Эдгар По - Аллен Герви (читаем книги бесплатно txt) 📗
Комната, отведенная Элизабет По, была не лучшим местом для тяжелобольной женщины. Единственный в доме камин находился на первом этаже, да и тот, наверное, не всегда было чем топить. Нижнюю часть Мэйн-стрит то и дело заливали воды своенравной реки Джеймс, выходившей из берегов при каждом удобном случае. Осень в тот год выдалась как никогда дождливой и промозглой по всей приморской Виргинии; из болотистых низин поднялись тучи комаров, и в довершение ко всем напастям Элизабет теперь мучили повторяющиеся приступы малярии, отнимавшие у нее остатки истощенных чахоткой сил.
По крайней своей бедности она была почти лишена врачебного ухода, — быть может, и к лучшему, ибо тогдашняя медицина все еще считала ланцет и тазик для кровопускания панацеей от всех недугов. Минул ноябрь, и наступил декабрь с долгими холодными ночами и короткими сумеречными днями. Лежа в своей каморке, Элизабет пыталась проникнуть мыслями в окутанное мраком будущее, прислушиваясь к доносившимся снизу голосам и топоту крепких ножек маленького сына, то и дело пробегавшего по узкой лестнице. Время от времени она впадала в забытье, но вскоре пробуждалась от пронзительно-громкого плача Розали и вставала, чтобы ее успокоить.
Ее печальное и безысходное одиночество изредка нарушали визиты ричмондских гранд-дам и женщин попроще, которые после тщательного осмотра модных новинок миссис Филлипс поднимались — отчасти из сострадания, отчасти из любопытства — в убогую мансарду, приютившую умирающую актрису и ее детей. Среди «дам из уважаемого общества», посещавших Элизабет По, самыми желанными гостьями были миссис Аллан и миссис Макензи. Обе они делали все возможное, чтобы как-то поддержать бедствующее семейство.
Нетрудно представить, что думала и чувствовала миссис Аллан, нежная, истосковавшаяся по детям женщина, гладя красивую кудрявую головку Эдгара и пытаясь ласковыми словами ободрить мальчика, в страхе и тревоге взиравшего на бледное лицо матери, оттененное в беспорядке разметавшимися по подушке черными волосами. Не могла она не внять и немой мольбе в измученных, полубезумных глазах молодой актрисы, переводившей взгляд с малютки Розали, уютно устроившейся на руках у миссис Макензи, на Эдгара, который грустно улыбался ей, прижавшись к коленям миссис Аллан. Мольба эта заставила бы дрогнуть даже самое суровое сердце, и неудивительно, что она так глубоко тронула души двух добрых женщин. Через несколько дней благодаря стараниям друзей призыв о помощи прозвучал во всеуслышание со страниц местной газеты: «К СОСТРАДАТЕЛЬНЫМ СЕРДЦАМ. В этот вечерний час г-жа По, прикованная к постели болезнью и окруженная своими малолетними детьми, взывает к Вам о помощи — быть может, в последний раз! Подробности в утреннем номере».
Авторы обращения не ошиблись: то было действительно последнее напоминание обществу о печальной судьбе Элизабет По. Смерть явилась за ней в одном из излюбленных своих обличий — пневмонии, положившей конец страданиям маленькой актрисы. Ариэль покинул бренные пределы; рука Офелии выронила волшебную палочку и букетик бумажных цветов; Джульетта, увенчанная лучшей своей диадемой из стеклянных бриллиантов, лежала в холодной запустелой мансарде, где с ней могли попрощаться все те, кто знал ее при жизни и питал к ней хоть каплю сочувствия. Среди них были актеры труппы г-на Плэсида, миссис Филлипс, миссис Аллан и миссис Макензи с мужьями — последние прониклись таким участием к жертве разыгравшейся на их глазах трагедии, что взяли на себя все хлопоты, связанные с устройством похорон. Состоялись они не без сопротивления со стороны некоторых из прихожан, разделявших распространенные в те времена предрассудки и не желавших, чтобы в освященной земле церковного кладбища покоились останки какой-то актрисы. По их настоянию она была похоронена в дальнем углу кладбища, «у стены». В кладбищенской книге имеется запись о погребении, в которой, однако, не указано имени покойной; более ста лет не было его и на надгробном камне.
