Клеопатра. Последняя царица Египта - Вейгалл Артур (электронные книги без регистрации txt) 📗

Глава 1

Дитя

Клеопатра была последним царствующим монархом из египетской династии Птолемеев и седьмой египетской царицей, которая носила такое имя [1], обладая всеми правами и привилегиями этого необыкновенного рода фараонов. Династия Птолемеев была основана в 305 г. до н. э. Птолемеем Лагом, который был одним из македонских военачальников Александра Великого и который после смерти своего повелителя (в 323 г. до н. э.) захватил провинцию Египет, а несколько лет спустя (в 305 г. до н. э.) сделал себя царем этой страны, обосновавшись в недавно основанном Александром (в 331 г. до н. э.) городе Александрии на морском побережье. В течение около трех веков эта династия вершила судьбами Египта сначала с заботливой осторожностью, а позднее с поразительной беспечностью до тех пор, пока со смертью великой Клеопатры и ее сына Птолемея XIV Цезариона царский род не закончился.

Чтобы правильно понять характер Клеопатры, следует отдавать себе отчет в том, что Птолемеи не были египтянами. Они были македонцами, как я уже говорил, и в их жилах не было ни капли египетской крови. Их столица Александрия была главным образом средиземноморской колонией на египетском побережье, не имевшей никаких других связей с дельтой и долиной Нила, кроме чисто коммерческих и официальных отношений, которые по необходимости существовали между приморской резиденцией правителя и провинциями. Город был греческим по своим отличительным особенностям; храмы и общественные здания были выстроены на греческий манер; искусство того периода было греческим; жизнь имущих классов протекала по греческому образцу; придворные и аристократия одевались в греческое платье; язык, на котором они говорили с заметным македонским акцентом, был греческим. Вполне вероятно, что никто из рода Птолемеев никогда не надевал египетского платья, за исключением, возможно, церемониальных случаев. Попутно можно отметить, что современное традиционное представление о Клеопатре, разгуливающей по своему дворцу в великолепных египетских одеяниях и в головном уборе с изображением кобр, который носили царицы в древности, не имеет под собой никаких оснований. Верно то, что она, как отмечалось, в определенных случаях облачалась в одежду, которая должна была имитировать тот наряд, который, по мнению жрецов того времени, должна была носить богиня-мать Исида. Но изображения Исиды того времени обычно представляют ее одетой на греческий, а не на египетский манер. И если Клеопатра когда-либо надевала платье египетских цариц, которое они носили в древности, то это, вероятно, случалось лишь по большим религиозным праздникам или в тех случаях, когда следование устаревшим обычаям требовалось церемониалом.

Птолемеи, эти греческие монархи – и Клеопатра в той же мере, что и ее предшественники, – получали титулы, которые так величественно носили Рамсес II Великий и еще ранее могущественный Тутмос III более чем за тысячу лет до них. Их называли Живым воплощением бога Амона, Потомком Солнца и Избранным Птахом точно так же, как великого Мемнона (Аменхотеп III, изображения которого известны как «колоссы Мемнона», преемник Тутмоса IV, внука Тутмоса III. – Ред.) и фараона-завоевателя Сенусерта III (фараон Среднего царства [XIX в. до н. э., то есть почти за четыре века до Тутмоса III], когда Египет был первой державой в мире (с 3-го тысячелетия до н. э. в Месопотамии существовали мощные государства [Шумер, Аккад, империя Ура III, Вавилония, Митанни, Элам, Ассирия], с XVII в. до н. э. до ок. 1200 г. до н. э. в Малой Азии поднялась Хеттская держава, которая сильно потеснила Египет в Передней Азии. – Ред.). В храмах по всей стране, за исключением влиятельных храмов в Александрии, этих македонских монархов графически изображали в одежде древних фараонов, увенчанных высокими коронами Верхнего и Нижнего Египта, рогами и перьями Амона и с царской змеей на лбу. Там их видели поклоняющимися древним богам Египта, простирающимися ниц перед коровой Хатхор, склоняющимися перед крокодилом Себеком, воскуряющими фимиам у святилища богини с кошачьей головой Бастет и совершающими все магические церемонии, освященные традициями четырехтысячелетней давности. На изображениях их возводят на престол вместе с богами, а вот они в объятиях Исиды, вот их приветствует Осирис, целует Мут, богиня-мать (жена Амона-Ра. – Ред.). И все-таки сомнительно, чтобы в действительности кто-либо из Птолемеев в какой-либо период так отождествлял себя с традиционной фигурой фараона.

Очень редко эти правители-греки покидали свой город Александрию, чтобы посетить собственно Египет и совершить путешествие вверх по Нилу. В определенных городах такой правитель удостаивал своим визитом местный храм и формально исполнял все предписанные церемонии, подобно тому как современный монарх закладывает первый камень или спускает на воду линкор. Но нет никаких свидетельств того, что кто-то из членов царского дома Птолемеев считал себя египтянином в традиционном смысле этого слова. Как правило, Птолемеи заботились о том, чтобы ублажить жрецов и предоставить им возможность свободно пользоваться своими средствами при строительстве и украшении храмов; и общественная жизнь египтян получала весьма значительный стимул. Но в Александрии человеку трудно было поверить в то, что он находится в стране фараонов, и царский двор по своему характеру был почти полностью европейским (греческим. – Ред.).

