Хроника жизни семьи Сталина - Колесник Александр Николаевич (электронные книги без регистрации txt) 📗
История сурово оценила действительно эпоху «Иосифа Грозного». Принцип справедливости, как Светлана, видимо, и предполагала, сегодня позволил возвратить тысячи имен несправедливо оболганных, а преступников назвать своими именами, не обойдя и ее отца.
Смерть отца, безусловно, внесла коррективы во всю ее последующую жизнь. Смерть отца ее потрясла. Ее она восприняла как страшную трагедию, как уход одного из самых близких ей людей, который любил ее и которого любила она, и кого она многие годы воспринимала как способного преодолеть все и вся, хотя признаки надвигавшейся его старости не проходили мимо ее глаз, да и не только ее. По всей видимости, она тяжело пережила разоблачения преступлений Сталина, и так же, как и ее мать, ее постигло трагическое разочарование. В дальнейшем она была уже не «лелеянным дитем», а прожила 10 трудных для себя лет после XX съезда партии в совсем иных условиях, чем до 1953 года, хотя и пользовалась многими льготами и привилегиями.
В 1962 году она не была на похоронах своего брата Василия в Казани ввиду того, что брак ее брата с Бурдонской не был расторгнут, а к новой жене брата она, видимо, не испытывала симпатий, да и не могла лично знать происходящих там событий. Сказалось также состояние ее здоровья. В Москве она обращалась к К. Е. Ворошилову и А. И. Микояну с просьбой разрешить похоронить брата на Новодевичьем кладбище, рядом с матерью, но в этом было отказано.
Она тем не менее написала: «На похороны собралась чуть ли не вся Казань… На детей и Капитолину смотрели с удивлением – медсестра Маша, успевшая зарегистрировать с ним брак, уверила всех, что она-то и была всю жизнь его „верной подругой“. Она еле допустила до гроба детей». Хотя оснований для такого утверждения у нее, вероятно, не было.
Довольно тяжело складывалась и личная жизнь Светланы. В 17 лет она увлеклась 39-летним Алексеем Яковлевичем Каплером. Это стало известно отцу.
– Мне все известно! – сказал он… – Твой Каплер – английский шпион, он арестован!..
– А я люблю его! – ответила дочь.
– Любишь! – выкрикнул отец с невероятной злобой к самому этому слову, и она впервые в своей жизни получила две пощечины.
– Подумайте, няня, до чего она дошла! Идет такая война, а она занята… – и он произнес грубые мужицкие слова. Каплер провел в заключении десять лет…
Студенткой Светлана вышла замуж за Г. И. Морозова, сына коммерческого директора парфюмерной фабрики в Москве. Григорий учился в одном классе с ее братом Василием. Он бывал в их доме, и было вполне естественным ее увлечение красивым, способным и интеллигентным молодым человеком.
Как и многих родственников Н. С. Аллилуевой, отца мужа Светланы также арестовали по ложно сфабрикованному обвинению и продержали в заключении 6 лет, вплоть до 1953 года. Причем для этого было использовано обвинение, что якобы он изменил фамилию Мороз на Морозов, хотя на сохранившейся до наших дней могиле его отца стоит надгробие с надписью – Морозов. Отец ее, как она сама написала, браку не препятствовал, но с мужем дочери не встречался. В семейную жизнь ее отец не вмешивался. Этот брак распался через три года. От него остался у Светланы сын. Удивительно, как чутко реагировало сталинское окружение на изменения в родственных отношениях вождя. Буквально сразу последовала серия разводов на национальной почве. И первой этот пример повторила дочь Маленкова Валя, которая развелась со своим первым мужем Шамбергом, хотя сам Маленков никогда антисемитом не был. Вскоре Светлана вышла замуж за Ю. А. Жданова. Видимо, в угоду отцу ее сын был переоформлен на фамилию второго мужа. По ее свидетельству, это был брак без особой любви, без особой привязанности, по здравому размышлению. Этот брак также не принес Светлане счастья. Вскоре он распался. Дочь Катю Светлана воспитала без мужа.
После окончания школы Светлана уже не проживала с отцом. По ее просьбе ей была выделена хорошая квартира в «Доме на набережной». В ней она прожила до 1967 года. После ее выезда из СССР некоторое время в ней жил ее сын Иосиф, который оставил эту квартиру в связи с получением другой.
