Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность - Обручев Владимир Афанасьевич (серии книг читать бесплатно TXT, FB2) 📗
Одной из главных святынь был другой храм — с позолоченной кровлей и со статуей бога Майдари в три метра высоты; [38] перед ней стоял серебряный котел с искусственными цветами. В третьем храме путешественники видели 16 одинаковых изображений одного святого, сидящего в пещере; в четвертом, самом обширном храме, потолок поддерживался 165 колоннами, стоявшими в 11 рядов. Пятый храм был замечателен толстыми четырехгранными колоннами в 10—12 метров высоты, красного цвета под лаком. Шестой представлял огромный субурган с храмом внутри. Вообще храмы представляли большое разнообразие и по архитектуре и по внутреннему устройству, свидетельствовали о богатой фантазии служителей и строителей буддийского культа и делали понятным обаяние Лабрана среди темных и простодушных народов Внутренней Азии.
Лабран был живописно расположен среди довольно высоких гор, склоны которых вверху были покрыты лесом, а ниже кустами караганы, весной покрывавшимися желтыми цветами, т. е. цветом, любимым буддистами. На солнце горели золотые маковки и другие украшения Лабрана, а над всем господствовало золотая крыша резиденции гэгэна. построенной в китайском стиле у самой горы, на ее приподнятом подножии.
Солнце, золото и растительность, писал Потанин, как будто сливались в общем согласии, символизируя торжество буддизма.
Гэгэн Лабрана был самый знаменитый во всем Амдо и в Сань-чуани; монголы уверяли, что добиться свидания с ним и получить его благословение очень трудно, что это стоит очень дорого, не менее 400 лан серебра (т. е. 800 рублей).
Григорий Николаевич отметил также, что Лабран содержался очень опрятно; в этом отношении его нельзя было сравнить с грязноватым Гумбумом. Улицы Лабрана были чистые; во всех заворотах и углах, которые могли бы соблазнить богомольцев, монахи нарисовали на земле белой краской фигуры кумирен, чтобы предупредить их загрязнение.
Экспедиция наняла в Лабране еще трех слуг из тангутов, которые оказались отличными людьми.
21 мая путешественники отправились дальше и сделали семь переходов по нагорью; сначала по глубоким долинам, а затем по высокой местности, на которой кое-где выпадал еще снег. В пути встречались деревеньки и отдельные усадьбы тангутов. Встретились также два монастыря, расположенные в живописных местах. Горы были покрыты лесами из ели с подмесью осины, изредка березы; в долинах росли тополя, на больших высотах — заросли древовидного можжевельника. На полях видны были посевы ячменя и овса; другие хлеба на этой высоте не вызревали Были слышны крики фазанов.
В первый раз путешественники видели здесь тангутских породистых собак черной масти, с густыми длинными волосами по бокам шеи, образовавшими воротник.
В деревнях тангутские женщины держали в руках молитвенные мельницы и постоянно заставляли их вращаться Заметим кстати, что автоматическое моление — своеобразная черта буддийского культа. В кумирнях имеются большие барабаны на вертикальной оси, обклеенные бумагой с тибетскими молитвами; вращая их, богомольцы совершают богоугодное дело, так как молитвы возносятся к небу. В горах на быстрых речках ставят подобные же барабаны под крышей на четырех столбах; внизу на той же оси насажено колесо с лопатками, которое вращается под напором воды, и молитвы возносятся беспрерывно. Маленькие барабаны с молитвами, посаженные эксцентрично на ручке, приводятся во вращение движениями руки, и богомольные люди проводят за этим занятием целые часы на пастбищах, при поездках верхом и во время паломничества, а женщины — среди домашней работы.
