Как это было: Объединение Германии - Горбачев Михаил Сергеевич (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Конечно, все это не могло прийти само собой. Предстоял еще долгий период, в течение которого одной из главных задач единой Германии стало выравнивание условий жизни в ее восточной и западной частях. Это уже потребовало и потребует еще громадных усилий, крупных капиталовложений, продуманной и тщательно взвешенной социальной политики, учета особенностей «новых» земель. И, конечно, крупнейшая долговременная проблема, остающаяся по сей день, — преодоление психологических травм, унаследованных от периода раскола.
Трудно переоценить значение объединения Германии с точки зрения интересов Советского Союза. Прежде всего это освобождало нас от того бремени, которое было связано с необходимостью держать в ГДР крупную военную группировку, что требовало больших расходов. Советско-германские отношения становились на качественно новую основу, что открывало принципиально новые возможности для нашего сотрудничества в различных областях — экономической, научно-технической, культурной.
Советскому Союзу такое сотрудничество сулило немалые выгоды. Экономические связи двух государств имеют глубокие корни. Немецкий капитал активно участвовал в промышленном развитии дореволюционной России. Опираясь на традиции, заложенные в прошлом, мы получали шанс для того, чтобы лучше справиться с решением своих собственных проблем. Для Советского Союза объединенная Германия становилась надежным и незаменимым партнером в хозяйственных делах.
Сотрудничая между собой в русле нового политического мышления, два крупнейших и самых сильных европейских государства могли бы благотворно влиять на мировую политику и мировую экономику. Кое у кого на Западе появление такой перспективы вызвало опасения, воспоминание о Рапалло. После встречи в Архызе один английский журналист пустил даже в оборот термин «Ставропалло». Остроумная, но абсолютно ложная аналогия. Когда на пресс-конференции по итогам Архыза Коля спросили насчет повторения «Рапалло», он ответил: «Я, конечно, не могу препятствовать кому-либо в написании глупых комментариев. Но те, кто имеет представление об истории, знают, что сравнение с Рапалло совершенно неуместно». И был прав: другое время, другая ситуация, она исключала повторение прошлого. Объединение Германии внесло новые черты в политическую конфигурацию Европы. До этого Западную Германию называли экономическим гигантом и политическим карликом. Конечно, в 80-е годы ФРГ уже не была политическим карликом, но не могла и использовать свой политический потенциал в той мере, в какой это соответствовало бы ее экономическому потенциалу.
С объединением, в свою очередь, связана перспектива преодоления разрыва в уровнях и качестве жизни между Западной и Восточной Европой. От участия в решении этой задачи Германии (и Западу в целом) не уйти. Все политические, экономические, социальные, экологические проблемы в обеих частях Европы сплетены в один тугой узел. Пытаться игнорировать эту реальность — значило бы в конечном счете ставить под угрозу собственные интересы.
Наконец, объективно повышалась и роль Германии в создании новой архитектуры безопасности, охватывающей всю Европу. Значение этого регулярно подчеркивалось в выступлениях канцлера Коля по случаю объединения Германии и подписания соответствующих договоров. При этом и мы, и немецкие лидеры исходили из того, что партнерские отношения между Германией и Советским Союзом — один из ключевых элементов любого серьезного проекта общеевропейского строительства.
Наша позиция была рассчитана на длительную перспективу. Это была стратегическая позиция, предусматривавшая прочное и необратимое сотрудничество между Советским Союзом и Германией. «Большой договор» определял рамки такого сотрудничества и закладывал его основы на десятилетия вперед.
Но события в Советском Союзе развертывались, к сожалению, по другому сценарию. 1990 год, когда два германских государства шаг за шагом продвигались к объединению, когда вырабатывались его государственно-правовые и международно-правовые рамки, для Советского Союза стал годом «парада суверенитетов».
Вскоре после того, как мы с Колем договорились в Архызе об урегулировании вопросов, связанных с объединением Германии, Ельцин открыто объявил войну союзному Центру, имея целью разрушить его.
