Главный конструктор - Асташенков Петр Тимофеевич (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Перед первым полетом вспомнилось Сергею также письмо, где он жаловался, что ему «очень, очень трудно учиться по закону божьему и арифметике». Теперь он понимал, почему трудно давались уроки по закону божьему. Они были ему явно не по душе. Но арифметика? Странно… Она нравилась все больше и больше. Постепенно это сказалось на успехах: учась в Московском высшем техническом училище, он слыл среди товарищей заядлым математиком. Знание высшей математики помогало ему и увереннее входить в авиацию.
«Вот и сейчас, в первом полете, — думал он, — потребуется точный расчет…»
Изумительно!
«Каждый год перед первым полетом меня охватывает страшное волнение, и, хотя я не суеверен, именно этот полет приобретает какое-то особое значение…» — писал Сергей Королев матери из Коктебеля. Наконец все готово к его полету. И вот он застегивает пальто и садится в «Жар-птицу». Сергей улыбается, но в душе у него, как он признавался позже, была «холодная пустота и настороженность».
Вот строки из письма об этом полете: «Пробую рули, оглядываюсь кругом. Слова команды падают коротко, и… сразу — только струя студеного ветра в лицо. Резко кладу набок машину. Далеко внизу черными точками виднеется старт, и нелепые вспученности гор ходят вперемежку с квадратами пашен. Хорошо! Изумительно хорошо!»
Когда Королев приземлился, у него от радостного возбуждения першило в горле. Он откашлялся и восхищенно огляделся — в воздухе парили его товарищи, на земле шла подготовка к полетам. О как он был благодарен судьбе, приведшей его в небо!
Когда это у него началось? Где впервые он ощутил желание летать? Да, в Одессе, куда переехали они уже новой семьей: отчим — инженер, мать — учительница и он, окончивший в Нежине приготовительный класс.
В Одессе он поступил в первый класс гимназии. Отец его прислал из Киева справку, освобождавшую Сергея от платы за обучение. В справке говорилось:
«Дано сие за надлежащей подписью и приложением казенной печати гимназии в том, что Павел Яковлевич Королев действительно состоит штатным преподавателем женской гимназии Первого общества преподавателей в г. Киеве… Удостоверение это выдано для представления в педагогический совет 3-й одесской гимназии на предмет освобождения сына П. Я. Королева от первого брака, Сергея Королева, ученика 1-го класса вышеназванной гимназии, от платы за право учения».
Но учеба была недолгой. Гимназия вскоре закрылась. И Сереже пришлось продолжать занятия в старших классах начальной школы.
Детство и юность Сергея совпали с годами революции и гражданской войны. Революционные события были тем пламенем, в котором закалялись души молодежи. Сергей встретил Октябрь подростком, а окончательное освобождение Одессы от белогвардейцев и интервентов произошло, когда ему было уже тринадцать лет. Эти два с небольшим года много значили для Сережи. Он многое оценил и понял: революция открыла простор мечтам и большим делам.
Шел 1921 год. Недалеко от дома, где поселилась семья Баланиных, расположился гидроавиационный отряд. Сергей с интересом смотрел, как взлетают с воды, поднимая тучи брызг, гидропланы, как они, большие и вроде бы неуклюжие, набирают высоту и уходят в полет…
Вскоре Сергей стал хорошим знакомым летчиков гидроавиабазы. Иногда они даже брали его с собой в полет. После таких полетов Сергей не раз говорил дома: «Я буду строить самолеты и летать на них».
Мало-помалу Сергей приобщался к жизни авиаторов. Ему стали поручать небольшие задания, он помогал механикам авиабазы. Но, чтобы готовить самолеты к полетам, нужно было многое знать, а знаний у него не хватало. И Сергей доставал и читал книги, где говорилось о том, почему летают самолеты и как они устроены, а если не находил ответа в книгах, то обращался с вопросами к авиаторам. Чем больше узнавал он об авиации, тем острее ощущал желание построить своими руками какой-нибудь летательный аппарат. Вскоре он решил строить планер и упорно трудился над его проектом. Это было первое проявление его конструкторской жилки.
