Немецкие подводные лодки во второй мировой войне - Дёниц Карл (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗

Единственное, что могло сделать командование подводных сил, — это ежедневно сообщать подводным лодкам о местонахождении блокирующих морских сил и авиации противника, да и то лишь в той мере, в какой это удавалось определить на основании наблюдений германской авиации и по данным радиолокации. Опыт со вторым походом «ловушки самолетов» окончился неудачно. 11 июля 1943 года «U-441» вступила в Бискайском заливе в бой с тремя истребителями противника. Несмотря на то что подводникам один из самолетов удалось поджечь и что мостик «U-441» имел бронированную обшивку, от непрерывного обстрела экипаж понес такие потери, что лодке в конце концов пришлось выйти из боя. Воспользовавшись благоприятным моментом, лодка погрузилась и избежала бомбардировки. Корабельный врач благополучно привел ее в Брест. Тотчас же по прибытии «U-441» в Брест многочисленные добровольцы из числа флотского экипажа флотилии вызвались выйти в море на этой лодке вместо убитых и раненых товарищей. Командование подводных сил после этого боя поняло, что лодка плохо приспособлена для боя с самолетами. Поэтому решили отказаться от дальнейшего переоборудования подводных лодок в «ловушки самолетов» и использования их. Хотя имелись некоторые доводы против системы групповых переходов Бискайским заливом, общий результат все же говорил за то, чтобы продолжать придерживаться ее. Между 1 и 20 июля 1943 года примерно 75 процентов всех подводных лодок проследовали через Бискайский залив группами. Из этих 75 процентов были потеряны три лодки, а из 25 процентов лодок, следовавших в одиночку, — четыре подводные лодки. В конце июля 1943 года две группы подводных лодок были готовы к выходу в море. Поскольку в этот момент в нашем распоряжении имелись эсминцы, я приказал им сопровождать подводные лодки примерно до 8 градуса западной долготы. Затем командирам лодок предоставили выбирать — либо следовать дальше группой, либо идти в одиночку. Они продолжали поход все вместе. Однако уже на следующий день одна из лодок группы донесла, что ведет бой с пятью самолетами в 150 милях к северу от мыса Ортегал, у северного побережья Испании. В поддержку ей немедленно направили эскадрилью из девяти Ju.88, которая, однако, не достигла места боя из-за нехватки горючего. Одновременно другие четыре подводные лодки донесли из Бискайского залива, что их атакуют самолеты и что поблизости находятся военно-морские силы противника. Три больших миноносца — все, что имелось в нашем распоряжении — были направлены на помощь лодкам. Таким образом, усилия противника, стремившегося блокировать пути нашего выхода в море, достигли небывалых масштабов. Поэтому в ожидании, пока выяснится исход боев и судьба подводных лодок, 2 августа 1943 года лодкам впредь выходить в море было запрещено. Со временем выяснилось, что с 20 июля до начала августа мы понесли ужасающие потери — 10 подводных лодок. Значительно возросло количество самолетов, действовавших против подводных лодок. Они атаковали теперь группами, чтобы иметь возможность бороться с зенитным огнем подводных лодок, совершавших переходы совместно. Поэтому пробивать себе дорогу через Бискайский залив с помощью зенитного оружия подводных лодок стало невозможно. Лодкам пришлось вернуться к старым методам. Каждый раз, когда они устанавливали, что их обнаружил противник, они немедленно погружались и следовали через Бискайский залив в подводном положении. Поскольку новые поисковые радиолокационные приемники с расширенным диапазоном частот должны были начать поступать только с конца августа 1943 года, я сохранил до этого времени в силе приказ о запрещении подводным лодкам выходить в море. Возвращавшимся из похода лодкам было дано указание прижиматься к испанскому берегу. В результате благоприятного стечения обстоятельств подводным лодкам, следовавшим в базы, удалось благополучно дойти до них. В районах боевых действий результаты применения нового зенитного оружия оказались примерно такими же, как в Бискайском заливе. До сентября 1943 года донесения большинства командиров лодок носили благоприятный характер. Они констатировали, что самолеты противника стали вести себя значительно осторожнее, чем прежде, и иногда даже, когда сталкивались с готовой к обороне подводной лодкой, не решались атаковать ее. В результате общие потери находившихся в море подводных лодок в сентябре вновь снизились до 10 процентов. Но с начала октября число атак авиации и вместе с