История подлодки «U-69». «Смеющаяся корова» - Метцлер Йост (бесплатные книги полный формат txt) 📗

Здесь днем и ночью проводились учебные атаки против надводных сил противника. Постепенно задания становились все более и более трудными. Во время практических занятий от команды требовалось все больше и больше усилий, а условия были максимально приближены к реальным. В конце концов субмарина должна была в одиночку пройти через конвой, который шел зигзагом и который сопровождали быстроходные эсминцы. Эскортные корабли следили за лодкой, заставляя ее как можно дольше оставаться под водой и стараясь не дать ей возможности атаковать. Так случилось, что в точке выстрела торпеды нам едва хватило времени, чтобы уклониться от идущей зигзагом цели. Впервые судьба лодки зависела от скорости срочного погружения, молниеносно выполняемых маневров, команд старшего механика и взаимодействия всех членов экипажа. При малейшей ошибке лодка и экипаж могли найти холодную и раннюю могилу в водах Балтийского моря. Но маневр прошел успешно. Таранящий удар корабля-цели – «Вальдемара Капхаммеля», столь хорошо известного всем морякам-подводникам, – нанес лишь очень незначительное повреждение обшивке мостика. Балластные цистерны и боевая рубка опустились на достаточную глубину и остались целыми.

После ремонта тренировка продолжилась. Команду совсем не жалели. Им даже пришлось пережить атаку глубинными бомбами, хотя определенные меры безопасности, конечно, были приняты. За четырнадцать дней практики почти все возможные случайности, с которыми может встретиться экипаж, выпускающий в цель торпеду, были проработаны.

Но это был еще не конец, потому что теперь начинались настоящие тактические тренировки. Для повышения эффективности работы требовалось наладить совместные действия с другими подводными лодками. Действуя группой, лодки прочесывали гораздо большие морские пространства, и на каждый поход тратилось больше времени. Не делалось скидок ни на холод и снежные бури, ни на лед и туман.

Даже канун Рождества был проведен в море, так как в это время шли учебные военные маневры. На «U-69» в канун Рождества 1940 года была украшена маленькая елочка. Открытые свечи, как, впрочем, и зажженная сигарета, недопустимы на подводной лодке в связи с большой опасностью возгорания. Команде пришлось довольствоваться разноцветными электрическими лампочками и коротким застольем. Некоторое время в субмарине, лежащей на дне, раздавались старые сентиментальные рождественские песни. Зимние штормы становились все более жестокими, а учебные походы все более продолжительными. Иногда, когда «U-69» возвращалась в порт, на боевой рубке и орудиях был слой льда толщиной в несколько дюймов.

И затем, наконец, пришел день, когда тренировки закончились. Пока лодку ремонтировали в Киле, экипаж отдыхал в две смены. Каждый моряк отправился домой к семье, возможно, в последний раз…

Когда экипаж корабля вернулся с отдыха, субмарина была готова к действию. Боеприпасы, продовольствие, вооружение и торпеды были приняты на борт. «Оловянные рыбки» были подняты с такой же осторожностью, как сырые яйца. Трубы торпедных аппаратов были заряжены, в носовой торпедный отсек приняты запасные торпеды. Теперь возникла проблема размещения экипажа. Временный деревянный настил был положен над местом, где находились торпеды, но иногда «рыбок» укладывали и там тоже. Было абсолютно невозможно стоять прямо в носовом отсеке. Нужно было быть очень осторожными с торпедами, каждая из которых стоила 40 000 марок золотом. В этом стесненном пространстве люди с огромным трудом могли добраться до собственных коек. Подводники предпочли бы наставить себе синяков, чем слегка задеть эту ценную «рыбку». С величайшей осторожностью торпедные старшины проверяли, не случилось ли чего с чувствительным организмом торпеды. На каждой из них с превеликой осторожностью был выведен корабельный девиз – ЛМА.

