Эхо фронтовых радиограмм (Воспоминания защитника Ленинграда) - Головко Василий Афанасьевич (читаем книги онлайн txt) 📗
С Женей Яковлевым они пошли туда. Когда Крамер уехал от нас, Женя рассказал, что он запасными частями часов набил свой мешок и унес с собой. Мы от души посмеялись над незадачливым лейтенантом: кому нужны сейчас запчасти к часам?!
Однако много позже, когда наша армия вошла в город Пярну и обстановка стабилизировалась, Крамер долгое время реализовывал часовые запчасти часовщикам, за эти деньги поставил себе золотые зубы, покупал напитки и угощал ими офицеров штаба укрепрайона, довольно шикарно тратил деньги.
Выбивая немцев из населенных пунктов, мы медленно продвигались к Тарту. Город был хорошо укреплен, и немцы решили его защищать. Наши войска остановились вблизи города и заняли оборону. Начались кровопролитные позиционные бон, мы несли большие потери.
Однажды утром противник предпринял неожиданную атаку на наши позиции с артобстрелом и применением авиации. Передовая быстро была прорвана и немцы устремились к штабу 14-го укрепрайона. Началась небольшая паника, срочно грузили на машины и повозки документы штаба; нашу главную рацию, смонтированную на автомашине, оттянули вглубь. Всех свободных от дежурства радистов и связистов бросили с винтовками против прорвавшихся немецких солдат. Мы заняли оборону, несколько выдвинувшись вперед от штаба. Вскоре появились вдали немцы, и мы начали вести по ним прицельный огонь из винтовок и автоматов. В это время, с тыла, вдруг прибыло подкрепление из какой-то полевой части, имевшее на вооружении пулеметы и минометы. Огонь с нашей стороны усилился, и немцы залегли. В это время налетели немецкие самолеты и стали поливать нас из пулеметов, бросать бомбы.
В этом бою ранило Женю Курнакова, он получил осколочное ранение в ногу ниже колена, сначала не заметил рану. Сосед увидел кровь на штанах и тогда Курнакова отправили в санчасть. Была контужена Тамара Антонова, получил тяжелое ранение начальник политотдела майор Галицкий, ранило еще несколько человек. К счастью, обошлось без убитых.
Немцы не выдержали огня и отступили на свои прежние позиции. Курнакова на повозке отвезли в полевой госпиталь. Молодой хирург без наркоза разрезал ему голень, долго искал осколок и никак не мог его найти. Ему помогали две медсестры.
— Тебе очень больно? Давай поезжай в полевой госпиталь, там найдут осколок, — сказал хирург.
— Нет, не очень болит, хочу вернуться в свою часть, — попросил Женя.
— Ну, как хочешь.
Зашил десятисантиметровый разрез и отправил Курнакова обратно к нам. Он неделю отлеживался в нашей санчасти. Так и сегодня Женя в 75 лет ходит с осколком в ноге. Недавно посмотрели на рентгене, предложили удалить.
— Носил много лет, пусть остается, как-нибудь доживу, не мешает ходить — и ладно, — ответил Курнаков.
За эту вылазку немцы жестоко поплатились. Не помогла им и созданная на реке Эмайэги мощная укрепленная линия. Войска 67-й Армии, куда в оперативное подчинение вошли части 14-го укрепрайона, в двадцатых числах августа начали штурм города Тарту. Противник упорно сопротивлялся, вел мощный артиллерийский огонь по нашим наступавшим войскам, активно действовала авиация. Но у всех нас было какое- то огромное желание двигаться вперед, вперед, и только вперед. Мы, радисты, были разосланы в наступающие ОПАБы и здесь, сидя в окопах, видели, как наши опабовские батареи всей своей мощью вели огонь по противнику. За рекой, в небе возвышалось огромное облако из пыли и дыма. Строчили пулеметы, бахали минометы. Казалось, немцев полностью накрыли тонны металла и там уже никого нет. Но как только наши пошли в атаку, противник ответил мощным пулеметно- ружейным огнем. Наступающие цепи редели, падали убитые и раненые.
Батальон, где мы были с Женей Яковлевым, ворвался на окраину Тарту, он имел задачу не входить в город, а окраиной выйти в тыл немцев. Однако немцы так драпанули из Тарту, что наш батальон за городом не встретил сопротивления и мы остановились.
25-го августа 1944 года город Тарту был полностью освобожден от противника. В честь этого события по радио мы приняли приказ Главнокомандующего Сталина, в котором перечислялись отличившиеся части, в том числе и войска 14-го укрепрайона под командованием генерал-майора Бесперстова. Нам выдали по двойной порции спирта и устроили сытный обед. Вечером Москва салютовала нам двадцатью залпами из 224 орудий!