Это увлечение привело его в июне 1923 года в кружок планеристов губотдела ОАВУК (Общества авиации и воздухоплавания Украины и Крыма).
Интересно отметить, что и отчим Сергея был членом ячейки ОАВУК. В хранящихся в архиве списках членов ячейки под № 85 значится: «Баланин Григорий Михайлович, 1881 года рождения, беспартийный, инженер, живет — портовая электростанция».
О том, что Сергей серьезно занялся планеризмом, мать догадалась не сразу. Поняла она это только после одного разговора.
Сегодня задержусь. Иду читать лекцию, — как-то утром предупредил ее сын.
— Какую лекцию? — удивилась Мария Николаевна.
— По планеризму.
Был у матери и еще повод для удивления. Как-то она шла с Сергеем по городу и засмотрелась на серебристое облако, плывшее по небу над портом.
— Какое красивое, верно? — показала она глазами.
— Сверху оно еще лучше! — с восхищением ответил Сергей.
— А ты откуда знаешь? — с тревогой спросила Мария Николаевна, уже догадываясь, что сын начал летать — недаром он все чаще и чаще повторяет: «Хорошо быть летчиком!»
— Знаю… — уклончиво ответил Сергей.
Увлечение планеризмом не мешало ему думать о дальнейшем образовании. Он поступает в одесскую строительную профессиональную школу № 1, которая располагалась в доме № 18 по Старопортофранковской (ныне Комсомольской) улице. Сейчас в этом здании — городской холодильник.
Школа имела архитектурно-строительное и санитарно-строительное отделения. Готовила каменщиков, штукатуров, плотников, кровельщиков, водопроводчиков. Сергей выбрал специальность кровельщика. Программа школы была довольно обширной, и ее выпускники успешно сдавали потом экзамены в высшие учебные заведения. Лидия Александровна Александрова — соученица Сергея Королева — вспоминает:
«Сережа Королев… В памяти сразу встает энергичный кареглазый юноша, строительная профшкола, двадцатые годы…
Наша юность совпала с юностью Страны Советов, поднимавшейся из разрухи. Трудное было время. Летом 1920 года на юге Украины царила засуха, свирепствовала эпидемия холеры. А нам было тогда 16–18 лет, и мир был прекрасен; впереди мы видели большое будущее! И нас ничуть не огорчало, что мы были плохо одеты и обуты — в родительские обноски и в деревяшки на ногах. Да и постоянное ощущение голода не портило нашего настроения. Ведь главным для большинства из нас было то, что мы учились, и мы учились запоем, с жадностью, со страстью, с желанием сделать каждую свою работу как можно лучше, полнее, красивее…»
Одесская стройпрофшкола № 1 в те годы была своеобразным учебным заведением. Помещалась она в здании бывшей 2-й Мариинской гимназии.
Было хорошее здание, были парты, доски, столы. Но поначалу не было топлива для печей, не было электрического света, не было учебных пособий, тетрадей, бумаги, карандашей… Не было никаких лабораторий и, конечно же, никаких мастерских.
Трудно сказать, чем объяснялась тогда такая популярность школы среди молодежи 15–17 лет: ребят, желавших учиться в ней, было хоть отбавляй. Именно сюда пришел учиться Сережа Королев, хотя жил он в порту, довольно далеко от школы.
С кем из выпускников стройпрофшколы ни встретишься теперь, слышишь одно и то же: «Хорошая была школа!»
Коллектив преподавателей был здесь дружный. Имея за плечами большой опыт работы в классических гимназиях, учителя искали новые пути в преподавании, новые формы общения с учениками. Одним из таких энтузиастов и новаторов был заместитель заведующего школой А. Г. Александров, читавший физику, некоторые разделы математики и сопротивление материалов.
Поныне работает в Одесском гидрометеорологическом институте профессор В. П. Твердый, который и сегодня, в возрасте около 85 лет, кроме чтения курса физики руководит симфоническим оркестром института. В стройпрофшколе он преподавал физику, руководил лабораторными опытами, которые искусно ставились без всяких приборов, на подручном материале.
