Император Николай II. Жизнь, Любовь, Бессмертие - Плеханов Сергей Николаевич (лучшие книги TXT) 📗

Как не подивишься беспардонности нынешнего адвоката палачей: «Юровский и Голощекин с юности отринули свое еврейство. И служили они совсем другому народу. Народ этот тоже жил по всему миру. И именовался – всемирный пролетариат» [10].

На каком основании сочинитель сделал такой вывод? Единственное, что твердо известно об отношениях этого сорта интернационалистов с пролетариатом: они находили удобным убивать от его имени…

Судебный следователь по особо важным делам Омского окружного суда Н. А. Соколов. Вплоть до рассекречивания советских источников в 1989–1992 гг. материалы Соколова и опирающиеся на них работы Вильтона и Дитерихса являлись основным источником данных о расстреле царской семьи.

Вдохновляется подобная писанина трудами, подобными книге М. Хейфеца «Цареубийство в 1918 году. Версия преступления и фальсифицированного следствия», изданной в Иерусалиме в 1990 г. Она целиком посвящена доказательству непричастности к убийству или второстепенной роли в нём большевиков-евреев и о неправильном предвзятом ведении следствия русским следователем Н. А. Соколовым. Активные организаторы преступления Войков, Радзинский и Голощекин объявляются статистами. Хейфец не стесняется и прямой фальсификации, утверждая, что руководителем убийства был П. З. Ермаков. От людей, именующих себя историками, естественно ожидать призыва к покаянию за кошмарное преступление, положившее начало подлинному геноциду русского народа. Но когда вместо мужественного признания фактов видишь беззастенчивое изворачивание, очевидное стремление фальсифицировать истину, что, кроме брезгливости можешь испытывать к подобным писакам?..

Книга Н. А. Соколова «Убийство царской семьи»

Не только большевики точили ножи. По странному стечению обстоятельств не меньшую кровожадность проявили и евреи, состоявшие в других партиях. Соучастник убийства М. Медведев вспоминал: «Еще в конце июня 1918 года члены Екатеринбургского Совета эсер Сакович и левый эсер Хотимский (позднее – большевик, чекист, погиб в годы культа личности Сталина, посмертно реабилитирован) на заседании настаивали на скорейшей ликвидации Романовых и обвиняли большевиков в непоследовательности». Выходит, всемирный пролетариат тут не при чем. Единственное, в чем можно согласиться с Хейфецом и Радзинским, это то, что среди подручных этой мононациональной компании имелось несколько негодяев из русских. Одному из них, уголовнику Ермакову, Юровский сказал: «На твою долю выпало счастье – расстрелять и схоронить так, чтобы никто и никогда их трупы не нашел». Компанию живодеров укрепили «интернационалистами» из Германии и Венгрии. И в условленный час по сигналу из Кремля набросились на беззащитных.

А через несколько дней после злодеяния оповестили мир, что царь «казнен» по приговору народа, но семья – в безопасном месте. При этом для сведения обер-палача дали в Москву шифровку: «Москва, Кремль. Секретарю Совнаркома Горбунову. Передайте Свердлову, что всю семью постигла участь главы официально семья погибнет при эвакуации».

Получив известие о завершении второго акта, немедленно приступили к третьему. В Алапаевск, небольшой городок возле Екатеринбурга, где содержались под стражей несколько Великих князей и княгинь, а также лица императорской крови, полетело распоряжение о проведении новой бойни. Большевистский актив и здесь заранее подготовился. Инсценировав для местного народа ночную схватку с невидимым противником, тем временем сбрасывали в тридцатиметровую шахту живых людей. Затем принялись швырять туда же остро отточенные бревна, гранаты. Но тут вышла промашка – целых три дня после этого из-под земли слышались стоны и пение псалмов. Тогда «служители всемирного пролетариата» подожгли серу и швырнули в шахту. Только удушив таким образом недобитых старух и юношей, смогли отрапортовать об успешном исполнении «народного правосудия».

