошим земляным бруствером, штурмфалами, наполненным водою рвом, гласисом и контрэскарпом с палисадом. В промежутках крепостей, по всей линии, устроены надежные редуты и реданы. Линии охраняются 20000 драгун из милиции, размещенных по крепостям и по селам, нарочно для них выстроенным. В мирное время они получают на одну треть менее обыкновенного войскового жалованья, а взамен им розданы участки пахотной земли, которую они обрабатывают. Это войско набрано из двухсот тысяч бедных дворянских семейств в областях Курской и Рыльской, так называемых однодворцев, т. е. владельцев одного только двора, которые сами пашут свою землю. Эти же семейства обязаны ежегодно высылать на линию из своей среды известное число работников, в помощь войску при земледельческих работах. Скажу мимоходом, что это превосходнейшее войско в России. Из этого войска выбраны были, при императрице Анне, люди как для Измайловского гвардейского полка, так и для кирасирского графа Миниха. Все же войско было сформировано по проекту Миниха в 1731 г. До него, еще при Петре I, существовало это войско в числе 6 тысяч: из числа последних и сформирован был Измайловский полк. Все эти меры не мешали татарам делать набеги на Украйну; на таком большом протяжении линия не могла быть всегда исправно охраняема. Они только и делали, что переходили через линию взад и вперед, совершенно безнаказанно. Только в последнюю войну этих грабителей порядком несколько раз побили и отняли у них добычу, благодаря благоразумным мерам, принятым фельдмаршалом. Осмотрев линии и верфи, Миних расположился на главной квартире в Изюме, казацком городе поблизости линии. По планам двора, поход должен был начаться с осады города Азова, и в то же время надлежало сильно напирать на крымских татар, завоевать, если возможно, весь их край и заложить крепость на берегу Черного моря. Таким образом, большая часть заготовленных запасов оказалась ненужною. Миних постарался вознаградить потерю закупкою большого количества хлеба в России. Но, несмотря на все его старания, дело подвигалось не так скоро, как он желал.
Полкам велено справлять свою походную амуницию. Фельдмаршал снова завел пики, которые было вышли из употребления после Ништадтского мира. Каждый полк обязан был иметь 350 пик, каждая длиною в 18 фут, а также 20 рогаток, длиною в туаз [11], для постановки перед лагерем. Эти рогатки оказали большую пользу, потому что лишь только войско становилось лагерем, как рогатки выставлялись, и армия была обеспечена от нечаянного нападения. Но пики были бесполезны, даже затрудняли солдат в походе (вторая шеренга несла пики), и, кроме того, надобно было увеличить обоз двумя подводами на полк, так как на них складывались пики больных. Миних распорядился также освободить офицеров и унтер-офицеров от эспонтонов и алебард, которые он заменил более практичными короткими ружьями со штыками.
