Боевые будни штаба - Савельев Василий Павлович (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Противник производил сильные огневые налеты. От близких взрывов осыпались стенки НП. Стереотрубу пришлось опустить. Поступили данные, что на правом фланге 10-й стрелковой бригады отошли с рубежа подразделения, пропала связь со штабом. Комкор вглядывался в оборону 10-й, но из-за густого дыма от взрывов снарядов трудно было определить занимаемый ею рубеж. Мы понимали: если противник прорвется там, это поставит в тяжелое положение весь корпус. За ночь в центр полосы обороны перебросили основные силы, пошли на большой риск, оставив на участке 10-й бригады на широком фронте отдельные подразделения.
Командир корпуса повернулся ко мне, приказал:
— Срочно выяснить, в чем там дело.
Водитель с места рванул машину напрямик, некогда было объезжать кусты и канавы. Проскочив лощину, попали на штаб одного из батальонов 10-й бригады. Начальник штаба лейтенант С. А. Воронин мирно беседовал с помощником начальника оперативного отделения штаба бригады старшим лейтенантом Н. В. Поповым. Тревога оказалась ложной: была атака — отбили.
Разговорились с Поповым. Где только не встретишь своих однополчан! В первые дни войны, командуя взводами, оказывается, вместе бились под Резекне, на Западной Двине. Я воевал тогда в составе 202-й стрелковой дивизии, а он — в 5-м воздушно-десантном корпусе. За плечами тоже большой путь войны. Здесь, в Орджоникидзе, принимал участие в формировании бригады. Николай Попов был очень молод, храбр. На вихрастой голове непослушно топорщились волосы.
На других участках бой не стихал, вражеские танки лезли напролом. Все поле заволокло пороховым дымом. Серьезное испытание выпало на долю 62-й бригады. Ее атаковали 95 танков. Весь огонь комкор направил в полосу этой бригады. Минут сорок все грохотало. Радовало, что пехота не попятилась и танки противника остановлены.
Вскоре штаб бригады передал первые фамилии отличившихся воинов. Батарея 76-мм орудий старшего лейтенанта Хотулева с тремя орудиями выдержала натиск двух десятков танков. Командиры орудий подбили — сержант Фирсанов 4, старший сержант Шульгин 3 танка. Командир батареи 45-мм пушек старший лейтенант Мильчаков дал команду на открытие огня только при подходе танков на дальность 300 м. Внезапный огонь сыграл свою роль. Командир орудия сержант Печерский уничтожил 6 танков [1].
Отважно сражался в 10-й бригаде военком 2-й батареи истребительно-противотанкового дивизиона политрук П. А. Коледа. Танки атаковали батарею. В разгар боя его ранило. Но рядом от взрыва снаряда вышел из строя орудийный расчет. Один танк наползал на замолкнувшее орудие. Превозмогая боль, Павел Антонович Коледа встал к орудию. Два танка подбил комиссар, сам погиб у орудия, но враг не прошел через позицию батареи [2].
С наступлением темноты, когда спадало напряжение боя, у операторов начиналась основная работа на КП. Отчеты, сводки, донесения. На карте четко вырисовывался вбитый врагом клин в оборону. Но бригады держались, и фашисты вынуждены были выделять значительные силы на прикрытие своих флангов, что, несомненно, ослабляло их ударную группировку.
Теперь уже и я, разрабатывая очередную оперативную сводку за корпус, вчитывался в содержание донесений бригад, сравнивал с теми событиями, что протекали на моих глазах за время нахождения на наблюдательном пункте. Незаметно приходило умение видеть в документах и докладах не только истинную правду, но и улавливать, где срезаны острые углы и опущены неприятные эпизоды. Иногда в докладах штабов об обстановке встречались противоречивые данные. То возникала путаница в определении количества танков противника на поле — их насчитывалось больше за счет включения и тех, которые действовали вблизи, но в полосе другой бригады; то якобы сосед не проявил упорства в отражении атак врага на своем фланге, что послужило причиной отвода частей на другой рубеж.
Подполковник М. В. Глонти сравнивал два донесения.
