Байки кремлевского диггера - Трегубова Елена (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Дедушка в поле гранату нашел,
Сунул в карман и к обкому пошел,
Дернул чеку и бросил в окно —
Дедушка старый, ему все равно…
Как я стала юмашевской совестью
Я так Вас любил, Лена!, – скажет мне Валя Юмашев в декабре 99 года, в ночь после выборов, которую мы провели вместе в Кремле. И как всегда соврет. Он никогда меня не любил. Скорее – боялся.
Наше с Валей знакомство произошло при весьма драматических для всей страны обстоятельствах – сразу после дефолта, в сентябре 1998 года.
Разогнав правительство реформаторов, Юмашев попытался провести очередную суперкомбинацию с назначением в премьеры (а заодно – и в президентские преемники) Виктора Черномырдина, который пообещал полную лояльность околокремлевским олигархам – в отличие от Кириенко и младореформаторов, которые именно за строптивость и поплатились.
Даже сам Валя, составляя последнюю ельцинскую книгу Президентский марафон, не удержался от того, чтобы прозрачно намекнуть на причину конфликта: Закладывая фундамент, молодые экономисты напрочь забыли о крыше…
Однако юмашевская операция Черномырдин, как и большинство предыдущих его политтехнологических экспериментов, провалилась. Причем на этот раз с таким грохотом, что на грани выживания оказались не только ельцинская Семья, но и все политические реформы, которые Ельцин успел провести в стране за посткоммунистический период.
Дума отказалась утверждать тяжеловеса Черномырдина и пообещала объявить импичмент Ельцину. На фоне внешнего и внутреннего дефолта отсутствие легитимного правительства и полная дискредитация Ельцина неминуемо вели либо к силовой смене власти, либо к силовой же попытке эту власть удержать.
Загнавший сам себя в угол Кремль принял парадоксальное, но единственное в той ситуации спасительное для себя решение: сдаться коммунистам. Вернее, сдать им власть в аренду, в лизинг, на время. И уползти в берлогу зализывать раны. Единственным человеком, которому Ельцин согласился дать подержать власть под честное слово, оказался Евгений Примаков.
Спрятавшись за примаковскую спину, Ельцин, с огромными (как оказалось потом – невосполнимыми) потерями для себя и для страны, на время урегулировал политический кризис, заваренный его же собственным окружением.
Если бы только Валя знал, как его в тот момент ненавидела вся страна! По крайней мере – та часть политической элиты, которая понимала, что же произошло на самом деле. В сентябре 1998 года мне, пожалуй, не приходилось разговаривать ни с одним человеком ни в Кремле, ни в Белом доме, который, говоря о Юмашеве, обошелся бы без мата.
Я обошлась. 11 сентября я написала в передовице газеты Русский Телеграф: Поверить в то, что Ельцин действительно не хочет быть политическим трупом, можно будет только в том случае, если он сейчас же, немедленно, уволит главу своей администрации Юмашева, дружба которого с великим комбинатором Березовским не имеет уже больше никаких приличных объяснений. Неизвестно, что именно – недостаток образования или разума, – но что-то явно отбило у Юмашева способность понимать, что ценой его игр без всяких преувеличений является страна. Если же отставки этого человека (которого во властных кругах иначе как профессиональным разводчиком уже и не называют) не произойдет, то цинично спровоцированный друзьями Семьи политический и экономический кризис последних недель будет репродуцироваться снова и снова…
Не стану оглашать почетный список имен, но в день выхода статьи мне позвонили несколько высокопоставленных чиновников и произнесли примерно один и тот же текст: Все получили огромное удовольствие! Но вы же понимаете, что теперь вас к Кремлю на пушечный выстрел не подпустят?
Однако на следующий день, в субботу, 12 сентября, я получила странное сообщение на пейджер: Лена, позвоните мне, пожалуйста, по телефону 206-60-88. Юмашев.
Я точно знала, что Юмашев никогда не общается с журналистами и никогда не дает интервью.