Однако, в Кремле не считали дело законченным. В Петрограде содержались в тюрьмах еще несколько великих князей. Никто из них, как и жертвы алапаевских коммунистов, не занимал больших должностей и вообще к политике отношения не имел. Николай Михайлович, дядя царя, был известным историком, одно время его кандидатура рассматривалась на пост президента Академии Наук, но он отклонил это предложение… В январе 1919 годе он и трое других великих князей были расстреляны по указанию «кремлевского мечтателя».

Сидя в Горках, чужой усадьбе, приглянувшейся вождю обездоленных, компания постояльцев Кремля, должно быть, раскладывала пасьянс на будущее: чем меньше тузов и королей оставалось в колоде, тем крепче становилась их собственная власть…

Подвал дома Ипатьева в Екатеринбурге, где была расстреляна царская семья. ГА РФ

Долгие годы над последними днями императора Николая II тяготела завеса тайны. Только в середине 20-х годов большевики признали сам факт убийства всей семьи царя по заранее утвержденному плану. А до того всеми правдами и неправдами пытались замести следы злодеяния. Когда после захвата Екатеринбурга белыми были опубликованы неопровержимые доказательства преднамеренного убийства, ленинцы заявили: преступление совершено левыми эсерами, чтобы осложнить положение Советской республики. ЧК инсценировал суд над участниками убийства (иностранцами) и объявил об их казни. Так что, как видим, весь набор подлых приемов был отработан еще при непосредственном участии нынешнего постояльца мавзолея на Красном площади.

Сейчас трудно представить, что испытывали он и его ближайшие сподвижники Свердлов, Бухарин, Зиновьев, Каменев, когда разрумянившийся от натуги Шая Голощекин извлек из только что открытого ящика стеклянные сосуды с заспиртованными головами Николая II и его семьи. Но во всяком случае не сострадание. Похоже, что дикое зрелище лишь подстегнуло их кровожадные инстинкты. Уже через несколько недель после убийств в Екатеринбурге вся страна содрогалась в конвульсиях: начатая по распоряжению большевистской верхушки кампания красного террора унесла десятки тысяч невинных. Вожди черни дурели от запаха крови, как вампиры, припавшие к трепещущему телу, полному жизни…

Кроме ящиков с кровавыми трофеями, Шая привез из Екатеринбурга три вагона вещей царской семьи. Работники большевистского партаппарата и их жены как мухи облепили добро, доставленное в Кремль. Подруги жизни народных комиссаров чуть не перегрызлись из-за драгоценностей, принадлежавших убитым. Коммунистические мародеры уже ощутили вкус власти, но им все чего-то не хватало, чтобы выглядеть настоящими господами. Они думали: царских бриллиантов. Но история рассудила иначе: им не хватало того, что имелось у растерзанных ими царственных мучеников, у абсолютного большинства порабощенного ими тогда народа…

Убитые в доме Ипатьева. Николай II с семьёй. (Слева направо: Ольга, Мария, Николай, Александра, Анастасия, Алексей и Татьяна), лейб-медик Е. С. Боткин, лейб-повар И. М. Харитонов, комнатная девушка А. С. Демидова, камердинер полковник А. Е. Трупп

А может быть, у них все-таки было нечто взамен «органа нравственности», с таким упорством отрицавшегося учениками Маркса. Ведь они тоже не прочь были потолковать о революционной морали, в корне отличной от христианской. Наверное, эта самая мораль обусловила ту многолетнюю переписку, которую вел большевистский ЦК с участниками убийств, совершенных на Урале. Каждый из палачей претендовал на честь собственноручного убиения царя и наследника. Хотя факты и свидетельские показания неопровержимо указывали, что императора и царственного ребенка застрелил Янкель Юровский, один из его подручных – Петр Ермаков – после смерти своего шефа принялся отстаивать собственное «авторство» в убийстве № 1. Матрос Хохряков тоже похвалялся, что это он стрелял в императора, и показывал всем «кольт», из которого был сделан роковой выстрел.