— Зачем фантазировать? — горячился он. — Небылицы — страшное зло. Конечно, плохая правда колюча, но лучше по-честному сказать: не выдержали — отошли. При чем тут сосед, если сами не могли удержать рубеж.
Донесение, которое я написал, Глонти долго изучал, а потом принялся переставлять. Вначале исчезли чрезмерно оголенные слова: «отошли», «оставили рубеж» — их заменили другие: «перенесли усилия», «вышли». Но ни одно из них не отражало в полной мере характер действий войск. Пришлось зачеркнуть и эти слова. Наконец окончание последнего предложения: «прочно закрепились на рубеже…» придало тексту необходимую стройность и убедительность. Тот, кто будет наносить с этого донесения обстановку на карту, сам безошибочно сделает вывод, что в центре полосы обороны войска отошли… Выходит, мужество нужно не только на поле боя, но и здесь, в штабе, при разработке боевых документов и подготовке докладов об обстановке начальникам. До чего же тяжело писать донесение, когда нет успеха и отходят войска!
Поздно вечером, после напряженного боя подразделения 10-й бригады оставили станицу Терскую. Противник расширил участок прорыва, несколько отодвинул угрозу со своего левого фланга. Генерал Рослый терпеливо выслушал доклад командира бригады.
— Говорите, внезапный удар? — сердито переспросил он. — Да разве враг обязан предупреждать вас о своем решении? Почему не ведете разведку? Забыли о. маневре силами.
Хорошая была черта в характере комкора: умел сдерживать себя в любой обстановке. Давно известно: криком не учат, а запугивают.
Вместе с тремя офицерами штаба я выехал в батальон, чтобы изучить подробности боя за станицу.
— Обратно ее пока не вернуть, но важно, чтобы второй раз не повторили своих ошибок, — сказал подполковник Глонти.
Роты занимали рубеж южнее станицы. По крупинкам восстанавливались прошедшие события. Случилось непредвиденное. Ручей начинается с капли, пожар — с искры, болезнь — с микроба — все большое развивается из мелочей. Здесь, в самый разгар напряженного боя, один взвод, выдвинутый на прикрытие фланга, не выдержал, подался назад, появилась дыра, которая стала разрастаться. В нее вползли танки и пехота врага. Удар с тыла был неожиданным для защитников станицы.
Такой уж настрой у проверяющих, что сначала они настойчиво ищут причину случившегося. Но чем отчетливее вырисовывались перипетии боя за станицу, тем яснее проступало мужество действий ее защитников. Отважно бились бронебойщики роты старшего лейтенанта П. П. Вилкова, на их счету три подбитых танка. Заслуживали похвалы пулеметчики взвода лейтенанта В. Н. Чепурного, которые своим огнем нанесли большой урон врагу и до последней возможности удерживали занимаемые позиции.
Адъютант старший батальона старший лейтенант С. А. Воронин прикинул соотношение сил во время боя за станицу. На весы ложились танки, пушки, пулеметы, и стрелка уверенно склонилась в пользу врага. Но, какие бы точные ни были весы, невозможно безошибочно взвесить силы сторон. Главные компоненты — выдержка, воля, упорство, умение с достоинством вести смертельную схватку с противником — не поддавались арифметическому подсчету. На этот раз они оказались ниже у бойцов взвода, который прикрывал фланг: люди, впервые столкнувшись с сильным врагом, не устояли я тем самым поставили в тяжелое положение других.
В завершение состоялся разговор с командиром батальона капитаном Г. И. Диордицей. Комбат производил впечатление боевого человека: на шее автомат, на поясе две лимонки, одет в легкий ватник. Во всем его облике проглядывало столько жизненной силы, напористости и смелости, что невольно у всякого, даже из тех, кто мало его знал, появлялась твердая уверенность, что такой не растеряется перед опасностью и найдет достойный выход в любой сложной обстановке.
Замыслы врага не ограничивались захватом станицы, но мерами комбата они оказались сорваны — танки и пехота противника не смогли продвинуться дальше. Говорил капитан веско, реально оценил обстановку, свои силы, не упустил и просчетов в организации обороны:
