«Я много проскакал, но не оседлан». Тридцать часов с Евгением Примаковым - Завада Марина Романовна
На этом моя позитивная роль на хозяйственной ниве закончилась. Остальное сделал генерал Иван Иванович Горелове кий, которого я пригласил стать моим заместителем и возглавить соответствующую структуру СВР. Он творил чудеса. Только благодаря Гореловско-му Служба внешней разведки начала собственное строительство, приобрела здравницы, улучшила медицинское обслуживание. Сейчас генерал-полковник Горе-ловский — вице-президент ТПП.
— Разговор о кадрах мы начали со ссылки на «известинское» интервью. В нем среди прочего спросили Петра Судоплатова, как он относится к тому, что страной руководят выходцы из спецслужб. Отреагировал быстро — видимо, думал об этом: «В целом неплохо. Потому что ценности, которые закладывают в этих людей, достойные. Но у чекистов, на мой взгляд, есть большая проблема. То, как они отвечают на вопрос: цель оправдывает средства? У людей из спецслужб во главу угла поставлены интересы государства. Иногда, чтобы их защитить, им приходится жертвовать не только своими — чужими жизнями. Я всегда надеюсь, что, находясь во власти, выходцам из органов хватит мужества и внутренних сил не перегибать. А они порой перегибают. Жаль». Трудно возразить, не находите?
— Нет, я не согласен. Молодой Судоплатов в какой-то мере дает портрет спецслужб времен деда. Которого с полным основанием можно назвать героем своей эпохи. Хочу подчеркнуть: своей. Лейтмотивом действия Павла Судоплатова была, выражаясь сегодняшним языком, санация. Сейчас это далеко не главный вопрос. И уж тем более СВР не осуществляет физического устранения людей. Может быть, в других структурах кто-то и способен пожертвовать чужими жизнями. В семье не без урода… За всех я не готов поручиться. Но Служба внешней разведки со времен Андропова не прибегает к убийствам. Это я могу сказать точно.
В том же, что во власти много выходцев из спецслужб, не вижу ничего негативного. За плечами у этих людей неплохая школа. Оказавшись наверху, они отнюдь не руководствуются своими «клубными» интересами, интересами ведомства. Этого нет. Что, Путин защищает кастовые интересы разведки?
— А помните, он пошутил, выступая перед сотрудниками ФСБ, что задание по внедрению во власть им успешно выполнено?
— Сострил президент… Однако его слова не означают, что на высоком государственном посту Путин представляет интересы «корпорации». Я тоже четыре года и четыре месяца возглавлял СВР. Но разве в Торгово-промышленной палате я провожу линию разведки? Являясь президентом ТПП, считаю главным отстаивание интересов бизнеса и общества в целом.
— Ну а если вас попросят что-то сделать для разведки?
— При условии, что это не противоречит задачам ТПП и принесет пользу стране, почему нет?
— Вы готовы выполнить задание?
— (Удивленно.) Какое задание?
— Скажем, осуществить тайниковую операцию.
— Об этом, надеюсь, меня не попросят. (Смеется.)
Глава шестая
Дым «Отечества»
— Замыслив операцию «Преемник», Ельцин выискивал по преимуществу людей из спецслужб. Что так?
— Если вы и меня включаете в этот список, то напомню: мою работу в разведке и «стратегический разговор», когда на слова Бориса Николаевича: «Вы должны стать моим преемником» я ответил: «Это исключено», — разделяет большой промежуток времени. Нельзя взять и вычеркнуть то, что, прежде чем возглавить правительство, я был министром иностранных дел, что задолго до прихода в СВР стал академиком, руководил ведущими научными институтами. Кусок жизни, связанный с разведкой, мне очень дорог, но из этого не вытекает, что несколько лет смывают все остальные вехи моей биографии.
К тому же далеко не уверен, что Борис Николаевич искал человека по обозначенному вами принципу. Здесь совпадение, случайность. Доказательством моей правоты служит тот факт, что одновременно с Сергеем Вадимовичем Степашиным Ельцин рассматривал на премьерскую должность кандидатуру министра путей сообщения Николая Емельяновича Аксененко, который никакого отношения к спецслужбам не имел. Предложив Степашину пост председателя правительства, Ельцин в тот же день позвонил спикеру Госдумы Геннадию Селезневу и сообщил, что отправляет для утверждения бумагу на Аксененко. Селезнев прямо ссылался на такой разговор.
