Будь счастлив, Абди! - Закруткин Валерий Витальевич (книги без сокращений .txt) 📗
— Вы же дрова еще не заготовили. Я видел: в сарае пусто. Может, лошадь нужна? Я распоряжусь.
— Аригато, господин комендант. Зачем деревья рубить? На берегу плавник насобираем. Ничьи дрова. Океан подарил…
Из края в край прошел капитан весь поселок. И кое-что понял. Зашел к старому Такита. Вскочил Сандзо. Улыбнулся. Потом нахмурился. Поклонился вежливо. Теребит руками рубашку. Глаза отвел.
— Ты, Сандзо, за что-то на меня обиделся? Но я не виноват. Ты скоро поймешь. А сейчас приказываю: собирай свою «лекалери» и зови всех на собрание. С тобой Коля Круглов пойдет. Марш!
Подхватился Сандзо, выскочил из дому.
Старик сидит, курит. Кисурин тоже курит. Фудзико вышла из комнаты, оставила мужчин одних. Комендант не торопит. Старики не любят поспешности. Наконец Кисурин спросил:
— Скажите честно, Такита-сан, почему вы не хотите переселиться в хороший дом? Боитесь, что хозяева вернутся?..
— Боюсь, — помедлив, ответил старик. — За детей боюсь. Им жить надо.
— Спасибо, Такита-сан. Так вот я и скажу всем на собрании, чтоб не боялись. Другой власти на острове не будет!.. А поджигателям скоро конец. Они ведь и ваши враги, правда?..
— Колья! — спросил Сандзо Круглова, когда они, известив всех жителей о собрании, присели отдохнуть на краю перевернутой лодки. — Колья! Игиде дома твоя?
— Дом мой далеко, Сандзо. На другом конце Курильской цепи. Камчатку знаешь?
— Камутякка?! — вытаращил глаза Сандзо. — Пирожок!..
— При чем тут пирожок? — не понял Коля. — Хорошее место. Для меня самое лучшее на земле. Родился я там, понимаешь! Умарэру [37]. Вакару?
— Вакару! Вакару! — смущенно ответил Сандзо.
Рядом с ним сидел человек с той самой Камчатки, которую призывал отнять у русских учитель.
— Там у меня папа, мама, дедушка… — Коля замялся немного, — там у меня жена Зина и сын Сашка… Когда уезжал, он совсем маленький был. Три года не видел. — Он спохватился: — А-а-а, что ты, пацан, понимаешь в этом?..
— Вакару, вакару. Колья! — вскочил Сандзо. — Уся понира!.. Зи-на — мусумэ [38] ести!.. Сандзо — дандзи [39] ести, мусуко [40] твоя ести! — мешая русские и японские слова, кричал он.
— Ишь ты! Правда, понял. Так вот. Рыбак я. И отец рыбак. И дед был рыбак…
Ушел домой Сандзо совсем расстроенный. Как все сложно во взрослом мире!.. Учитель сказал: отнять пирожок. А вот там, оказывается, живет Колья, мусумэ Зина и маленький Сандзо…
Большое событие у старого Такита. Сын его, бывший фельдфебель императорской японской армии Сэйки Такита, прислал письмо из русского плена.
Целый день к дому старого рыбака шли люди. Одни просили Сандзо прочитать письмо отца. Другие сами брали в руки листок белой рисовой бумаги, испещренный мелкими иероглифами, чтобы убедиться своими глазами.
Невероятно!.. Ни одного пленного русские не убили. Мало того, их кормят в лагере, как в армии. Не бьют и не оскорбляют… Раненых солдат поместили в хорошие госпитали и лечат так же, как своих. В лагере баня и парикмахерские… Чистое белье. В клубе показывают кинокартины. Радио. Воскресный отдых… Невероятно! Да разве это плен?..
Старики помнят, как обращались на острове с пленными корейцами и китайцами, которые строили туннели… Видели с лодок, как по утрам сбрасывали в океан со скалы трупы умерших от побоев и голода людей… Да их никто и не считал-то за людей…
Расходились односельчане от дома Такита кучками и по-одному. Притихшие и задумчивые. «Аматерасу омиками [41], помоги! Если мой сын жив, пусть он окажется в русском плену», — шептали стариковские губы.