Не удался, судя по объявлению в «Вечерней Москве», и другой брак: «Сванидзе Иван Александрович, проживает по улице Добролюбова, 35, кв. 11, возбуждает дело о разводе с Аллилуевой Светланой Иосифовной, проживающей по ул. Серафимовича, 2, кв. 179. Дело подлежит рассмотрению в нарсуде Тимирязевского района».
После 1953 года существенно изменился и внутренний мир Светланы, что отразилось на ее поведении. Видимо, сказались ( изменения, происшедшие в советском обществе. Сконцентрироваться на каком-либо виде деятельности ей не удавалось. Какое-то короткое время она работала в Литературном институте. Вероятно, работа удовлетворения не приносила. Зато существенно изменилось отношение к ней со стороны многих знавших её людей, причем от заискивания до вражды, от бывших симпатий до отчуждения и просто от хороших отношений до непредсказуемых последствий.
Самым невероятным шагом стало ее обращение к религии. – Я крестилась в Москве в мае 1962 года, – ответит она в Москве на вопрос корреспондента агентства «Рейтер» Чарльза Бремнера. – Я, безусловно, верующий человек, хотя формальная принадлежность к церкви и формальные ритуалы имеют для меня очень малое значение. Я бы даже сказала, что без моего глубокого религиозного чувства у меня просто не было бы вот этой ужасной вины, которая висела надо мной все эти годы и в конце концов привела меня домой. Да, я религиозный человек и сегодня.
Ее обращение к богу, по всей видимости, отражало изменения в оценке нравственных ценностей, происшедших в ее сознании. К религии люди обращаются, как правило, в результате разочарования бытием, окружением или, наоборот, поиском высших нравственных ценностей в потустороннем мире, в обращении к себе, в замкнутом мире, когда единственным поверенным становится божество. У Светланы, наверное, могло быть и то и другое. Фактом остается, видимо, глубокое разочарование всем своим окружением, да самой собой тоже. Имея прекрасные профессиональные задатки, высокую научную квалификацию, она тем не менее потеряла профессиональную перспективу. Видимо, не находила она ее и в личной жизни, да и вся ее жизнь теряла жизненные перспективы в самый расцвет жизненных и творческих сил.
Если обратиться к написанному ею в этот период, то отпечатки религиозности видны довольно четко, и они, видимо, отражают изменения в ее внутреннем состоянии: «И когда умру, пусть меня здесь в землю положат, в Ромашково, на кладбище, возле станции, на горке – там просторно, все вокруг видно, поля кругом, небо… И церковь на горке, старая, хорошая – правда, она не работает и обветшала, но деревья в ограде возле нее так буйно разрослись, и так славно она стоит вся в густой зелени и все равно продолжает служить Вечному Добру на Земле».
И все-таки, что стояло за ее шагом уехать из СССР, бросить все, даже детей? Ее официальная версия: «…мое невозвращение в 1967 году было основано не на политических, а на человеческих мотивах. Напомню здесь, что, уезжая тогда в Индию, чтобы отвезти туда прах близкого друга – индийца, я не собиралась стать дефектором, я надеялась тогда через месяц вернуться домой. Однако в те годы я отдала свою дань слепой идеализации так называемого „свободного мира“, того мира, с которым мое поколение совершенно было незнакомо».
Если верить ее мыслям, высказанным в книге «Двадцать писем к другу», то в течение пяти недель лета 1963 года она подвела итог своей жизни, абсолютно искренне, как на исповеди, и совершилось это на даче в деревне Жуковке. Вот ее концепция: «У меня не было подвигов, я не действовала на сцене. Вся жизнь моя проходила за кулисами. А разве там неинтересно? Там полумрак, оттуда видишь публику, рукоплескающую, разинув рот от восторга, внимающую речам, ослепленную бенгальскими огнями и декорациями, оттуда видны и актеры, играющие царей, богов, слуг, статистов; видно, как они играют, когда разговаривают между собой, как люди. За кулисами полумрак; пахнет мышами, и клеем, и старой рухлядью декораций, но как там интересно наблюдать! Там проводит жизнь гримеров, суфлеров, костюмерш, которые ни на что не променяют свою жизнь и судьбу – и уж кто, как не они, знают, что вся жизнь – это огромный театр, где далеко не всегда человеку достается именно та роль, для которой он предназначен. А спектакль идет, страсти кипят, герои машут мечами, поэты читают оды, венчаются цари, бутафорские замки рушатся и вырастают в мгновение ока, Ярославна плачет, летают феи и злые духи, является тень короля, томится Гамлет, и безмолвствует народ…»
