Любовь и Смерть. Убийство Курта Кобэйна (ЛП) - Уоллес Макс (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
Маршалл хорошо подходила для этой задачи. В качестве помощника коронера Колорадо она расследовала сотни дел со смертельным исходом, включая многочисленные самоубийства и убийства. Она говорит, что за годы работы судебно-медицинским экспертом она усвоила важный урок: «Обстоятельства не всегда таковы, какими кажутся сначала». После прочтения нашей первой книги и несметного количества прочей информации о смерти Кобэйна, включая полицейские отчёты, Маршалл пришла к собственному выводу о том, что произошло. «Ставлю свой годичный заработок на то, что он был убит, — заявляет она. — Просто недостаточно улик, чтобы признать это самоубийством».
Маршалл объясняет, что к такому выводу её привело множество факторов. «Слишком много подозрительного. Очень много вопросов как раз по поводу того, как велось дело, — говорит она. — Когда я читала полицейские отчёты, я была поражена тем, сколько всего они сделали неправильно. Например, старший офицер на месте происшествия дотрагивался до тела, когда доставал бумажник жертвы, чтобы вынуть водительские права. Это совершенно недопустимо. Вы должны ждать приезда помощника коронера или судебно-медицинского эксперта, чтобы не загрязнять место происшествия. Вы никогда не дотрагиваетесь до тела».
Особенно её смутило поспешное, по её мнению, решение и полиции, и помощника судебно-медицинского эксперта, которые, ещё не покинув место происшествия, пришли к выводу, что смерть наступила в результате самоубийства.
«Это само по себе смешно, — говорит Маршалл. — Я не знаю ни одного дела, которое было бы элементарным самоубийством, а именно это все они и констатировали в данном случае: сразу же квалифицировали это как самоубийство. Вы просто не можете этого делать. Вы ждете результатов всех исследований и исследуете обстоятельства до того, как их квалифицировать. Вот как это делается».
Даже в такой ситуации, с предсмертной запиской на месте происшествия и с винтовкой в руках жертвы?
«Это — одно из тех обстоятельств, которые меня беспокоят, — отвечает она. — Записка присутствует в большинстве самоубийств. Я всегда отношусь к этому слегка недоверчиво, по крайней мере, достаточно недоверчиво, чтобы присмотреться поближе. И я отнеслась к этому с особым подозрением после чтения так называемой предсмертной записки в случае с Кобэйном. Исходя из собственного опыта, я с трудом назвала бы её типичной предсмертной запиской. У меня есть много вопросов по поводу почерка. Видите ли, в этой записке нигде не говорится о том, что он хочет умереть. Ему просто не нравится то, что он делает, и он хочет изменить свою жизнь. Я не рассматриваю эту записку как предсмертную и думаю, что было крайне непрофессионально судить об этом так поспешно».
Однако ни один из этих факторов не убеждает Маршалл, что Кобэйн был убит. Она утверждает, что решающий довод — это уровень героина. «Когда я увидела результаты токсикологической экспертизы наличия в крови морфия — 1.52 миллиграмма на литр — я сразу же сказала себе: «Как же он смог нажать на курок?». В этом просто не было смысла. С таким количеством героина в организме это было бы практически невозможно». (Когда героин попадает в кровь, объясняет она, он тут же превращается в морфий — поэтому исследуется не уровень героина, а уровень морфия в крови).
Маршалл рассказывает, как, движимая подозрениями, она стала копаться в архивах округа, пытаясь найти данные о вскрытии какого-нибудь трупа, который имел бы схожий с Кобэйном уровень морфия в крови. «Не было ничего даже приближающегося к такому уровню, — сказала она. — По сути дела, когда я стала продолжать поиски по штату, я просто не могла найти никаких дел с таким уровнем. Количество морфия в крови Кобэйна было поистине ошеломляющим. С таким высоким уровнем он бы просто не понимал, что нажимает на курок».
