Путин - приемный сын Ельцина - Платонов Сергей Владимирович (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Тогда же он писал, что «нельзя быть политиком всю жизнь. Профессиональный политик обязан переключаться на другие виды деятельности, «уходить в мир». Однако, проповедуя одно, он действовал совсем по-другому. Пробыв на посту руководителя города более шести лет, «в мир уходить» отказался и пытался избираться на новый срок. И для него наступили, мягко говоря, не самые лучшие времена. Три главных силовых ведомства страны одновременно, явно по заказу политических конкурентов и с санкции самих верхов, начали проверку его деятельности на предмет выявления коррупции. И если бы не стойкость жены Людмилы, к тому времени депутата Государственной думы, и помощь Путина, сидеть профессору в местах, где Макар телят не пас.
Людмила Нарусова была второй женой Собчака. С первой Нонной он прожил больше двадцати лет. Родили дочь Марию. Теперь она уважаемый в Питере адвокат. Юристом в третьем поколении стал и ее сын Глеб. Но жена изменила Собчаку с коллегой по университету, и они расстались. Как раз в это время Людмила обратилась к профессору Собчаку за юридической консультацией тоже в связи с разводом. Он не отказал. Знакомство переросло в близость, а потом и в брак. Вскоре он стал отцом второй дочери Ксении — в будущем ведущей сомнительных телешоу.
Людмила Борисовна преподавала историю в институте культуры. Но по уровню политических амбиций не уступала мужу. На очередных выборах с его подачи и с помощью Путина прошла в депутаты Госдумы по региональному списку партии «Наш дом — Россия». Впоследствии таким же образом оказалась сенатором в Совете Федерации, где благополучно пребывала более десяти лет. До того времени, пока сохраняла лояльность к политике президента Путина — ученика мужа и покровителя семьи после его кончины. Утратив лояльность — лишилась поста. Вот уж правы те, которые утверждают, что не надо кусать руку, с которой кормишься. Но это будет впереди.
В октябре 1997 года Собчак почувствовал опасность принудительного привода к следователям и по совету Людмилы укрылся в представительстве ЮНЕСКО. Через сутки, обманув ожидавший его у здания наряд ОМОНа, Людмила вывезла мужа почти на месяц в отделение реанимации 122-й городской больницы, а затем в сердечную клинику Военно-медицинской академии, где он находился до тайного вылета в Финляндию. Все это время следователи не смогли его допросить даже в качестве свидетеля. Медики диагностировали инфаркт. Но близкий к Собчаку журналист Аркадий Ваксберг обоснованно полагает, что болезнь не была реальной.
Путин тоже реагировал на ситуацию сверхоперативно. Подключил на помощь Чубайса, Кудрина и Юмашева. Видимо, понимал, что, если шефа посадят, несдобровать и преданным членам его команды. Тут же подготовил и опубликовал статью под символичным названием «Лучше быть повешенным за преданность, чем получить поощрение за предательство». Затем направил письмо президенту, премьеру и генеральному прокурору от имени возглавляемой им городской организации партии «Наш дом — Россия» с выражением «решительного протеста против травли и клеветы, развернутой Генеральной прокуратурой России против мэра города А. Собчака». А потом организовал на частном самолете тайный вылет шефа, еще проходящего по уголовному делу в качестве свидетеля, в Париж через Финляндию. Во Франции экс-мэр находился два года. До той поры, пока его ученик не возглавил ФСБ России. Очень вероятно, что, когда Ельцин дал команду на преследование очередной жертвы Семьи генпрокурора Скуратова, посмевшего возбудить уголовные дела по фактам коррупции против лиц из ближайшего окружения президента, директор ФСБ Путин тоже «вспомнил», как Скуратов руководил компанией против учителя. Но действовал против него довольно «гуманно» — путем прокрутки на ТВ той самой пленки с изображением обнаженного мужчины, похожего на генпрокурора с двумя путанами в бане. Параллельно настойчиво добивался его отстранения в Совете Федерации от должности и соблазнял в добровольную отставку от имени Семьи постом посла в Финляндии.