Все представители династии Птолемеев были чрезвычайно бессердечными в своей оценке человеческой жизни, и история этой династии на всем своем протяжении отмечена серией подлых убийств. В этом отношении они проявили свою неегипетскую кровь: люди, жившие в долине Нила, были более добрыми, не предрасположенными к ремеслу наемных убийц и ни в коей мере не равнодушными к правам своих соотечественников. Может оказаться интересным перечислить здесь некоторые из убийств, за которые несли ответственность Птолемеи. Птолемей III, согласно Юстину (римский историк III в. до н. э. – Пер.), был убит своим сыном Птолемеем IV, который также, по-видимому, в разные времена спланировал убийства своего брата Магаса, своего дяди Лисимаха, своей матери Береники и своей жены Арсинои. Птолемей V описывается как жестокий и вспыльчивый монарх, который, по-видимому, завел себе привычку убивать тех, кто его раздражал. Птолемей VII Фискон, по словам Полибия, обладал пороком необузданности, свойственным египтянам, хотя в целом он не был расположен к кровопролитию. Птолемей VIII был убит своим дядей, Птолемеем VII Фисконом, который женился на матери погибшего мальчика, овдовевшей царице Клеопатре II, которая вскоре подарила ему ребенка, которого назвали Мемфитес, но здесь его отцовство сомнительно. Согласно некоторым источникам, позднее Птолемей убил этого ребенка и прислал его тело, разрезанное на куски, матери.

Затем Птолемей VIII взял в жены свою племянницу Клеопатру III, и она, оставшись вдовой, по-видимому, убила Клеопатру II. Эта Клеопатра III родила сына, который позднее взошел на трон как Птолемей X; впоследствии она попыталась убить его, но тарелки с едой оказались передвинуты, и убитой оказалась она. Птолемей Х убил свою мать, после чего был изгнан. Птолемей XI Авлет, отец великой Клеопатры, убил свою дочь Беренику и зятя, а также нескольких других известных людей.

Женщины в этой семье были даже еще более жестокими, чем мужчины. Махаффи описывает их характерные черты так: «Огромная власть и богатство, которые они имеют, подразумевают обладание большими людскими и денежными ресурсами; взаимная ненависть; пренебрежение семейными узами и привязанностями; самая искренняя цель – братоубийство – такие картины порочности заставляют любого здравомыслящего человека остановиться и задать вопрос: уж не потеряли ли эти женщины свою человеческую природу и не занял ли ее место, по словам поэта, гирканский (Гиркания – область в Древнем Иране, совр. восточная часть иранского Прикаспия [восток Мазендерана и запад Горгана]. – Ред.) тигр». Да и в других отношениях эта жестокая царская семья имела незавидную репутацию. Первые три Птолемея были наделены многими благородными качествами и выделялись своими талантами, но остальные монархи этой династии были по большей части дегенератами и развратниками. Однако они были покровителями наук и искусств и на самом деле сделали на этом поприще больше, чем почти любой другой царский дом в мире. Александрия Птолемеев была в какой-то степени центром развития таких наук, как анатомия, геометрия, конические сечения, гидростатика, география и астрономия, одновременно занимая самое важное положение в мире искусства. Царский дворец был известен своим великолепием и роскошью, и монарх жил в хроническом состоянии пресыщения, которого не испытывал ни один владыка. Когда Сципион Африканский посетил Египет, он увидел прадеда нашей Клеопатры Птолемея VII, который носил прозвище Фискон (значений у этого слова много, и все плохие), толстым, задыхающимся и явно перекормленным. Когда Сципион шел к дворцу вместе с царем, который, одетый в слишком прозрачные одежды, тяжело дышал рядом с ним, он прошептал другу, что Александрия извлекла по крайней мере одну пользу от его посещения – она увидела своего владыку на прогулке. Птолемей IХ, дед Клеопатры, получил прозвище Латир (Лафур) благодаря, как говорят, сходству его носа с викой (травянистое кормовое растение семейства бобовых. – Пер.) или ему подобным стручковым растением: этот факт, безусловно, наводит на мысль о том, что царь не был человеком умеренным в своих привычках. Многие из Птолемеев были столь толсты от обжорства и пороков, что редко ходили без поддержки, хотя под воздействием вина вместе со своими пьяными сотрапезниками могли скакать по комнате достаточно легко. Птолемей XI, отец Клеопатры, настолько не одобрял воздержание, что однажды пригрозил философу Деметрию смертной казнью за то, что тот не напился допьяна на одном из его пиров. И несчастный вынужден был на следующий день публично напиться до одури, чтобы спасти свою жизнь. Такие картинки показывают нам Птолемеев с самой худшей стороны, и мы вынуждены задать вопрос, как могло быть возможным, что Клеопатра, на которой закончилась их династия, не стала совершенно безнравственной женщиной. До сих пор, как вскоре станет очевидным, нет веских причин предполагать, что ее грехи были многочисленными или связанными с распутством.