Поэтому первое, что я сделала, – это позвонила Лешке Волину (который тогда возглавлял пиар-службу в правительстве). Накануне по какой-то технической причине он не успел мне дозвониться и отметиться с какой-нибудь остротой по поводу моей передовицы, поэтому я заподозрила, что теперь он решил таким образом отыграться.
– Слушай, Волин, это твои дурацкие шуточки?! Нечего было меня будить в десять утра! – строго сказала я.
Лешка поклялся, что ничего не знает.
Он переспросил номер телефона, который был написан в сообщении, и подтвердил:
– Да, точно, это телефон валиной приемной. Слушай, никогда не знал, что Валя – скрытый мазохист! Не могу поверить, что он захотел пообщаться с тобой после этой статьи!
Я набрала номер.
Юмашевская секретарша засуетилась:
– Ой, Леночка, у него сейчас совещание, но Валентин Борисович очень просил сразу же соединить с вами, как только мы сможем вас отыскать! Подождите секундочку…
Валя моментально взял трубку:
– Здравствуйте, Лена!
– Здравствуйте, Валентин Борисович! Зачем вы просили меня перезвонить?
– Я прочитал вашу статью. И очень хотел бы с вами поговорить. Вы могли бы приехать ко мне сегодня, в любое удобное для вас время?
Часа через два я вошла в святая святых, куда до этого во времена Юмашева не ступала нога ни одного кремлевского журналиста – кабинет главы администрации президента в 1 корпусе Кремля.
Я ожидала увидеть перед собой предельно жесткого человека, этакого главаря Коза Ностра, держащего в своих руках все нити управления страной. Но вместо этого увидела испуганного мальчишку, которому явно очень хотелось спрятаться ото всех под стол и, суча ножками, завизжать, что он больше не играет.
Валя с порога кинулся убеждать меня, что это не он уволил правительство Кириенко, а сам премьер Кириенко чуть ли не на коленях умолял отправить его в отставку.
Усадив меня напротив, Юмашев принялся по дням, и даже по часам, расписывать мне, как он, Валя, доблестно действовал в критические для Родины дни. Причем когда я пыталась вставлять какие-то уточняющие вопросы, он умоляюще причитал: Подождите, подождите, пожалуйста, дайте мне дорассказать, а то я собьюсь… Было такое впечатление, что он и впрямь вызубрил этот свой рассказ назубок и действительно боится сбиться, если хоть на секундочку отступит от текста.
– Двадцать первого августа Кириенко вернулся из командировки. Я встретил его в аэропорту. И Сергей сам сказал мне: Я чувствую, что мы топим президента…
Пересказывать всю версию, предложенную мне Юмашевым, не стану. Не стану по очень смешной причине, которую я объясню несколькими абзацами ниже.
– Честно говоря, Лена, я уже просто устал все время защищать младореформаторов! – подытожил вдруг Валя. – Думаете, мне просто, когда ко мне, например, Куликов прибегает и требует немедленно арестовать Чубайса! (Здесь уже Валя заведомо смешивал временные пласты – описанный эпизод мог состояться только за много месяцев до этого.)
– Что-то я не припомню, Валентин Борисович, когда это вы вообще защищали младореформаторов?
– Ну вот, например, хотя бы в том случае с Куликовым! Я же тогда не дал Чубайса арестовать!
– Ну еще бы вы его дали арестовать! Ведь это открыло бы возможность для уголовных процессов против всех, кто имел отношение к приватизации. Вам не кажется, что это вы защищали себя самого и своих друзей, а не Чубайса?
– Все равно1 Вот вы пишете, что я все время отстаивал интересы Березовского! Но ведь я же не все время отстаивал интересы Березовского!
Эта валина формулировка прозвучала прямо как анекдот. – А! Значит, не все время? Хорошо, Валентин Борисович, тогда не могли бы вы привести примеры, когда вы НЕ отстаивали интересы Березовского?