— Он, вероятно, был поражен, увидев в документе другую фамилию, и в подтверждение того, что не ослышался, на всю страну сообщил: утром не забыл помыть уши. Позднее в мемуарах Борис Николаевич объяснял, что «завернул интригу» с «неприятным» Аксененко для того, чтобы депутаты ждали именно его, готовились к бою. И с облегчением проголосовали за «приятного Степашина».
— Какая интрига?! Это Ельцин задним числом оправдывался. Он просто забыл, кого хотел. Все перепутал. Я сейчас думаю над вашим вопросом о людях из спецслужб и, пожалуй, точнее будет сформулировать так: случайность, подкрепленная идеей, владевшей скорее окружением, нежели самим президентом. «Семья» усиленно искала фигуру, которая будет надежно защищать интересы Ельцина после его ухода в отставку.
— Согласно такому раскладу, люди в погонах самые надежные?
— Я думаю, они более однозначны. Не вверять же себя и близких какому-нибудь политическому Хлестакову. Соврет, не сдержит обещания… В этом смысле слово Степашина или Путина вызывает больше доверия.
— А чем Степашин хуже Путина? Или, наоборот, чем Путин лучше Степашина?
— Я бы так не ставил вопрос. «Лучше», «хуже» — субъективные понятия. Вот меня в СВР сменил Вячеслав Трубников. И что, теперь нас сравнивать? У каждого свои индивидуальные особенности.
— Вас больше устроит, если мы спросим: почему Ельцин отказался от кандидатуры Степашина?
— Ельцин непредсказуем. Почему он отправил в отставку меня, когда дела в стране пошли на поправку? Якобы Степашин придаст работе кабинета «необходимую динамику и энергию». А через два с половиной месяца посчитал, что другой «принесет большую пользу стране». Дело не в том, что один лучше или хуже другого, а в том, что Ельцин такой. На фоне его нездоровья в Кремле шло перетягивание каната, и превалировали силы, которые ратовали не то чтобы против Степашина. Но за замену его на Путина.
— Стало быть, версия, что Ельцин обсуждал со Степашиным все пункты и подпункты пресловутого «договора» и из-за того, что Сергей Вадимович от чего-то отказался, решил: дудки, тот ему не товарищ, — несостоятельна?
— Я не знаю. Ну просто не знаю. А вы понимаете: если я не присутствовал, сам не видел, не слышал, не стану домысливать.
— Возглавляя правительство, вы утверждали, что не собираетесь в президенты: «Всякое безумство должно иметь пределы. Я исчерпал свое, согласившись на премьерство…» Однако после ухода из Белого дома решили возглавить федеральный список блока «Отечество — Вся Россия» на выборах в Госдуму, баллотироваться в президенты. Хотелось сатисфакции?
— Давайте восстановим картину. Через какое-то время после отставки ко мне пришел Юрий Михайлович Лужков и попросил возглавить предвыборный список. У меня до этого мысли не было идти в Думу. С Лужковым нас связывали нормальные отношения. Потом уже они переросли в достаточно тесные. Он шел вторым номером в списке, а третьим — Минтимер Шарипович Шаймиев, президент Татарстана. Сложилась весомая сила. Однако никто из нас не ставил целью пойти в президенты России. Мы хотели выиграть выборы. Мысль заявить о президентских намерениях родилась позднее.
Вопреки прогнозам недоброжелателей о том, что, стоит Примакову уйти в отставку, о нем все забудут, мой рейтинг продолжал расти. В штабе пришли к заключению: если я скажу, что выдвигаю свою кандидатуру в президенты, то «Отечество — Вся Россия» получит на выборах больше голосов. Вот только с этой целью, только с этой целью я и объявил, что буду баллотироваться на пост главы государства. Но я не хотел быть президентом, поверьте. Я не выкручиваюсь. Это чистая правда. И естественно, после того как ОВР не дали выиграть думские выборы, устроили цирк с мизерными процентами, я не стал сражаться за президентство.