ним потери подводных лодок вновь значительно возросли. Лодкам, правда, удалось сбить некоторое число самолетов, но все это мало помогало, так как непрерывно атакующие самолеты в конце концов причиняли лодкам повреждения или уничтожали их. Зенитное оружие соответствовало своему назначению только в том случае, если оно было достаточно мощным, чтобы отгонять самолеты или сбивать их еще до выхода на цель. Между тем оказалось, что на использовавшихся против подводных лодок тяжелых бомбардировщиках и летающих лодках нижнюю часть фюзеляжа защищала прочная броня и что 20-миллиметровые зенитки, как правило, не пробивали ее. Только этим можно было объяснить то, что некоторые самолеты, получив более ста попаданий, не оказывались сбитыми. После того как в мае 1943 года мы потерпели поражение в боях с конвоями в Атлантическом океане, нам пришлось прибегнуть к старой тактике, заключавшейся в том, чтобы бить противника по его уязвимым местам. Настало время вновь направить подводные лодки в удаленные районы, так как в изменившихся условиях эти районы становились относительно более перспективными. Опыт должен был показать, насколько слабее там противолодочная оборона. Стремясь перенести действия подводных лодок в менее опасные районы, я принял решение направить их в Индийский океан. Наш военно-морской атташе в Токио усиленно заботился о координации германских и японских военно-морских операций. В декабре 1942 года он сообщил, что Япония предлагает использовать находившиеся в сфере ее оккупации порты Пенанг и Сабанг в качестве баз германских подводных лодок, действующих в северной части Индийского океана. Это базирование было, однако, возможно только при условии обеспечения баз применяемыми на германских подводных лодках топливом и смазочным маслом, запасными частями и боеприпасами и прежде всего консервированным провиантом, так как привыкшие к европейской пище подводники не смогли бы обходиться привычным для японцев продовольствием. По требованию японского морского командования было начато техническое оборудование базы в Пенанге. Весной 1943 года японское командование вновь несколько раз повторило пожелание, чтобы были присланы германские подводные лодки. До тех пор пока в Атлантическом океане было достаточно возможностей для успешных действий лодок, японские предложения отклонялись. Но поскольку с апреля 1943 года положение изменилось, было решено в конце июня 1943 года направить в Индийский океан несколько лодок IХc и IХc-2 серий. Эти лодки после прекращения юго-западного муссона, сопровождавшегося большим волнением и плохой видимостью, которые мешали их действиям, должны были предпринять внезапные атаки в северной части Индийского океана и после этого прибыть в Пенанг. Лодки потопили в Индийском океане и на переходе из Германии и обратно 57 судов общим тоннажем 365 807 рег.-бр. тонн. Несколько судов было повреждено. Наибольших успехов добилась «U-510». Из больших лодок IХc-2 серии лучше всех действовала «U-181». К сожалению, эти успехи стоили нам недешево. До конца войны мы потеряли 22 лодки из числа подводных кораблей, направленных а Индийский океан; 16 подводных лодок потопили самолеты, преимущественно на переходе Атлантическим океаном. Выяснилось, что на всем протяжении Атлантического океана патрулирование осуществляли либо трехмоторные бомбардировщики с большим радиусом действия, либо самолеты с американских авианосцев, которые охотились за подводными лодками в центральной и южной частях Атлантического океана. В Индийском океане против подводных лодок действовали также самолеты, правда, в меньшем числе. Активность англо-американской авиации против германских подводных лодок повысилась повсеместно. Она оставалась весьма значительной до самого конца войны. В этом мы убедились при организации действий подводных лодок в других удаленных морских районах. Направленные туда лодки еще в середине июня 1943 года могли без помех принять топливо от подводного танкера, который находился западнее Азорских островов, и следовать после этого в свои операционные районы, простиравшиеся от юго-восточного побережья Америки до Рио-де-Жанейро и от Дакара до внутренней части Гвинейского залива. Каждому командиру был выделан обширный район, в котором он мог действовать в зависимости от маршрутов торгового судоходства и организации противолодочной обороны противника. При использовании подводных лодок мы избегали сосредоточения их, чтобы не вызывать соответствующего сосредоточения сил противолодочной обороны. Вначале действия подводных лодок развивались