Смерш (Год в стане врага) - Мондич Михаил (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Если все затянется надолго, я сойду с ума. Бежать? Можно. Но я должен непременно заехать в Мукачево. Там у меня целый ряд документов.
В комнату вошел капитан Шибайлов.
— Коля, на минутку… Я арестовал одного чеха, очень подозрительного. Его жена живет на другой квартире. Нужно узнать адрес.
Я спустился с капитаном в подвал.
— Дежурный, вызовите Скживанека.
Открылась дверь. В темном подвале жались друг к другу арестованные. Их было так много, что не было места сидеть. Они стояли.
— Скживанек!
— Зде.
— Выходи!
Капитан записал адрес жены Скживанека…
Я возвратился к себе в комнату.
Капитан Шибайлов поехал арестовывать жену Скживанека.
В три часа ночи я решил все бросить и лечь. Не могу больше! Нет сил! Все мне кажется таким странным и непонятным, словно я не в реальной действительности, а в кошмарном кровавом сне.
Раздеться… Зачем? Все равно легче не станет.
Внизу в подвалах стоят арестованные. На улицах гудят моторы. Кто-то ругается. На дворе, в пыли, лежит Рафальский. Мозги, смешанные с пылью.
— Ты, генерал, не ври! — допрашивает Шапиро эсесовца.
А теперь бьет его… Все ерунда.
Но мозги, смешанные с пылью, — не ерунда. Нет, это результат человеческого мракобесия. Кого обвинять? Некого! Себя? За что? За то, что родился? Но я в этом не виноват.
Спать надо! Философия всегда доводит до чертиков. Кому вообще нужна философия? Смершевцам? Зачем? Они великолепно обходятся и без нее…
Шапиро — подлец. Знает, что я спать хочу. Так нет чтоб работать потише, — орет как сумасшедший. Да ведь он и есть сумасшедший. Все мы сумасшедшие. Кто из нас может улыбнуться чистосердечно, как улыбаются дети? Никто… Что я хотел вспомнить?.. Да! Я подписал акт о самоубийстве Рафальского. Прочь все мысли! Прочь, прочь! Три часа ночи. Что делать, как уснуть?
— Du bist kein General, du bist подлец…
Шапиро не только подлец, но и хам. Если он не жалеет меня, то хоть бы пожалел себя. Ведь ночь, глубокая ночь! Спать надо… Что делает Волошин? Богу молится? Поздно.
Смерть… Кровь… Мозги, смешанные с пылью…
Сегодня 14-е мая. Полный расцвет весны. Я рад, что капитан Шапиро «плюнул» на работу и занялся грабежом. Как все просто в наших условиях! Все двери открыты. Никто не решается рта открыть, чтобы сказать слово протеста.
НКВД. Чехи боятся чекистов больше, чем гестаповцев в свое время.
В течение трех дней их отношение к русским переменилось на все сто процентов. Уже не кричат «наздар».
У подполковника Шабалина 10 чемоданов разных ценных вещей. Капитан Миллер «переплюнул» всех — у него 15 чемоданов.
Шапиро «приобрел» аккордеон «Höhner». Шибайлов хвастается двумя фотоаппаратами «Лейка». Гречин собирает «коллекцию» ручных часов. Попов грабит, но, как всегда во всем, очень осторожно и тайно.
Козакевич надел на себя хороший костюм какого-то арестованного товарища министра и ходит в нем.
— Шибайлова ожидает выговор, — обратился ко мне Шапиро.
— За что?
— Не поймал Власова. Ездил в Пильзен — тоже без результата. Мне кажется, что Власова скрывают американцы.
Шапиро вышел из машины.
— Я только загляну в одну лавку.
Едва он отошел несколько шагов в сторону, я почувствовал на спину чью-то руку.
Смотрю — Лиза Л.
Шапиро может возвратиться каждую минуту. Он знает, что я никогда не был в Праге. Составляя свою автобиографию в Мукачеве, я написал, что за всю жизнь, помимо пределов Карпатской Руси, я был только в Будапеште.
— Здравствуй, Лиза. Извини, я не могу с тобой разговаривать. Прошу тебя, уйди… Когда-нибудь я все объясню тебе…
Лиза смутилась, покраснела и заторопилась.
Она сделала не больше пяти шагов, как вернулся Шапиро.