Теперь в голове Сандзо все стало на свои места. Если уж отец сказал, что русские хорошие, значит, хорошие! А кто плохой?.. Полицейский Нобухиро Ока! Вот кто… И еще капитан Кацумата… но Кацумата не жег рис. А Ока сжег… Отец пишет, что надо помогать русским строить хорошую жизнь. А Сандзо помогает. Его «лекалери» все время дежурит у комендатуры… Но этого, наверно, мало! Чем бы еще помочь!.. Ага! Вот. Сандзо сам выследит полицейского. И тогда скажет Кисури-сану: «Вот кто поджег рис!» Полицейский плохой человек. Он тогда, на вулкане, даже хотел дедушку арестовать… Сандзо знает, откуда начинать поиски.
В Акапу все спокойно. Люди работают. Ходят не таясь. Повеселели. Частенько заглядывают в комендатуру и справляются: нет ли еще писем из русского плена!
За несколько дней только одно происшествие — исчез японский учитель. Никто толком так и не знает когда. В доме у него все перевернуто. А у пристани недосчитались одной лодки.
Но тишина не может обмануть Кисурина. Он знает: где-то на острове затаился враг. Коварный. Опытный. Кисурин уже почти наверняка знает, кто это. Он сам проверил в штабе списки офицеров японского гарнизона. Пропавшими без вести оказались только подпоручик ветеринарной службы Кикундзи Асихара и капитан Масаносукэ Кацумата, заместитель командира батальона.
Но насколько стало известно из характеристик, данных другими офицерами части, Асихара был человеком гражданского склада: добрым, отзывчивым, слабовольным, влюбленным в лошадей. За это другие офицеры часто посмеивались над ним. Ясно, что тот, кто затаился, не слабовольный ветеринар. Значит, Кацумата!.. Или на острове появился еще кто-то?.. Конечно, этот Кацумата, или как его там зовут, знает на острове все тайники. Он ведь сам был начальником строительства… Тут бы пограничников с собакой! Тогда бы нашли быстро. Капитан говорил об этом с полковником Дементьевым. «Где же я тебе возьму, дорогой», — развел руками Дементьев.
Беспокоил коменданта и склад трофейных боеприпасов, расположенный на северном склоне Двугорбой сопки. Склад обнесен двумя рядами колючей проволоки. Круглосуточно охраняется. Кисурин распорядился выставлять на ночь еще парные секреты. И все-таки беспокоился. Ведь в этом длинном приземистом здании лежит 400 тонн взрывчатых веществ и боеприпасов. Снаряды и мины, ящики тола и авиабомбы, гранаты и патроны. Если по недосмотру или из-за небрежности охраны все это ахнет!.. Достанется северной окраине села, школе, а может, и комендатуре.
Поэтому комендант вновь и вновь предлагал рыбакам с северной окраины переселиться в брошенные дома богачей. Но они все медлили, откладывали новоселье со дня на день.
Капитан просил штаб бригады взять у него эти боеприпасы. Начальник боепитания обещал в конце сентября прислать за ними суда.
Сандзо следил за Ока. Его убежище он обнаружил на следующий же день после поджога. Если войти в воду океана, прижимаясь к скале, то под ногами окажется узкий выступ. Вода тут не доходит и до пояса. Но не вздумай шагнуть в сторону — скала отвесно уходит на пятнадцатиметровую глубину. А вблизи Сандзо видел, как прочертил океанскую гладь острый плавник акулы… Через десять-пятнадцать шагов выступ под ногами начинает подниматься, высовывается из воды и обрывается. Но теперь он и не нужен. Раздвинь куст на обрыве — и ты попадешь в начало скрытого хода. Деревянная крутая лестница, уложенная на пол наклонной шахты, пробитой в скале, выведет тебя в скрытый блиндаж на пологом скате сопки уже за запретной зоной. Оттуда ходом сообщения, с кое-где обвалившимся перекрытием, можно спуститься еще ниже, во второй блиндаж. Здесь в узкую амбразуру хорошо видно на склоне соседней сопки длинное деревянное здание, окруженное колючей проволокой. За проволокой вокруг здания ходят два русских часовых с автоматами.
Хорошо, что тогда, в первый раз, у Сандзо оказался подаренный Кисури-саном электрический фонарик. А то бы он не добрался до конца шахты. Чуть оступись — и полетишь вниз, пока не переломаешь себе все кости… Тогда Сандзо дошел только до первого блиндажа. Там, где перекрытия хода сообщения обрушились, он дважды увидел согнутую спину полицейского, спускающегося вниз. Ока добрался до второго блиндажа и пробыл там, наверно, целый час. У Сандзо даже глаза заболели от напряжения. Он боялся пропустить момент, когда Ока будет возвращаться. И все-таки пропустил. Очнулся только тогда, когда совсем рядом услышал тяжелое сопение полицейского…