успешно. Лодки потопили 16 судов. Но вскоре противник усилил воздушное патрулирование настолько, что лодкам стало трудно оставаться в американских водах. В свою очередь и прием топлива в море от подводных танкеров сделался настолько опасным, что от него пришлось отказаться. Это привело к тому, что лодки вынуждены были соответственно сокращать сроки своих действий в назначенных им районах. Насколько мы могли судить, и в удаленных районах потери лодкам наносили только самолеты. Таким образом, наше намерение снизить потери путем перенесения операций в удаленные районы осуществить не удалось. В июне мы потеряли менее 20 процентов действовавших в море лодок. Но в июле 1943 года вновь было потеряно более 30 процентов. При этом на переходе через Бискайский залив погибло столько же лодок, сколько погибло за многонедельное пребывание в операционных районах. Таким образом, приказ от 2 августа о запрещении выхода в море вполне соответствовал сложившейся обстановке. Во второй половине августа 1943 года на базах Бискайского залива завершалось оснащение первых подводных лодок новейшими радиолокационными станциями «Хагенук». Кроме того, каждая лодка получала поступившие к тому времени на вооружение флота акустические торпеды, носившие условное название «Цаункениг». Таким образом, помимо усиленного зенитного вооружения, эти лодки имели и другие виды оружия и боевой техники, которые повышали их боевые качества. Личный состав подводных лодок проходил соответствующую специальную подготовку по освоению новой боевой техники и оружия. Мы рассчитывали, что этим лодкам удастся скрытно пройти в подводном положении до Северной Атлантики и там, действуя в составе группы против эскадренных миноносцев и авиации противника, атаковать один из конвоев. Надо было вообще повысить активность в этом районе Атлантики и при этом действовать крупными силами. Массированные действия необходимы были еще и потому, что, как установило наблюдение за радиосвязью противника, несколько сотен четырехмоторных бомбардировщиков 15-й и 19-й групп военно-воздушных сил английского берегового командования, действовавших до этого в Совершай Атлантике в составе сил противолодочной обороны, в июле 1943 года принимали участие в массовом налете на Гамбург, вызвавшем громадное число жертв среди гражданского населения. Временное отвлечение английских самолетов из районов Северной Атлантики стало возможным для противника, конечно, в результате приказа о возвращении действовавших там подводных лодок. Это уменьшило опасность нападения немецких лодок в водах западнее Великобритании. С волнением следили мы за переходом подводных лодок, в конце августа 1943 года направлявшихся из Бискайского залива в Северную Атлантику. Возникал вопрос: поможет ли новый поисковый радиолокационный приемник обеспечить защиту лодок от внезапных нападений с воздуха ? Несмотря на сильное патрулирование, донесений о налетах авиации на подводные лодки в Бискайском заливе поступало мало. Это обстоятельство позволяло, сделать вывод, что условия, по-видимому, решительным образом улучшаются и что этому мы, очевидно, обязаны новой радиолокационной станции «Хагенук». Как было установлено, из группы лодок, совершавших переход через Бискайский залив и оснащенных торпедами «Цаункениг», не погибла ни одна. Начиная с этого времени и вплоть до мая 1944 года в Бискайском заливе мы теряли в среднем не более одной — двух лодок в месяц. Едва подводные лодки группы «Цаункениг» достигли назначенного им района боевых действий, как ночью 20 сентября 1943 года на дуге большого круга был обнаружен ожидаемый конвой. С наступлением рассвета подводным лодкам из подводного положения удалось атаковать торпедами два судна. Затем из-за сильного воздушного и надводного охранения контакт с конвоем был потерян. В первый день боя совместные действия по отражению атак с воздуха не удались, так как подводные лодки находились слишком далеко друг от друга. В вечерние сумерки того же дня контакт с конвоем удалось восстановить. Теперь подводным лодкам пришлось иметь дело главным образом с сильным надводным охранением противника. Впервые были использованы новые акустические торпеды. На следующий день некоторым лодкам зенитным огнем удалось отразить атаки бомбардировщиков. Эти лодки сохраняли возможность оставаться на поверхности и могли идти на сближение с конвоем. Четверо суток длился бой, часто прерывавшийся из-за тумана и закончившийся в конце концов по той же причине. С подводных лодок поступили донесения об уничтожении новыми акустическими торпедами 12 эскадренных миноносцев и потоплении, кроме того, обычными торпедами девяти судов общим тоннажем 46 000 рег.