Красный чех (Ярослав Гашек в России) - Антонов Станислав Иванович (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Первые удачи на этом пути увлекли, захватили, теперь уже трудно было оторваться от поисков, они, как магнит, тянули к себе, заставляли все глубже и глубже проникаться событиями революционных лет, духом того времени, «проживать» их вместе с теми, кто активно участвовал в них. А они, эти люди, и в самом деле способны заразить кого угодно, каждого, кто хоть однажды услышит их рассказы.
Как-то однажды встретил меня на улице знакомый комсомольский активист Ирек Гайнетдинов.
— Вы разыскиваете тех, кто был знаком с Гашеком? Так у нас в артели «Новый быт» работал один из них. Хороший приятель писателя. Столько рассказывал…
— Кто? Где он? — всполошился я.
— Ганцеров. Степан. Недавно на пенсию ушел.
— Домашний адрес?
— Не знаю. Он где-то на новом месте живет. Поэтому в артели неизвестно. Если узнаю — сообщу.
Расстались. Он ушел себе спокойненько, а я места не нахожу. Какая досада! Ждать? Но разве усидишь тут! Бегу в адресное бюро. Фамилия есть, имя — тоже, а все остальное приблизительно можно сказать.
Так оно и вышло. Адрес найден.
Вскоре состоялась и первая встреча. Степан Викторович оказался на редкость интересным человеком. И хоть образование-то у него было не ахти какое (трехклассная церковно-приходская школа), но начитанность, эрудиция отменные. Живинка, изюминка какая-то сидела в нем. Видимо, сказалась многолетняя работа наборщиком типографии, а затем и журналистская деятельность. Как-то в одном из своих писем он в шутку подписался: «Бывший наборщик, бывший зав. типографией, бывший литработник, ответственный секретарь, зам. редактора районной газеты, бывший ответственный редактор двух районных газет Куйбышевской области, бывший инвалид Отечественной войны, бывший наборщик типографии артели инвалидов „Новый быт“, а ныне пенсионер». Уже по этому перечню должностей можно судить о его развитии, интересах, энергии. К тому же следует добавить, что он был и одним из активных комсомольцев Уфы. Привлекло и то, что многого достиг своей настойчивостью, работоспособностью. Оставшись круглой сиротой в 12 лет, начал работать учеником наборщика, быстро и хорошо освоил профессию, недаром потом о нем говорили «Степан — золотые руки».
Много увлекательного рассказал о Гашеке при первой же встрече. Чувствовалось, уже не раз приходилось говорить на эту тему с друзьями, знакомыми. Я попросил написать воспоминания для газеты. С удовольствием согласился:
— Тряхну стариной!
Через некоторое время под названием «Встречи с Ярославом Гашеком» они были опубликованы.
И вот тут-то, как говорится, задним умом, возникло сомнение: уж очень гладко написано, не фантазирует ли… Дальше — больше: а где доказательства, что он работал в типографии, мог встречаться с Гашеком?
Еду в Москву, в Центральный Архив Советской Армии, для сбора документов, материалов о писателе. Тщательно просматриваю ведомости, списки, приказы и нет-нет да найду знакомые фамилии: Ганцеров Степан, Мурашов Иван, Агапитов Иван… Проверяю даты, факты, сопоставляю с тем, о чем рассказывал бывший наборщик: все совпадает. Отлегло от сердца. Ведь прочитать об этом нигде не мог, к тому времени об уфимской жизни Гашека почти ничего не было. Значит, можно верить, хотя теперь даю себе зарок: каждый факт в воспоминаниях любого человека, пусть самого уважаемого и авторитетного, проверять по документам того времени, или считать достоверными только после того, если совпадают у разных людей, когда говорят об одном и том же.
Степан Викторович очень увлекся поиском новых материалов о своем чешском друге.
Однажды пришло письмо. «Спешу послать, — писал Ганцеров, — листок из какого-то журнала. В него был завернут лавровый лист, который я купил на базаре. Жаль, что не знаю, из какого журнала, но в листке адрес чеха Берната, который знал Гашека». Ну как тут не оценить неуемность, неутомимость старого человека?
