Жизнь и мечта - Ощепков Павел Кондратьевич (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Мы же, советские люди, можем гордиться тем, что исследования и само открытие радиолокации в нашей стране были сделаны самостоятельно и без посторонней помощи. Как радио, так и радиолокация своим существованием обязаны нашей Родине.
Постановка проблемы и весь ход ее разработки в нашей стране коренным образом отличались от частнопредпринимательской инициативы, как это бывает за рубежом. Нам с самого начала было ясно, что техника этого рода при своем развитии перерастет рамки своего первоначального предназначения и будет необходима для многих отраслей народного хозяйства и науки.
Чтобы приблизить этот желанный час, нужны были усилия не одиночек, а многих научных коллективов и предприятий. Вот почему в центр нашего внимания тогда ставилось прежде всего привлечение таких творческих сил, которые, работая над частными задачами и проблемами, были бы объединены общностью идеи и цели.
84
Именно это-то и помогло нам уже в 1934 г., т. е. за самое короткое время, осуществить решающий эксперимент — экспериментум круцис.
В составлении и укреплении идеи радиолокации на ранней стадии ее развития крупную роль сыграли такие советские ученые, как С. А. Векшинский (впоследствии академик), А. Л. Минц (позже академик), профессор Н. Н. Циклинский, профессор А. А. Лебедев (потом академик), и многочисленные труженики на фронте технического прогресса. Среди них надо отметить прежде всего А. Я. Усикова (ныне академик Академии наук УССР), инженеров А. Н. Мержиевского, В. П. Первухина, С. С. Когана, П. М. Винника и Б. С. Хавкина и замечательнейших наших техников М. М. Шуклина и С. И. Филиппова. Первый из них погиб во время войны, а С. И. Филиппов работает в настоящее время старшим инженером в одном из НИИ. Это звание он получил по опыту работы, т. е. без окончания института.
В те же годы группа инженеров и техников в Особом конструкторском бюро ПВО создала под руководством талантливого инженера и большого труженика В. В. Цимбалина оригинальную конструкцию первого импульсного передатчика и специальную импульсную лампу для радиолокационных целей, ставшую потом известной под маркой ИГ-8.
Если американцы пишут, что у них первый контракт на постройку шести опытных станций был заключен в 1939 г., то у нас в Советском Союзе первый договор с заводом на постройку пяти опытных станций электромагнитного обнаружения самолетов был заключен еще 26 октября 1934 г. (заказы «Вега» и «Конус») — на пять лет раньше, чем в США. Конечно, эти станции и эти работы были не столь еще совершенны, как современная радиолокация, но факт остается фактом, и он говорит сам за себя (см. вкладку).
Ко всей этой истории мне пришлось иметь прямое отношение и как ведущему эти работы по Управлению противовоздушной обороны, и как главному инженеру опытного сектора УПВО РККА.
85
Вскоре выяснилось, что необходимо дальнейшее расширение экспериментальных и теоретических работ, служащих базой для расчета и конструирования аппаратуры. Поэтому с конца 1935 г. к этим работам была привлечена новая группа специалистов во главе с профессором Д. А. Рожанским. Из этой группы потом вышли первые лауреаты Государственной премии за работы в области радиолокации — Ю. Б. Кобзарев (ныне академик Академии наук СССР), П. А. Погорелко и Н. Я. Чернецов.
Большой вклад в отечественное приборостроение по радиолокации внесли В. П. Илясов, Д. Е. Маляров, К. И. Крылов и другие, создавшие современные и полностью оригинальные конструкции первых магнетронов.
В области радиолокационной техники работала самостоятельная группа. Среди них надо отметить прежде всего группу инженера Ю. К. Коровина.
Сейчас даже трудно перечислить всех участников этого большого начинания.