-бр. тонн. В этом бою погибли две лодки. Достигнутые успехи мы считали хорошими, учитывая, что уже со второго дня боя туман отрицательно сказывался на действиях лодок. Однако из-за поступавших донесений мы переоценили эффективность торпед «Цаункёниг». Как выяснилось впоследствии, командиры подводных лодок завышали число потопленных ими кораблей охранения. Объяснялось это тем, что после выстрела с небольшой дистанции акустической торпедой подводной лодке приходилось немедленно погружаться на глубину 60 метров. В противном случае возникала опасность, что такая торпеда сработает на шум винтов самой подводной лодки. В этих условиях, когда выстрел производился с небольшой дистанции и попадание фиксировалось только на слух, легко могло случиться, что взрывы глубинных бомб ошибочно принимались за взрывы торпед. По английским данным, в бою против этого конвоя было потоплено шесть судов общим тоннажем 36 422 рег.-бр. тонн, а также корабли охранения «Сент Круа», «Полиандес» и «Итчен». Сильные повреждения получил и «Лэган», который противнику все же удалось взять на буксир. Опыт действий против конвоев в сентябре — октябре 1943 года требовал учесть, что в первом бою подводных лодок, оснащенных торпедами «Цаункениг», значительную роль в их защите от ударов с воздуха сыграл туман. В дальнейшем нашим лодкам уже не удавалось пробиться сквозь воздушное охранение противника. Сравнительно удачных результатов первого опыта использования акустических торпед в последующие месяцы достигнуть не удалось, и вскоре выяснилось, что и новое оружие недостаточно для восстановления необходимой боеспособности подводных лодок. Мы были вынуждены решительным образом отказаться от массированного использования подводных лодок против конвоев. Оставалось только возможно расчетливее продолжать вести действия, сковывающие силы противника. Нельзя было допустить, чтобы напряженная обстановка, созданная для противника на морских сообщениях, облегчилась. Осуществление этого требовало весьма значительного числа подводных лодок, так как только опасение, что в любой момент немецкие лодки могут сосредоточиться для групповых действий, заставляло противника держать в готовности самолеты и корабли противолодочной обороны и лишало его возможности использовать эти силы для решения других задач. Насколько напряженно протекала борьба в этот период, показывают записи в «Журнале боевых действий штаба командующего подводными силами» за 1 июня 1944 года: «Как видно из донесений командиров подводных лодок, агентурных данных и сведений радиоразведки, до настоящего времени сковывать силы противника удавалось. Число самолетов, участвующих в охранении авианосцев и входящих в состав воздушного охранения конвоев и корабельных противолодочных групп, не только не снизилось, но даже возросло. Для подводников особо тяжелыми являются действия, основная цель которых — сковывание сил противника. Больше чем в каком-либо ином роде оружия, успех подводной лодки являлся до сих пор личной заслугой всей ее команды и стимулировал поднятие наступательного духа, выносливости и упорства в боевых действиях. В настоящее время шансы на успех невелики, возможность же, что лодка из боевого похода не возвратится, становится все более вероятной, так как за последние месяцы возвращалось в среднем только 70 процентов лодок, выходивших в течение месяца на выполнение боевых заданий.» Все чаще приходилось задумываться над вопросом, является ли при столь высоких потерях целесообразным и оправданным дальнейшее продолжение подводной войны и не следует ли искать иных путей. Однако, учитывая весьма значительные силы противника, которые сковывались действиями наших подводных лодок, мы неизменно приходили к заключению, что «подводную войну необходимо продолжать всеми имеющимися средствами. Как ни горько, но приходилось мириться с потерями, даже в случае если в настоящий момент они не оправдывали достигнутых результатов». Другого оружия, которое могло бы сковать такие же силы противника, помимо подводных лодок, не было. Но для эффективной борьбы нужна была подводная лодка, не требовавшая всплытия для зарядки аккумуляторных батарей, обладающая более высокой скоростью подводного хода и обеспечивающая возможность длительного нахождения личного состава лодки под водой. Единственным утешением для нас было сознание того, что такая лодка уже создана и что недалек день, когда она войдет в состав подводных сил. Весной 