Военные приготовления русских в Украйне и поход генерала Леонтьева, хотя и неудачный, встревожили Порту. Испытав новый урон со стороны персиян, она опасалась стать в слишком невыгодное положение, если бы еще Россия вознамерилась напасть на нее. Великий визирь пригласил к себе преемника г. Неплюева, г. Вешнякова. Осыпав его учтивостями, он объявил, что намерен сохранить мир со всеми христианскими державами. Он предложил даже заставить татар вознаградить причиненные ими на русской земле убытки. Он обратился также к австрийскому посланнику Тальману и к другим иностранным послам, склоняя их оказать свое посредничество и уладить несогласия, возникшие между обоими дворами. Это, впрочем, не мешало великому визирю принять все нужные меры для защиты границ, усилить азовский гарнизон и отправить в Черное море флот для прикрытия крепости с этой стороны. Морские державы старались отклонить императрицу от войны, но она уже решилась. Некоторые члены петербургского кабинета были против войны, в особенности граф Остерман. Они доказывали, что Россия ничего не выиграет от войны с турками, а только издержит большие суммы денег и потеряет множество людей без всякой пользы. По их мнению, татары одни покусились на враждебные действия против России; поэтому их одних и следует наказать, не объявляя формальной войны Порте. А для этой цели следует собрать большее число легкой кавалерии, присоединив к ним корпус регулярного войска; все это, в хорошее время года, напустить на Крым, жечь и губить все, что встретится на пути, стараясь проникнуть в глубь страны насколько возможно далее, затем вернуться в Украйну. Если бы Оттоманская Порта вздумала жаловаться на эти действия, то можно было сказать ей в свое оправдание, что Россия не ищет ссоры с ней, но так как многократные жалобы на хищничества, производимые в русской территории, остались без удовлетворения, может быть, оттого, что Порта, занятая внешнею войною, хотела потворствовать татарам, то императрица была вынуждена уже собственною властию наказать разбойников, искавших разорить ее страну, да еще поссорить ее с Портою. Впрочем, императрица ничего так не желает, как жить в согласии с этим двором. Когда война кончилась, тогда все убедились, что доводы эти были справедливы. Потеряв в войне много людей и не выиграв почти ничего, Россия не могла же признать существенною для себя пользою ту славу, которую приобрела ее армия, или, скорее, несколько отдельных лиц. Сам фельдмаршал Миних был против войны с турками; когда же она была объявлена, то он уже не прочь был продолжать ее еще несколько лет.
По приказанию императрицы, граф Остерман обратился к великому визирю с пространным посланием, которое было в то же время манифестом и объявлением войны. В этом документе исчислены были все случаи нарушения мира турками и татарами с начала текущего столетия. В заключение было объяснено, что ее величество вынуждена употребить против Порты Богом дарованные ей средства и тем оградить на будущее время своих подданных от наносимых им обид. Но как императрица решается на это против своего желания, и только с целью получить соразмерное удовлетворение за понесенные империею потери и испытанные насилия, и наконец, добиться прочного мира на условиях, могущих обеспечить на будущее время безопасность и спокойствие государства и народа, то, во избежание пролития крови, ее величество готова на соглашение. И если Порта разделяет эти чувства, то пусть она уведомит о том ее императорское величество и вышлет на границу министров, снабженных достаточным полномочием, с которыми тотчас же могут начаться переговоры.
Венский двор предложил свое посредничество; Порта и Россия приняли его, но ничего из этого не вышло.
Послание Остермана получено великим визирем в одно время с известием об осаде Азова и о походе русской армии в Крым. Вследствие этого визирь издал в Константинополе манифест с объявлением России войны.
Собрав многочисленную армию, великий визирь перешел с нею через Дунай, но это и все, что он сделал во все продолжение кампании. В эту войну Порта следовала политике, которой в прежнее время не держалась. Она дозволила русскому посланнику Вешнякову выехать из Турции, тогда как обыкновенно турки, в случае войны с какою-либо державою, сажали посланника ее в семибашенный замок до заключения мира. Сделав все нужные приготовления к раннему походу, граф Миних в начале марта направился к крепости св. Анны, выстроенной в 30 верстах от Азова на турецкой границе.
Там, по его распоряжению, были собраны шесть пехотных полков, три драгунские и 3 тыс. донских казаков. Когда узнал об этом азовский комендант, он послал одного из своих офицеров к фельдмаршалу, поздравить его с прибытием на границу, не подавая вида, что подозревает нападения на Азов; он изъявил свои дружеские чувства и, предлагая свои услуги, присовокуплял, что он надеется на взаимность со стороны Миниха; притом выражал уверенность, что граф прибыл в эти края не с враждебною Порте целью, потому что не объявлена война; а что он, комендант, не подавал повода к жалобе. Фельдмаршал ласково принял турка, сделал при нем смотр войску, но только в известном отдалении, постаравшись расположить ряды так, чтобы его малочисленный отряд показался 20-тысячною армиею. Затем он отпустил офицера обратно в Азов, не дав ему никакого положительного ответа, а только поручил ему кланяться паше.