— Лавка закрыта… Поехали…
Шофер завел мотор.
Должно быть, я умею хорошо скрывать свои чувства, так как Шапиро ничего не заметил.
В душе же у меня была целая буря. Простая встреча с бывшей одноклассницей могла выдать меня: выяснилось бы, что я жил раньше в Праге, что я был связан с русскими эмигрантами, что я врал, что я «очень подозрительный молодой человек», контрреволюционер, шпион, изменник.
Пять минут назад расстояние между мною и смертью было меньше шага.
Интересно, какие цели преследует моя судьба? Должно быть, какие-то особенные, иначе она б не отводила от меня вот-вот неминуемую смерть.
Пока не следует радоваться. Кроме наших оперативных групп в Праге работают смершевцы Конева и Малиновского. Их гораздо больше. Возможно, что они уже арестовали кого-нибудь из моих друзей, и моя фамилия где-нибудь выплыла.
Майор Гречин говорил мне, что мы приехали в Прагу «незаконно». Это значит, что Прага территориально принадлежит чекистам Конева и Малиновского. Ковальчук не устоял, чтобы не «поживиться добычей» в Праге, и послал нас сюда.
Мы, кажется, оправдали его доверие. Сотни арестованных тому порукой. Если же мы останемся в Праге еще несколько дней, то число арестованных перейдет за тысячи. Ковальчук получит следующую звездочку и какой-нибудь крупный орден.
В шесть часов вечера в одной из комнат Смиховской школы произошел следующий случай:
Вошел худой, как и все остальные, военнопленный немец. На вид он ничем не отличался от тысячи других военнопленных.
— Я хотел бы с вами поговорить, — обратился он к нам.
— В чем дело? — спросил капитан Шапиро.
Немец откашлялся.
— Я работал агентом английской разведки…
— Интересно.
— Как рабочему гамбургских доков, — продолжал немец, — мне легко было давать ценные сведения англичанам.
— Так… Чего же вы хотите от нас?
— Чтобы вы отпустили меня на волю.
Капитан Шапиро хитро улыбнулся…
— Хорошо. Поедем с нами…
В доме № 11 между мною и капитаном произошел весьма короткий разговор.
— Однако, английская разведка хромает. Я удивляюсь англичанам…
— Почему?
— Они плохо инструктируют своих агентов. Агент не смеет (он должен запомнить это на всю жизнь!) никому и никогда говорить о том, что он агент.
— В данном случае это понятно. Человек попал в тяжелые лагерные условия. Подумал, что война окончена, и что его, как скрытого врага Гитлера, отпустят на волю… Своего рода оправданный обман.
— Как раз против таких возможностей и должны были англичане инструктировать этого немца.
— Что же будет с ним?
— Таких случаев у нас было много. Известное дело — смерть шпионам! Ну, поехали. Еще надо побывать на Бендовой улице, проверить одну квартиру в Бубенче, допросить этого английского агента…
В два часа ночи я лег спать с твердым намерением уснуть. Фабрика смерти продолжала свою работу. Приезжали автомашины и привозили новых арестованных. В соседних помещениях шли допросы. Слышались крики и стоны неизвестных мне людей. Под такую музыку тяжело засыпать… Если бы не смертельная усталость, я бы долго не уснул, но… есть пределы человеческой выносливости…
Весь народ высыпал на улицу встречать президента Бенеша. Дети, девушки, взрослые и старики — все в праздничных одеждах с флажками в руках.
Жители Праги и раньше отличались особой склонностью к разного рода встречам. Вывешивались флаги, жители выходили на главные улицы. Ни пройти, ни проехать. Так было и сегодня.
Капитан Шапиро ругается. Из Смихова нельзя попасть на Бендову улицу.
— Черт возьми… Как проехать? Опаздываем.
Я смотрел на радостные лица чехов и завидовал им. Действительно, счастливый народ. От войны они пострадали меньше остальных. Искренне радуются приезду своего президента.
Мы же, как проклятые, спешим, спешим и спешим.
Зачем?
Чтобы успеть арестовать как можно больше врагов советского правительства.
Европа должна стать коммунистической. Это сделает не компартия, не московские газеты и радиостанции, а мы — чекисты, вернейшие из верных детей «мудрого вождя».