1944 года были оборудованы «шноркелем» первые боевые лодки старого типа, что позволяло производить зарядку аккумуляторов и вентиляцию внутренних помещений под водой. Все это давало возможность рассчитывать, что в будущем подводным лодкам нового типа вообще не потребуется в ходе боевых действий всплывать на поверхность. В конце мая были устранены основные недостатки нового устройства и приобретен известный опыт его использования. В этот же период, накануне вторжения во Францию, командованию подводных сил предстояло принять тяжелое решение о направлении подводных лодок в Па-де-Кале и Ла-Манш. Возникал вопрос: допустимо ли посылать лодки в эти мелководные районы, где непрерывно патрулируют сотни различных сторожевых кораблей и самолеты противника ? Смогут ли лодки вообще действовать в проливах и возможно ли рассчитывать на такие успехи, которые оправдывали бы направление туда значительного числа подводных лодок ? С 1940 года мы не вели боевых действий в таких мелководных районах, как у побережья Англии. Теперь с оборудованием лодок «шноркелем» действия в подобных условиях становились возможными. Но в продолжение всего похода, то есть в течение нескольких недель, лодкам приходилось оставаться под водой. Выдержат ли подводники такое чрезмерно сильное физическое и психическое напряжение? Смогут ли они регулярно пользоваться «шноркелем» в условиях столь сильного охранения? При рассмотрении всего комплекса вопросов выявилось еще одно обстоятельство, которое затруднило принятие окончательного решения. Положение осложнялось тем, что во время нахождения лодок в районе вторжения они не могли поддерживать радиосвязь с командованием. Поэтому обстановку в районе боевых действий частично можно было уточнять только с помощью случайно перехваченных радиограмм противника. Личные доклады командиров можно было рассчитывать получить только через несколько недель после возвращения лодок из боевого похода. Однако от результатов вторжения, успеха его или неудачи в решающей степени зависел весь дальнейший ход войны. Подводная лодка являлась как раз тем средством, которое, действуя в качестве отдельной боевой единицы с небольшим числом личного состава на борту, способно было внести довольно большой вклад в общий военный успех. Такой успех достигался даже в том случае, если подводной лодке ценой собственной гибели удавалось потопить хотя бы один транспорт противника, груженый боеприпасами, танками или другим военным грузом. В самом деле, какое количество жизней пришлось бы принести в жертву, сколько материальных ценностей и средств потребовалось бы израсходовать, чтобы уничтожить или вывести из строя такое же количество боевых средств противника! Я пережил тяжелую внутреннюю борьбу, прежде чем принял окончательное решение. В конце концов я все же пришел к заключению о необходимости участия подводного флота в боевых действиях в случае англо-американского вторжения. И когда 6 июня 1944 года это вторжение началось, первые подводные лодки уже входили в бухту Сены. Я обратился тогда к подводникам со следующим приказом: «Любое судно противника, принимающее участие в высадке десанта, даже если оно перевозит всего полсотни солдат или хотя бы один танк, является объектом, для уничтожения которого подводная лодка должна принять все возможные меры. Такое судно необходимо атаковать, не считаясь с возможностью собственной гибели. Если придется встретиться с десантными кораблями и судами, нельзя считаться с опасностями действия в условиях мелководья, наличия минных заграждений или каких-либо других осложнении. Каждый солдат противника. уничтоженный до высадки десанта, снижает возможности выполнения противником задуманного плана. Подводную лодку, которая сумела нанести ущерб противнику в десантной операции, следует считать выполнившей свой высокий долг п оправдавшей свое назначение даже в том случае, если она при этом погибнет.» И вот наступили недели самых напряженных действий за все время подводной войны. Возвращавшиеся из боевых походов командиры докладывали о достигнутых успехах, и это заставляло продолжать использование подводных лодок. В конце концов лично я не выдержал того напряжения, которое продолжали нести подводники. Неуверенность в судьбе лодок, участвовавших в боевых действиях, а также опасения, что противник будет применять все более совершенные средства противолодочной обороны в масштабе, при котором дальнейшее участие подводных лодок уже не оправдается, заставили меня 24 и 26 августа приказать всем лодкам, еще находившимся в районе Сены, возвратиться в базы. Каковы же общие результаты действий подводах лодок в районе вторжения противника за период с 1 нюня по конец августа 1944 года ? Всего в разное время здесь действовало 30 подводных лодок, оборудованных «шноркелем». Они приняли участие в 45 боевых походах против десантные сил противника. Мы потеряли из этого числа 20 лодок. По английским данным, подводные лодки потопили пять кораблей охранения, 12 судов общим тоннажем 56 845 рег.