Как мог Курт застрелиться после того, как он принял столько героина? Проводя расследование в нашей первой книге, мы задали этот вопрос помощнику судебно-медицинского эксперта Николасу Хартшорну. Допустимый уровень был смягчающим фактором, объяснил он. У наркомана с такой тяжёлой формой зависимости, как у Кобэйна, переносимость намного больше, чем у обычного наркомана; поэтому опиаты действовали медленнее, прежде чем привести его в бессознательное состояние. «У него была тяжёлая зависимость от героина, — сказал Хартшорн. — Его организм мог обрабатывать значительно большие количества героина, чем [у] обычного человека». Начальник Хартшорна, доктор Дональд Риэй, который в то время был главным судебно-медицинским экспертом округа Кинг, соглашается: «Это — действительно результат переносимости: сколько этот человек употребляет, — сказал Риэй. — Если постепенно за месяцы или годы увеличивать дозу, с таким количеством наркотиков человек мог бы функционировать».
Дениз Маршалл в этом не уверена. «Конечно, переносимость действительно является одним из факторов, в этом нет сомнений. Я не буду с этим спорить, — говорит она. — Но мне всё равно, каков ваш уровень переносимости. Его уровень морфия был настолько высок, что я очень сомневаюсь, что у кого-то переносимость настолько высока. Я видела несколько крайне поразительных результатов, и я видела, что они пережили это, но я никогда не видела никого с его уровнем. Это просто ошеломляет. Если бы переносимость была так важна, не было бы стольких наркоманов, у которых всё время случается передозировка, чей уровень значительно ниже, чем тот, что был в крови Кобэйна».
Довод по поводу переносимости в деле Кобэйна всегда опирался на утверждение, что он долгое время употреблял героин, и его организм постепенно за месяцы и годы выработал переносимость к всё большим и большим количествам наркотиков. И, несмотря на его собственные частые публичные отрицания этого, нет никаких сомнений в том, что Кобэйн время от времени принимал большие дозы героина. Однако ещё неизвестно, сколько же героина он принимал на самом деле в последние месяцы своей жизни. По словам музыкантов, которые играли с ним во время его последнего европейского тура в феврале и марта 1994 года, Курт почти наверняка обходился без героина во время того тура. В апреле 1994 года Тони Барбер, басист «Buzzcocks», игравших на разогреве у «Нирваны» на нескольких концертах во время их европейского тура, сказал в интервью журналу «Melody Maker»: «Я знаю, что в том туре он не принимал наркотики. Он ходил, попивая воду «Эвиан», и каждый раз, когда я видел его, он выглядел «чистым». В той же статье гитарист «Buzzcocks» Пит Шелли вторит Барберу: «Он, похоже, на самом деле был чист, когда мы были в туре. В определённой степени это было слегка неудобно, потому что он вообще не участвовал в наших весьма спокойных пьянках».
Эти музыканты просто не знали о том, что Курт принимает героин? Возможно, но есть другой более надёжный источник, который, кажется, поддерживает их. Когда Курт был поспешно доставлен в больницу после его передозировки в Риме 4 марта, врачи сказали, что не нашли в его крови никаких следов наркотиков, кроме прописанного транквилизатора — роипнола. Таким образом, ровно за месяц до смерти Курта в его крови не было героина, и, вероятно, не было в течение некоторого времени. По мнению Кортни, Курт снова начал принимать героин спустя восемь дней после того, как он вернулся в Сиэтл. В качестве доказательства мы можем предположить, что он продолжал его принимать в течение последних двух недель перед своей реабилитацией, укрепляя возобновлённый уровень переносимости. Однако даже судебно-медицинский эксперт Сиэтла, ссылаясь на переносимость как на смягчающий фактор, сказал, что наркоман должен был увеличивать дозу «постепенно в течение нескольких месяцев или лет», чтобы функционировать с таким количеством наркотиков, которые нашли в организме Кобэйна. Но Дениз Маршалл предупреждает: не читайте слишком много о продолжительности его наркомании. «Переносимость может выработаться довольно быстро, — объясняет она. — Однако я по-прежнему не думаю, у кого-то может быть такая переносимость».
Как пишет Джеффри Берстон в учебнике по медицине «Самоотравление», «воздействие героина имеет такую короткую продолжительность и такую интенсивность, что оно препятствует любому типу физической деятельности, как преступной, так и не преступной». В 1996 году мы опросили одиннадцать различных наркоманов, думают ли они, что тот, кто ввёл себе столько, сколько ввёл Кобэйн, затем смог произвести выстрел и убить себя сразу же после инъекции, как утверждает полиция и судебно-медицинские эксперты. Все утверждали, что это невозможно независимо от уровня их переносимости. По словам наркомана с восьмилетним стажем, «тот, кто говорит, что такое может быть, никогда не кололся».