Другие отсеки корабля тоже изменили свой внешний вид. Каждый свободный угол был заполнен грузом. Жестянки, ящики и коробки были свалены в каждом возможном и невозможном углу. Даже один из клозетов был выведен из строя и превращен в кладовую для провизии и стрелкового оружия. Сосиски и окорок свисали с разных крюков и кронштейнов в машинном отделении, и даже моя каюта не была исключением. В крошечной столовой для старшин плотным штабелем с пола до потолка были уложены черные сухари. Мысль об удобном обеденном столе никому даже в голову не приходила. В этакой конуре можно было думать только об одном: «Как могут люди, даже лучшие из моряков, прожить несколько недель в столь стесненных условиях и не посчитать это место адом?» На самом деле моряков подобные крамольные мысли не посещали, как, впрочем, и то, что место, где можно ходить, стоять и сидеть, является примитивным правом человека. А ведь к тому же в определенных обстоятельствах подводнику приходится на долгие недели отказываться как от солнечного света, так и от сигареты. После трех месяцев тяжелых тренировок каждый знал, что его ждет впереди, и не строил иллюзий.

Глава 6

«ДЯДЯ ЭДУАРД ИЗ БЕНТЧЕНА»

10 февраля 1941 года подлодка «U-69» была готова к выходу в море. Я вместе со своими офицерами отправился с прощальным визитом на базу. Командир флотилии Золер и офицеры его штаба ждали нас в кают-компании. На столе появились традиционные бутылки шампанского, выстрелили пробки в честь первого выхода в море немецкой подводной лодки «U-69». «Hals und Beinbruch» [2] – удачной охоты и благополучного возвращения.

Капитан вручил мне пробку от бутылки шампанского в качестве талисмана.

Затем офицеры в сопровождении командира флотилии и его адъютанта поднялись на борт «U-69». Медленно и задумчиво я обвел взглядом своих людей. Этот торжественный смотр вполне мог оказаться последним.

Свисток…

– Оба машинных отделения готовы…

– Отдать носовые и кормовые концы…

Дизель заработал, и лодка начала вибрировать. Второй свисток, и лодка скользнула от причала. «U-69» вышла на охоту за врагом.

С развевающимися военными флагами она покинула гавань Киля и медленно направилась в шлюз Хольтенау. Там собрались близкие и родственники моряков: матери, жены и друзья. Последовали прощальные рукопожатия и объятия. Затем ворота шлюза открылись, и субмарина вышла в канал Кайзера Вильгельма. Матросы молчали.

Кто знает, увидим ли мы снова друг друга…

В Рендсбурге у стен колониальной школы нам вслед снова замахали платочками. Школьницы считали своим долгом провожать в море все немецкие военные корабли. Одни суда возвращались сразу же, другие – через неделю, третьи – через месяцы или даже годы, а некоторые не возвращались никогда. В открытом море и в темных глубинах океана матросы хранили память о взметнувшихся в прощальном приветствии девичьих руках.

Покинув Брюнсбюттель, подлодка оказалась в родной стихии. Грусть прощания постепенно улетучилась. В Брюнсбюттеле надрывный вой сирены заставил некоторых матросов занервничать. Люди боялись, что лодка будет отозвана. Боевой дух был на высоте. Все очень радовались, что тяжелый и напряженный период обучения и изнурительные тренировки остались позади.

Театр военных действий и Атлантика были еще далеко. Но в этот момент у экипажа и в Северном море было достаточно работы. Гигантские ледяные глыбы не меньше фута толщиной, занесенные из Арктики, высовывались из воды прямо под носом у лодки. Они налетали на корпус, и эхо от удара разносилось по всему кораблю. Завывая и громыхая, льдины скрежетали по бортам. Внутри субмарины стоял невыносимый шум, казалось, по корпусу стучат тысячи молотков. Матросы переговаривались между собой только на повышенных тонах. Когда подлодка дошла до плавучего маяка Эльбе I, лед исчез, уступив место лютому врагу всех моряков – густому туману. Было нелегко найти дорогу в этом молочно-белом вареве. С тех пор как лодка вышла из бухты, команда занимала места по боевому расписанию. Вахтенный офицер, старшина и два наблюдателя постоянно находились на мостике, теперь же во время тумана на палубе должны были находиться все офицеры. Нервы были на пределе, так как никто не хотел поближе познакомиться с миной.