-бр. тонн, четыре десантных корабля общим водоизмещением 8 404 тонны. На мине, поставленном подводной лодкой, подорвалась и затонуло еще одно судно. По английским же данным, были повреждены корабль охранения, пять судов общим тоннажем 36 800 рег.-бр. тонн и десантное судно. Подорвались на минах, поставленных подводными лодками, и получили повреждения два судна. Все потопленные суда имели на борту военное имущество. Чтобы представить себе, в чем именно могли выражаться уничтоженные материальные средства, можно обратиться к справочнику по подготовке личного состава авиации США. В нем говорится, что «если подводная лодка потопит два судна на 6 000 тонн каждое и один танкер в 3 000 тонн, то можно считать, что при этом погибло 42 танка, 8 152-мм гаубиц, 88 87,6-мм орудий, 40 40-мм орудий, 24 автобронемашины, 50 пулеметов крупного калибра, 5 210 тонн боеприпасов, 600 винтовок, 428 тонн запасных частей для танков, 2 000 тонн разных продуктов и предметов снабжения, 1 000 канистр бензина. Во что вылились бы боевые действия, если бы суда доставили эти грузы в порт выгрузки ? Для уничтожения этого военного имущества силами бомбардировочной авиации противнику потребовалось бы совершить 3 000 налетов» (Training Manual prepared by Airasdevlant, Naval, Air Station, Quonset Point, Rhode Island). В связи с этим я возвращаюсь к прошлому и сужу о действиях подводных лодок в районе вторжения по записям в моем «Журнале боевых действий»: «Закончились действия лодок в проливах Ла-Манш и Па-де-Кале. Эти действия свидетельствуют о том, что, несмотря на опасения и сомнения в целесообразности привлечения подводных лодок к участию в борьбе с силами вторжения, это решение было правильным. В исключительно тяжелых условиях лодки добились хороших результатов, потребовавших, правда, тяжелых, но все же терпимых жертв. Подводные лодки наносили противнику если не решающие, то во всяком случае чувствительные удары по системе снабжения и подвоза, облегчая тем самым армейским частям борьбу с высадившимся десантом.» («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 15 сентября 1944 года) В результате высадки десантов в районе Авранша 4 августа 1944 года наши подводные лодки потеряли возможность использовать опорные пункты на побережье Бискайского залива. Поэтому с конца августа до конца сентября 1944 года лодки стали постепенно переразвертываться в норвежские воды. Еще 1 июня 1944 года я дал указание, чтобы впредь ни одна подводная лодка без «шноркеля» не направлялась в Атлантический океан. С того времени впервые после 1940 года они вновь стали появляться у английского побережья. Границы оперативных районов в сторону открытого моря командованием не ограничивались. По этому поводу в «Журнале боевых действий штаба командующего подводными силами» имеется следующая запись от 11 сентября 1944 года: «Все лодки получили приказ действовать в зависимости от состояния противолодочной обороны противника в западной или восточной части своих секторов. Границы в восточной части указываются ориентировочно. Командование учитывает, что боевые действия лодок в основном в подводном положении и активные меры обороны со стороны противника вызывают большое напряжение у всего личного состава, особенно у молодого пополнения. Поэтому командирам лодок, действующим в непосредственной близости от побережья противника, вновь рекомендуется самостоятельно решать вопрос о необходимости временного или окончательного отхода (отход использовать для донесения обстановки !) и возвращения в базу до израсходования топлива и торпед в зависимости от состояния противолодочной обороны или степени переутомления команды.» Первое донесение, поступившее от лодки, действовавшей в таких условиях, оказалось весьма благоприятным. «U-482» в проливе Норт-Чаннел к северу от Ирландии потопила корвет «Херст Касл» и четыре транспорта общим тоннажем 31 610 рег.-бр. тонн. Дальнейшее использование подводных лодок в непосредственной близости от побережья в Ирландском море, в западной части пролива Ла-Манш и вблизи Шербура было также удачным. В свою очередь «U-1232» потопила около Галифакса (Канада) из состава двух конвоев четыре судна общим тоннажем 24 331 рег-бр. тонн и атаковала торпедами судно тоннажем 2 373 рег.