Эдгар был еще так мал, что память его едва ли сумела сохранить подробности этого печального события, но даже в сознании трехлетнего ребенка внезапное крушение его привычного крошечного мирка не могло не оставить глубокого следа. На улице, перед домом миссис Филлипс, Эдгар был разлучен с Розали и совершенно неожиданно остался с ласковой, но совсем чужой женщиной. Бесконечно доброе и заботливое существо, отзывавшееся на имя «мама», исчезло. Плачущую Розали, явно против ее воли, унесла другая незнакомая женщина. Должно быть, тогда, сидя в тряском наемном экипаже г-жи Аллан, увозившем его в неизвестность, он впервые испытал пока еще смутное чувство страха и пронизывающего холодом одиночества, чувство, которое не покидало его до самой смерти.
Осиротевшего Эдгара приютили в доме торговца Джона Аллана и его очаровательной молодой жены Фрэнсис Килинг, которой было тогда двадцать семь лет. В ту пору и на протяжении последующих лет с ними жила старшая сестра г-жи Аллан, Анна Валентайн, вскоре ставшая для Эдгара просто «тетушкой Нэнси», любовь которой так же, как и ее замужней сестры, всегда была с Эдгаром По во всех его странствиях до той минуты, когда смерть остановила преданное сердце этой прекрасной женщины.
Дом на углу Четырнадцатой улицы и Табачного переулка представлял собой просторное, добротно построенное кирпичное здание колониального стиля. На каждом из его трех этажей было по три-четыре комнаты, а в мезонине — две и небольшой зал. В задней части дома, вероятно, располагались помещения для слуг-рабов, которых у Алланов было в это время не менее трех — количество, вполне обычное для периода рабства и не свидетельствующее об особой зажиточности. На первом этаже находилась большая столовая, сообщавшаяся с гостиной или библиотекой — не слишком, наверное, богатой, ибо хозяин, человек весьма практичной складки, не проявлял интереса к чтению. Большинство комнат отапливалось каминами, украшенными красивыми резными мраморными досками, сделанными в том же изящном стиле, что и лестничные перила из красного дерева. Одним словом, это был чрезвычайно удобный и хорошо содержащийся дом, не блиставший, однако, ни роскошью, ни изысканностью.
Детство и юность, проведенные в семье Алланов, полученное там воспитание и образование составляют, пожалуй, одну из самых важных страниц в истории жизни Эдгара По — именно в этот период складывалась его личность, а отношения с опекуном Джоном Алланом в известном смысле определили будущее поэта. Уместно будет поэтому более подробно и вполне откровенно рассказать здесь об этом человеке, его характере, занятиях и отношениях с близкими.
Джон Аллан родился в 1780 году в небольшом шотландском городке Ирвине, где получил совершенно обычное, но вполне достаточное образование, хотя, как он утверждал позже, оно уступало образованию, которое он сумел дать Эдгару уже к пятнадцати годам. Каковы бы ни были знания, полученные им в школе, их весьма ощутимым образом дополняли дарованный ему природой острый и проницательный ум и приобретенное со временем знакомство с правилами ведения деловой переписки, различными юридическими документами и бухгалтерским делом. Слог его писем изобличает в нем человека решительного и расчетливого — не лишенного доброты и даже душевной мягкости, над которыми, однако, преобладала железная воля, скрывавшаяся за напускной набожностью. Рано осиротев, он перебрался в Америку и поселился в Ричмонде. Юность его прошла в магазине, конторе и на кораблях, принадлежавших его дядюшке, Уильяму Гэльту, богатому шотландцу, сумевшему весьма успешной торговлей табаком и другими товарами дома и за границей сколотить, по слухам, одно из самых крупных состояний в штате Виргиния. Щедрость Гэльта и его типично шотландское почитание семейных уз были надеждой, опорой и залогом конечного исполнения желании целой толпы вечно ссорящихся между собой бедных родственников.
В конторе мистера Гэльта на таком же высоком табурете и за таким же пюпитром, как у Джона Аллана, сидел другой молодой шотландец, Чарльз Эллис, у которого тоже имелись ранее обосновавшиеся в Америке и с тех пор не без выгоды торговавшие родственники. Прослужив вместе несколько лет, два молодых клерка основали собственное торговое дело, в котором наибольшую прибыль приносила закупка и продажа табака. В этом начинании им, по всей вероятности, оказали содействие их дядья, Уильям Гэльт и Джосия Эллис, выделившие им какой-то капитал или предоставившие кредит, достаточный для открытия новой фирмы, получившей название «Эллис и Аллан». К тому времени оба молодых компаньона были уже женаты.