Ручные молитвенные мельницы
С нагорья экспедиция спустилась к городку Джони в долине большой реки Тао-хэ, которая начинается далеко на западе, на нагорье, и впадает в Желтую реку выше Лань-чжоу, круто повернув на север и прорываясь через северные цепи, поднятые над нагорьем. Городок был окружен зубчатой стеной и служил резиденцией тангутского князя Ян, управлявшего двумя родами тангутов в долине реки Тао-хэ и племенем Тебу в горах к югу. Это племя имело репутацию смелых разбойников и грабило проезжих, а князь был бессилен воспрепятствовать этому. Потанин и Скасси сделали визит князю и на пути к нему из предместья, где экспедиция остановилась, увидели у ворот города две клетки с головами тангутов, принадлежавших к племени Тебу. Незадолго до этого Тебу напали на какого-то гэгэна, ехавшего в монастырь, и ограбили его; головы были возмездием за это, но Потанин слышал, что люди князя поймали первых попавшихся Тебу, которые и поплатились за грабителей.
Князь был еще молодой человек. Он принял путешественников вместе со своим старым отцом, отказавшимся от управления. Скасси снимал их обоих и дочерей старика, вместе с которыми он непременно хотел сняться. В ответ на подарки молодой князь прислал экспедиции китайское варенье в деревянных коробках и несколько картин собственной работы.
В Джони к экспедиции присоединился Березовский, зимовавший в г. Хой-сянь и теперь выехавший ей навстречу.
Путешественники направились вниз по реке Тао-хэ в большой город Мин-чжоу. В этом городе, во время пребывания там Березовского, случилось наводнение: разлилась небольшая речка, впадающая у города в реку Тао-хэ, и затопила его улицы; чтобы укротить воду, жители зарезали белого петуха и белую курицу и бросили в реку.
В Мин-чжоу мандарин отказался отправить в Пекин письма экспедиции, а карточки сининского амбаня, которые Скасси приготовил по дороге, хотя и принял для отправки в Синин, но не доставил, хотя сам ездил в этот город.
Экспедиция направилась далее на юг в г. Ситу-чен по окраине нагорья Амдо, представлявшей очень живописную местность. Дорога шла вверх на перевал Я-ли-сань через хребет Мин-шань. Горы были еще безлесны, хотя покрыты густой травой и кустами. Спуск привел путешественников в бассейн Голубой реки (Ян-цзе). Здесь ландшафт изменился. На склонах появились густые леса, воздух сделался влажным, высота гор все уменьшалась; глубоко врезанные долины сделались тесными, и китайские деревни часто лепились по косогорам. Появились остроконечные соломенные крыши и двухэтажные деревянные дома; нижний этаж предназначался для скота, в верхнем складывали и веяли хлеб и в тесноте жили люди. Постоялые дворы также были двухэтажные, комнаты верхнего этажа соединялись галлереями. Становилось все теплее, в садах видны были уже не только персики и абрикосы, но и фиговые и гранатовые деревья, флора принимала субтропический характер. Дорога часто вела через реки по мостам, среди которых были и висячие на канатах, а местами дорога шла по деревянным балконам, подвешенным к отвесным скалам над бурлящей рекой.
Си-гу-чен оказался настоящим горным городком в тесной долине среди высоких гор с острыми, как сахарные головы, вершинами. Улицы были узкие, дома тесно прижаты друг к другу; все они были деревянные, двухэтажные, старые и гнилые; колонки галлерей у них покосились, черепицы крыш оттопырились; казалось, что, если бы эти дома не поддерживали друг друга, они бы развалились. Внутри каждого дома был небольшой дворик; в нижнем этаже уличная сторона была занята лавкой или харчевней; внутренние представляли склады и хлевы; верхний этаж состоял из жилых комнат. Крутые лестницы вели из дворика на галлерею, которая окружала дом, и дальше на плоскую крышу, на которой складывали и веяли хлеб; там же женщины сидели с шитьем или другой работой. Сообщение между населением верхних этажей часто велось по крышам, а не по улице. В городе было много зелени, больших деревьев, между прочих каки (хурма) и мыльное дерево, стручья которого употребляли вместо мыла.
Экспедиция провела в Си-гу-чене восемь дней, в течение которых очень страдала от духоты на постоялом дворе. Небо было покрыто облаками, часто шел дождь Сильной жары не было, днем термометр в тени показывал не больше 26° Ц. Но зато и ночью температура падала только на 1—2°.