Бросаюсь в библиотеку, переворачиваю горы журналов, пытаюсь по тексту, по шрифту догадаться, откуда страница… На ней речь идет о Сибири, может, и журнал сибирский? На другой стороне листка начало рассказа Юрия Шухова «Исполняющий обязанности проводника». Беру двенадцатые номера журналов, выходящих в Сибири, внимательно просматриваю оглавления за год. И, наконец, удача: в третьем номере журнала «Сибирские огни» за 1957 год есть это произведение. А перед ним — воспоминания чеха Владимира Иосифовича Берната, проживающего в г. Куйбышеве Новосибирской области, о встречах с Гашеком. Очень интересно, но мало. При чтении возникло много вопросов.
Пишу в педагогическое училище, где работает преподавателем музыки. Нет ответа. Обращаюсь в адресный стол, сообщают домашний адрес. Письмо — туда, молчание в ответ. Но тут снова приходят на помощь люди. Случайно узнаю, что в Казанском университете на заочном отделении журналистики учится сотрудник местной газеты — Ульченко А. В. Прошу его помочь в поиске и получаю воспоминания В. И. Берната. Конечно, коль скоро он — музыкант и воспоминания «музыкальные».
Есть в воспоминаниях Берната спорные моменты, вернее, не подтвержденные документально. Но любопытно, что подобное встречалось и у некоторых других, поэтому хочется привести их.
Владимир Иосифович предполагает, что Гашек проводил работу и по ту сторону фронта. Как-то разговорились они и Бернат рассказал о случае, который произошел с ними, музыкантами, когда были в занятом колчаковцами Новониколаевске (ныне Новосибирск).
Однажды вечером они играли в городском саду на эстраде. Неожиданно подошел пьяный офицер и заорал:
— Играть «Боже, царя храни»!
Музыканты отказались. Офицер ерепенился, схватился за револьвер. Сбежались колчаковцы. За оркестрантов вступились чешские солдаты. Началась перестрелка…
Когда Бернат дошел до этого места, Гашек, внимательно слушавший, заметил задумчиво:
— Да, сильная была перепалка… Помню. Был там.
— Для нашего оркестра, — вспоминает старый музыкант, — Гашек часто сочинял песенки агитационного содержания. Две или три из них я положил на музыку. К сожалению, ни текстов, ни партитур у меня не сохранилось.
Может быть, придет время и обнаружатся документы, подтверждающие эти сведения. Или найдутся песни, их тексты.
Немало еще работы для архивных изысканий. Есть, например, воспоминания современников, документы о том, что Гашек в Советской России написал пьесы, ставившиеся в Киеве и Красноярске, выпустил книгу «О попах». Из рассказов современников известно, что существовал будто бы написанный от руки по-русски и размноженный на жирографе или гектографе вариант «Похождений бравого солдата Швейка», который, помимо известных глав и частей, включал в себя такие, как «Приключения кадета Биглера в плену» и «Швейк в стране большевиков».
К сожалению, пока все это обнаружить не удалось, хотя не верить документам, свидетельствам современников тоже нет оснований. Так что, надо набраться терпения, а главное — искать, несмотря на неудачи, сложности поиска, давность лет. Ведь удалось же, например, в различных хранилищах найти все номера газеты «Наш путь», называвшейся потом «Красный стрелок», в которых опубликовано большинство публицистических произведений Гашека, много информаций, заметок о его деятельности. А до этого было известно, что разрозненные номера есть в Москве, в Ленинской библиотеке, в Центральном Архиве Советской Армии… Самое же курьезное состояло в том, что совсем рядом, в Уфе, в центре города, в Башкирской книжной палате преспокойно лежали подшивки этой газеты, почти все. Вот ведь как бывает.
Сколько интереснейших сведений дали газеты, помогли представить атмосферу того времени, ощутить революционный дух, характер борьбы в ее конкретности, подлинности!
Теперь, по прошествии четверти века с того времени, как я окунулся волею судеб в поиск следов чешского писателя, с огромным чувством благодарности всякий раз думаю о работниках наших архивов. Какое богатство хранят они, берегут. Без их помощи просто невозможно восстановить истину, историческую правду. Документы, находящиеся там, без предвзятости, без скидки на время, моду или что-то подобное, готовы рассказать любому о том, что прожито, как прожито, почему так, а не иначе. И тут, как говорится, не убавить, не прибавить. Все как было, как есть.