Наш путь лежал дальше, на север Эстонии, в направлении города Пярну. С боями освободили населенные пункты Мелисте, Пухья, а впереди был сильно укрепленный город Вильянди. Почти месяц части 14-го укрепрайона в составе 67-й Армии вели бои на участке от Тарту до Вильянди, и 20 сентября мы, наконец, ворвались на окраину этого города. Был поздний вечер, кромешная темнота, только вспышки ракет да пожары кое-как освещали наш путь. Углубившись на квартал в город, мы — то есть два радиста (я и Коля Муравьев), два линейщика и помкомвзвода Лавшук зашли в первый попавшийся небольшой двухэтажный кирпичный дом. С помощью карманных фонариков проверили помещения — никого нет. Забаррикадировали входы первого этажа, дабы не проник кто-либо в дом, на втором этаже развернули радиостанцию, сообщили о своем местонахождении, установили штатную радиосвязь. У одного из линейщиков оказалась литровая бутыль денатурата. Открыли банки консервов, собрали остатки водки. Денатурат, водка и консервы — все пошло в дело. После выпитого все прилично захмелели, тем более что здорово накануне устали, отмахав километров двадцать.
Лавшук принял решение: Муравьев будет дежурить на рации, один из линейщиков — часовой, остальные — спать!
Рано утром, еще не рассвело, меня кто-то разбудил толчком в бок. Раскрыл один глаз и вижу: стоит наш новый комвзвода младший лейтенант Зайков, маленький, щупленький человечек со сплюснутым белобрысым лицом и всем спящим дает пинки ногой. Когда все раскрыли пьяные глаза, Зайков молвил:
— Ну и мудаки! Зайди вместо меня к вам немец или диверсант-эстонец, он бы вас всех как цуциков перерезал, и не пикнули бы! Фронт в городе еще не стабилизировался, половина его в руках немцев, а вы так беспечно пьете и спите!
С винтовками, заспанными с похмелья рожами, мы действительно выглядели хило. Оказывается, и часовой и Коля Муравьев — тоже уснули, и нас действительно во сне можно было всех перерезать.
К счастью, Зайков, кроме выволочки, дальше дело не повел, и мы отделались легким испугом.
Рано утром бой за город Вильянди продолжился, дом за домом мы продвигались вперед, пока из города не были выбиты полностью немцы. Однако к этому времени воевавшие вместе с немцами эстонцы, видя, как немцы оставляют Эстонию, стали переходить в партизаны или, как мы их называли — диверсанты. Так вот, этих диверсантов-эстонцев осталось в городе Вильянди до дури, и когда немцы полностью ушли из города, а наши части расположились здесь, начались поджоги домов. Город Вильянди был застроен, в основном, деревянными двух-, трехэтажными домами, с красивой внешней и внутренней отделкой. Пожары следовали один за другим. Пожарных команд не было, и дома огонь уничтожал безжалостно.
Помню, как напротив нашего дома, где располагалась рация, стоял огромный многоквартирный дом в несколько этажей; в первом этаже — большой магазин. Вдруг мы увидели, что верхние этажи дома горят. Народ собрался у пожарища, стоит молча. Я подошел к дому и крикнул в толпу:
— Что же вы из магазина не берете товары, ведь все сгорит.
Один эстонец на ломаном русском языке отвечает мне:
— Не можем брать, нас обвинят в воровстве.
Тогда я, не долго думая, выломал окно, вошел в магазин и стал доставать с полок разные промтовары и подносить к окну. Желающих получить товары нашлось много. Ко мне на помощь в окно прыгнул еще какой-то солдат и мы с ним интенсивно стали выбрасывать в окно содержимое магазина: бакалею, продукты, мануфактуру и пр. Эстонцы лихо подхватывали их и куда-то уносили. Работали до тех пор, пока огонь не стал подступать к помещениям магазина.
В Вильянди мы находились несколько дней. Половина населения, в основном сотрудничавшая с немцами, покинула город, и многие квартиры пустовали. Мы заходили в такие квартиры в поисках продуктов и выпивки. Как-то в одной квартире, осматривая кухонные шкафы, я обнаружил на антресоли более десятка бутылок по 0,75 литра, похожих на шампанское, но заполненных денатуратом. Лично я особого пристрастия к спиртному не имел, поэтому денатурат не стал брать. Тем более что в Вильянди мы часто находили эстонскую водку в разрушенных продуктовых магазинах.