Чтобы подчеркнуть заботу о смелом начинании советских инженеров в области радиолокации, достаточно привести один документ того времени. Из него видно, что этому начинанию оказывали помощь не только руководители Наркомата обороны, но и руководители партии и Советского правительства. Я имею в виду прежде всего Сергея Мироновича Кирова, одного из талантливейших руководителей нашей партии. После обращения к нему Михаила Николаевича Тухачевского (в то время заместителя наркома обороны) в октябре 1934 г. Сергей Миронович Киров стал еще больше интересоваться состоянием и ходом выполнения наших работ в Ленинграде. Меня как молодого работника поражало внимание Сергея Мироновича даже к самым мелким нашим нуждам. Он тут же принимал решения, связывался по телефону с необходимыми в данном случае работниками ленинградских организаций, давал указания, писал записки и находил время лично проверить, так ли все сделано. Такая горячая, активная заинтересованность крупнейшего партийного деятеля в наших заботах вдохновляла нас и делала более уверенными в своих действиях.
Да разве можно когда-нибудь забыть такого человека, как Сергей Миронович Киров!
Вот письмо М. Н. Тухачевского С. М. Кирову. Этот документ необходимо привести здесь для того, чтобы рассеять всякие сомнения в приоритете нашей Родины в создании этой важнейшей области техники.
86
7 октября 1934 г. Секретарю ЦК ВКП(б)
М ЭТС/65323 тов. КИРОВУ
Уважаемый Сергей Миронович!
Проведенные опыты по обнаружению самолетов с помощью электромагнитного луча подтвердили правильность положенного в основу принципа.
Итоги проведенной научно-исследовательской работы в этой части делают возможным приступить к сооружению опытной разведывательной станции ПВО, обеспечивающей обнаружение самолетов в условиях плохой видимости, ночью, а также на больших высотах (до 10 тыс. и выше) и дальностью (до 50—200 км).
Ввиду крайней актуальности для современной противовоздушной обороны развития названного вопроса очень прошу Вас не отказать помочь инженеру-изобретателю тов. Ощепкову П. К. в продвижении и всемерном ускорении его заказов на ленинградских заводах «Светлана», ЦРЛ и др.
Более детально вопрос Вам доложит тов. Ощепков в Ленинграде.
П/п заместитель народного комиссара обороны Союза ССР
ТУХАЧЕВСКИЙ М. Н.
Чтобы у читателя не сложилось впечатления, будто с этого времени все пошло у нас гладко и не было никакого сопротивления новому со стороны тех, кто вырос и воспитался на определенных взглядах и традициях, приведу такой пример.
Летом 1934 г. (кажется, в августе) московская лаборатория особого сектора ПВО подготовила одну из опытных станций для демонстрации высшему руководству Министерства обороны и членам правительства.
Излучатель был установлен стационарно на верхнем этаже дома № 14 по Красноказарменной улице в Лефортове. А приемное устройство находилось в районе Новогиреева по шоссе Энтузиастов, сразу же за Измайловским парком.
К назначенному часу приехали все. Специальная аппаратура и обслуживающие установки действовали безотказно. Результаты по тому времени были неплохие. Они, с нашей точки зрения, определенно говорили о том, что этим методом самолет действительно обнаруживается.
87
Михаил Николаевич Тухачевский спросил при этом академика Михаила Васильевича Шулейкина (тогда он был членом-корреспондентом Академии наук СССР), каково его мнение по поводу результатов эксперимента. Мы все были уверены, что Шулейкин — один из ведущих в то время специалистов в области радиотехники — горячо поддержит начинание и одобрительно отнесется к первым практическим результатам. Но не тут-то было. К удивлению присутствующих, он заявил во всеуслышание, что «все это чепуха и никакого приема отраженного электромагнитного луча здесь нет. Ощепков просто-напросто принимает сигналы зажигания моторов, и ничего больше».
Пришлось собрать все силы, чтобы выступить с возражениями столь маститому ученому. Я, наверное, походил в то время на петуха, которого разъярили, так как набросился на Шулейкина и скороговоркой выпалил ему:
— Если вы, Михаил Васильевич, считаете, что здесь нет приема отраженной волны, то неужели вы, как специалист, не можете этого проверить? Достаточно выключить передающую (облучающую) станцию — и все пропадет, а если это сигналы от системы зажигания моторов, то разве они могут зависеть от нашей облучающей станции? Сядьте к установке лично сами, командуйте ее работой. Я же могу вообще удалиться.