-бр. тонн. «U-870», находившаяся западнее Гибралтара, действовала также успешно. В результате до конца января 1945 года мы считали, что благодаря «шноркелю» даже лодки старых серий вновь обрели боеспособность. Успехи подводных лодок, последние три месяца находившихся в операционных зонах, соответствовали успехам, достигнутым в августе 1942 года. Однако в отношении экономического эффекта в боевом использовании лодок выявилось весьма существенное расхождение. Раньше из каждых 100 суток подводные лодки находились в море 60 суток, причем 40 суток из них они проводили непосредственно в районах боевых действий. К декабрю 1944 года сложилось неблагоприятное соотношение между временем нахождения лодок в базах и временем пребывания их в море. Утрата расположенных на побережье Бискайского залива опорных пунктов и судоремонтных предприятий, длительность перехода лодок из дальних баз в районы боевых действий и, наконец, следование их в подводном положении под «шноркелем» на малой скорости — все это привело к тому, что лодки находились в море в среднем всего 37 суток и из них только 9 суток действовали в назначенных им зонах. Поэтому абсолютное число потопленных судов было значительно ниже показателей 1942 года. Положение могло улучшиться только при условии ввода в строй лодок новой серии, могущих развивать под водой большую скорость хода. Самым отрадным за последние месяцы было то, что в январе 1945 года потери ц лодках значительно снизились: они составляли 10,4 процента по отношению к находившимся в море подводным лодкам, следовательно, едва ли превышали потери, имевшиеся во второй половине 1942 года, и были ниже, чем в 1940 и 1941 годах. Таким образом, благодаря положительным результатам, достигнутым с помощью «шноркеля», борьба в прибрежных зонах противника, имевшая целью сковать действия врага, вновь приобрела наступательный характер. При этом выяснилось, что нахождение подводных лодок в мелководных районах, вблизи разнообразного по очертаниям побережья, в зонах перемежающихся отливов и приливов имеет даже известные преимущества, так как в таких условиях обнаружение лодки гидроакустическими средствами сторожевых кораблей весьма затрудняется. Когда лодки направлялись в мелководные районы, командирам особо указывали на то, что их тактика должна резко отличаться от обычной. Они должны были по возможности действовать не так, как рассчитывал противник. Например, выход в атаку рекомендовалось производить не со стороны открытого моря, то есть с глубоких мест, а, наоборот, с более мелкой прибрежной стороны. Советовали также после атаки уходить по возможности в сторону берега. Учитывая благоприятные результаты и относительно небольшие потери, командование подводных сил в январе 1945 года вынесло решение о направлении к побережью противника также тех лодок, которые должны были вступить в строй в феврале. Принять такое решение было нелегко. Противник, конечно, мог и должен был усилить в своих водах противолодочную оборону. Лодки практически почти полностью лишались возможности пользоваться радиосвязью. Это приводило к тому, что командование узнавало о судьбе подводной лодки и обстановке в районе ее действий не через 7-14 дней, как это было раньше, а спустя много недель, то есть когда обстановка становилась совершенно иной. Поступавшие сведения часто сильно запаздывали, и командование не могло своевременно реагировать на те или иные события. Вместе с тем нельзя было не считаться с тем, что каждый уничтоженный у английского побережья транспорт с военным грузом, который следовал во Францию или в устье реки Шельды, являлся ударом по противнику, облегчавшим нашим войскам ведение борьбы на суше. Задача подводных лодок заключалась также в том, чтобы своими действиями сковывать легкие боевые корабли противника у побережья Англии и лишать их возможности участвовать в нарушении нашего каботажного судоходства в Северном море, в проливе Скагеррак и на морских путях вдоль Норвегии. Осуществление этой задачи начиная с конца ноября 1944 года позволило беспрепятственно ходить в этих районах большому числу немецких судов, совершавших перевозки подкреплений для фронтов а Германии. Командиры подводных лодок, возвращавшихся в феврале и начале марта 1945 года, доносили об успешных действиях лодок. Это обстоятельство довольно убедительно подтверждало правильность принятого в январе решения о продолжении боевых действий