Как видно, Финляндия в политической истории России по-прежнему играет важную роль. Из нее прибывают наши опальные политики. Туда же могут убыть при опасности.
Юрист по профессии, но с недолгой и специфичной юридической практикой. Советник, а потом и заместитель мэра северного мегаполиса по внешним связям, но без знания английского, практики дипломатии, финансов и экономики. Только этих недостатков было вполне достаточно, чтобы считаться профессионально непригодным. Но не в случае с Путиным. Его феноменальная старательность и умение ладить, не теряя личного достоинства, с коллегами и руководителями, прежде всего с первыми его боссами Лазарем Матвеевым и Анатолием Собчаком, а потом и Борисом Ельциным, обожающими таких подчиненных, компенсировали эти недостатки с лихвой. Особенно на первых порах его карьеры. Путин очень исполнительный человек. В то же время отличается необычайной способностью к обучаемости и стремлением к новым знаниям. В том числе и к освоению английского языка в зрелом возрасте. Уже работая председателем правительства, он признавался, что чувствует себя как на курсах повышения квалификации.
Плохо, что эта учеба за наш счет. Да еще методом проб и ошибок. Но все же его политика несравненно лучше, чем социальный дарвинизм в гайдаро-чубайсовском исполнении по превращению большинства небогатого советского народа в нищее вымирающее население. Хотя сам Путин не один раз публично и несколько легковесно восхищался их деяниями. Мол, «нужно иметь мужество, чтобы эти шаги сделать». Может, правильнее было сказать, что для таких шагов надо не иметь совести? Но что сказано, то сказано. И в этом проявляется двойственность его мировоззрения — привитая Собчаком роль адвоката буржуазии и органичная советская тяга к социальной справедливости. В этом же отражается уникальность современной социально-экономической ситуации: фактическое наличие двух Россий в одном «флаконе» — прошлой, советской и новой, буржуазной. Путину досталась необычная роль быть одновременно президентом двух государств в одной стране. Задача посильная не каждому. И пока ситуация остается в таком равновесии, он, будучи Весами по гороскопу, худо-бедно с ней справляется. Вправо дрейфовать дальше, чем сейчас, он не сможет. В его характере нет склонности долго ходить у кого-либо в слугах. И крупнейший капитал не исключение. На этапе формирования собственной власти — да. Навсегда — нет. А вот, учитывая мировую тенденцию к левому повороту и ее темпы, чтобы оставаться значимой исторической фигурой, полеветь придется. И это ему ближе, что бы он ни говорил на публике. Этот разворот будет продолжаться до той поры, пока естественное стремление к нормальной человеческой жизни не окажется сильнее жажды власти и он не покинет свой тяжкий пост. А может, такого и не произойдет. Ведь активное участие в политической жизни, да еще на самой ее вершине, нередко превращает самого живого человека в подобие государственной машины. Но есть и исключения. Имеются в виду добровольные отставки британца Тони Блэра, главы Ватикана Бенедикта XVI, королевы Нидерландов и короля Бельгии. Досрочный уход Ельцина не в счет. Это была уловка с целью избежать кары за злодеяния, совершенные против закона.
В буднях и хлопотах городской жизни пролетели пять лет. Истекал срок полномочий мэра Собчака и его команды. Среди ее членов царило радужное настроение. Реальных конкурентов не предвиделось, и, казалось, с переизбранием на новый срок проблем не будет. Одно настораживало. Зондаж потенциальных спонсоров избирательной кампании показал, что желающих немного. И тут прошел слух, который многое прояснил, — администрация президента ставит на другого. Чаще других стали называть Владимира Яковлева — первого заместителя Собчака по строительному комплексу. На прямой вопрос Собчака о его планах на мэрство заместитель признал, что таковые имеются. Однако вполне законное и понятное желание Яковлева было расценено демократом-мэром как предательство. Команда и явно и тайно стала делиться на две части. Путин, естественно, остался с Собчаком. И проиграл. На выборах победил Яковлев. Он предложил Путину продолжить работу в его команде, но тот отказался и даже выступил в местной печати со статьей под довольно наивным для политика названием: «Лучше быть повешенным за преданность, чем за предательство».