19 ноября, в день, когда в Париже открылась конференция СБСЕ на высшем уровне, в Киеве был подписан договор между Украиной и Россией, содержавший взаимное признание суверенитета. На совместной пресс-конференции с Л. Кравчуком Б. Ельцин заявил, что не может быть и речи о новом Союзном Договоре, пока не будут признаны суверенитеты республик.
Итак, было два развивающихся параллельно процесса, каждый имел свои собственные причины, свои движущие силы. При этом германское объединение шло в правовых, конституционных рамках, на договорной основе, тогда как сепаратистские силы в Советском Союзе прибегали к антиконституционным действиям, срывая уже предпринимавшиеся в это время попытки союзных властей решить коренные вопросы советской федерации на демократической основе.
В чем главная причина такой разноплановости в развитии национальных процессов в СССР и Германии? Перестройка, прекращение «холодной войны», новая атмосфера в мире создавали условия для действительно свободного выбора народами путей своей жизни. Немецкий народ сделал свой выбор и проявил волю добиться того, чтобы он был осуществлен. Германские правящие круги, элита в обоих немецких государствах подхватили этот национальный порыв и помогли реализовать волю народа в цивилизованных формах.
В Советском Союзе народ на референдуме в марте 1991 года высказался за сохранение Союза. И нет сомнений (во всяком случае нет никаких доказательств противного): если бы в каждой из республик был проведен свой референдум, результат был бы тот же. Даже на Украине, где люди, голосовавшие 1 декабря за независимость республики, не имели в виду развал общей для всех многонациональной страны. И сейчас, задним числом, подтверждают, что тогда хотели не разрушить Союз, а реформировать его.
Но вошедшие во власть на местах силы затуманили ради собственных честолюбивых и корыстных амбиций людям мозги, обольстили иллюзиями, будто порознь будет лучше и легче, отравили националистической демагогией. И в конце концов обманули, посулив в Беловежской пуще, когда решали покончить с СССР, сохранить общее государство под видом СНГ — Содружества Независимых Государств, которое стало лишь прикрытием для растаскивания страны.
Другой вопрос — откуда взялись такие силы, которые, в отличие от аналогов в Германии, действовали на разрыв. Это за пределами сюжета данной книги.
Здесь же я хочу лишь обратить внимание на ответственность правящих кругов и элит общества перед собственными народами, на обязательность для государственных деятелей, достойных такого названия, учитывать волю своего народа и делать политику соответственно этой воле, а не вопреки ей.
Итак, мы имеем два противоположных итога: договорное объединение ГДР и ФРГ, с одной стороны, беловежский сговор лидеров трех советских республик, направленный на ликвидацию союзного государства, — с другой.
События такого масштаба не часто происходят в истории. Ушел в прошлое тот европейский политический порядок, который возник после Второй мировой войны и просуществовал почти полстолетия. Возник совершенно новый расклад международных сил, появилась новая геополитическая реальность.
Сохранить фундамент доверия
Объединение Германии было воспринято большинством советских граждан с пониманием, спокойно. Конечно, было определенное недовольство со стороны части военных, дипломатов, идеологического партийного аппарата. Но претензии и спекуляции на эту тему возникли в основном позже, когда у нас резко обострилась внутриполитическая борьба и особенно после распада Союза, когда вся ситуация в российско-германских отношениях оказалась иной, чем предполагалось.
Были подорваны те предпосылки, которые в годы перестройки закладывались в основу будущих отношений с Германией. Многое из того, что мы намечали и ожидали, предстало в ином свете. Обострилась полемика — кто выиграл, кто проиграл, кто какие имел заслуги и какие грехи по ходу решения задач, связанных с германским вопросом. Такую полемику подогревало и стремление определенных кругов в США и некоторых других странах истолковать окончание «холодной войны» как победу Запада. Это спровоцировало в России всплеск негативных оценок внешней политики периода перестройки.