в прибрежных водах Англии. Но вскоре в том же месяце мы снова стали беспокоиться за судьбу лодок, в связи с тем что в перехваченных радиосообщениях противника не содержалось решительно никаких сведений о действиях немецких подводных лодок. И вот вместо ожидавшихся положительных известий 13 марта 1945 года от «U-230» поступило радиодонесение, что на глубине 80 метров, в 20 метрах над грунтом, она подорвалась на мине н получила тяжелые повреждения. Командир успел радировать, что личный состав вышел из лодки и пытается добраться до берегов Ирландии. Не оставалось сомнений, что против немецких подводных лодок английское командование начало использовать мины, которые ставились на значительной глубине. Командование подводных сил еще раньше учитывало такую возможность и в октябре 1944 года указывало командирам лодок, что необходимо следовать в подводном положении, на глубине в пределах от 15 до 30 метров, так как на такой глубине противник едва ли будет ставить мины из-за опасности, возникающей для его собственного судоходства. Отсутствие сведений о действиях наших лодок и радиограмма «U-230» побудили нас приказать командирам подводных лодок покинуть прибрежные воды в случае слишком активной деятельности противолодочной обороны противника и возвратиться в базу. До самой капитуляции мы почти ничего не знали о результатах действий отдельных лодок и последних мероприятиях противника в области противолодочной обороны. О постигшей нас тяжелой неудаче мы узнали лишь после окончания войны. Если в январе погибло шесть лодок, то в апреле 1945 года наши потери составили 29 подводных кораблей. Причины, вызвавшие столь резкий рост потерь, станут понятными лишь после того, как будут опубликованы официальные английские материалы за этот период. В последние недели войны все сильнее чувствовались удары авиации союзников по немецким портам. Они наносились также в прибрежных волах и причиняли весьма значительные потери на продолжавшей сокращаться территории Германии. За время испытаний лодок ХХI и ХХIII серий и подготовки личного состава выявились неполадки технического характера, которые были вполне естественными, учитывая, что приходилось осваивать новые типы лодок, создававшиеся на основе собственного опыта. Выявленные неполадки задерживали подготовку команд и испытания, однако полученные в конце концов результаты оказались весьма удовлетворительными. Наивысшая подводная скорость хода лодки ХХI серии составляла 17,5 узлов, экономическая скорость, достигавшая пяти с половиной узлов, была также велика, причем лодка следовала почти бесшумно. Радиус действия лодки этой серии был таков, что она могла заходить во все районы Атлантического океана и доходить, например, до Кейптауна, оставаться там и участвовать в боевых действиях три — четыре недели, а затем без пополнения топлива возвратиться в базу. Оснащенные новой техникой, эти лодки, пользуясь новыми приемами стрельбы, имели возможность устанавливать точные исходные данные цели и использовать торпеды, находясь под водой на глубине 50 метров. Такими же качествами обладали и лодки ХХIII серии, хотя их предельная подводная скорость и радиус действия были меньше. С созданием лодок ХХI и ХХIII серий устранялись преимущества, которыми с 1943 года обладала противолодочная оборона противника, причем одной из основных опасностей для лодок являлась возможность обнаружения ее при нахождении в надводном положении. Оставаясь защищенной от средств обнаружения при нахождении под водой, лодка маневрировала на глубине и выходила в атаку в подводном положении. Теперь открывались новые перспективы использования лодок и представлялись возможности достижения в недалеком будущем новых успехов. На протяжении последних двух лет войны в Англии напряженно следили за созданием усовершенствованных серий немецких подводных лодок. В феврале 1945 года на Ялтинской конференции представители Англии ставили вопрос о том, чтобы русские возможно быстрее заняли Данциг (Гдыню), так как там на верфях якобы строилось 30 процентов новых немецких лодок. «Авиации и надводному флоту союзников будет очень трудно бороться против подводных лодок новых серий, так как они обладают высокой скоростью хода под водой и оснащены новейшей техникой» (Die offizielen Jalta-Dokumente des U.S. State Department, deutshe Ausgabe, Seite 60, 62,63,67 auch 69). В заключительной части отчета, представленной начальниками штабов союзных армий президенту Рузвельту и премьер-министру Черчиллю на Ялтинской конференции, говорилось: »…7. Возможность того, что н