Знаменитые красавицы - Муромов Игорь Анатольевич (книги регистрация онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
Единственной наследнице богатейшего аристократического русского рода Юсуповых княжне Зинаиде Николаевне не приходилось испытывать недостатка в женихах: ее руки искали молодые люди знатнейших семейств всей Европы, в том числе и монархических. Испанская инфанта Элалия в своих мемуарах писала о ней: «Княгиня была очень красивой женщиной, она обладала такой замечательной красотой, которая остается символом эпохи». Папенька склонялся к тому, чтобы его зятем стал наследный болгарский принц Баттенберг. Но судьба распорядилась по-другому. Баттенберга сопровождал молодой офицер связи граф Феликс Сумароков-Эльстон. И княжна с первого взгляда влюбилась в статного красавца. Зинаида Николаевна, необыкновенная красавица, блиставшая на балах, без усилий отказалась ради семьи от светской жизни, всегда сопровождала мужа туда, куда требовала его служба, терпела ради него неинтересных ей знакомых и была снисходительна к мужниным чудачествам, резкости и солдатской прямоте.
Ею не перестают восхищаться. Один иностранный посланник, увидевший ее на великосветском балу, был поражен ее красотой. Той самой красотой, которая остается символом эпохи. На этом балу Зинаида Николаевна ослепила всех роскошными фамильными драгоценностями: туалет расшит бриллиантами и чистейшим восточным жемчугом, в убранном драгоценностями кокошнике, жемчужном колье, в золотых браслетах с византийскими мотивами, в подвесках с жемчугом и бирюзой. Пластичная, высокая, изящная — княжна Юсупова была украшением любого придворного приема. Но она была довольно равнодушна к пышности и роскоши. Скорее она более уютно чувствовала себя на выставках, в концерте, играла в благотворительных спектаклях и была не лишена комедийного дара. Станиславский, однажды увидевший такое представление, уговаривал ее идти на сцену. Подружилась она и с Серовым, писавшим ее портрет. Художник не очень-то жаловал аристократию, но для княгини сделал исключение. Портрет удался. Сам Серов был доволен, ему удалось передать прелесть удивительного смеха княгини, ее добрый нрав и внутреннюю загадочность. «Славная княгиня, ее все хвалят очень, да и правда, в ней есть что-то тонкое, загадочное», — писал после сеансов художник.
Ею всегда увлекались, но она давала мало поводов для этого, слишком уж верной женой была. Однажды в их роскошный особняк прямо в покои влетел всадник на арабском скакуне и на глазах у всех бросил к ногам княгини роскошный букет роз. Это был велекосветский повеса и блестящий кавалер всех гостиных князь Витгенштейн, мечта многих дам, с юности влюбленный в Зинаиду Николаевну. Муж запретил ему появляться у них дома, и тогда князь таким экстравагантным способом доказал ей свою любовь.
А княгиня занималась домом, вела все дела имения, к которым муж был равнодушен, воспитывала обожаемых сыновей, к которым она была излишне терпелива и мягка. Сыновья на протяжении всей жизни считали ее своим другом и почитали ее лучшей из всех женщин на свете. Но никого не минет чаша страданий. Выпали они и на долю Зинаиды Николаевны. Над родом Юсуповых тяготел рок: поверье гласило, что все, кроме одного, наследники не проживут больше 26 лет. Своеобразная кара за то, что их предки изменили магометанству, перейдя в православие. Ее старший сын Николенька, так похожий на нее, был влюбчив. За 6 месяцев до своего 26-летия он погиб на дуэли, убитый мужем своей возлюбленной. Княгиня так и не смогла оправиться от этого страшного удара. Второй ее сын Феликс теперь навсегда самый близкий для нее человек.
У них было удивительное родство душ. Феликс восхищался матерью не только как самым родным человеком, но и как необыкновенной красавицей: «Моя мать была очаровательна. Со стройной талией, тонкая, грациозная, с очень темными волосами, смуглым цветом лица и голубыми глазами, блестящими как звезды. Она была не только умна, образованна, артистична, но исполнена самой обаятельной, сердечной доброты. Ничто не могло сопротивляться ее очарованию».
Перед революцией Феликс организовал убийство Распутина, и именно мать первой оправдала его: «Ты убил чудовище, терзавшее твою страну. Ты прав. Я горжусь тобой...» Сразу после революции Феликс перевез фамильные сокровища из Питера в Москву и спрятал их в тайнике своего особняка. Через 8 лет большевики нашли их совершенно случайно.
Зинаида Николаевна и ее муж еще задолго до революции, в 1900 году составили завещание за себя и за своих несовершеннолетних сыновей, Николая и Феликса, в котором говорилось, что в случае пресечения рода все художественные ценности завещают государству с целью сохранения их в пределах Российской империи. В 1900 году целиком на средства их семьи был создан греко-римский зал нового Музея изящных искусств в Москве. Здесь нашли свое место уникальные художественные произведения из собственного собрания Юсуповых, которые несколько столетий занимались коллекционированием художественных шедевров со всего мира. Но сама княгиня многие годы, начиная с юности, занималась благотворительностью, в восемнадцать лет она стала попечительницей приюта для солдатских вдов, затем только в Петербурге под ее покровительством находилось несколько десятков приютов, больниц, гимназий, делала крупные пожертвования в церковь и на культурные начинания, во время войны содержала на свои средства санитарные поезда и лазареты, в своих дворцах и имениях организовывала санатории и больницы для раненых.
После революции княгиня с мужем, сыном, невесткой и внучкой сначала перебрались в Крым, а затем навсегда покинули Россию в 1919 году на борту английского военного корабля. Ее сын писал в своих мемуарах, изданных в Париже в 1952 году: «Покидая родину 13 апреля 1919 года, мы знали, что изгнание будет не меньшим из испытаний, но кто из нас мог предвидеть, что спустя тридцать два года ему все еще не будет видно конца».
От былой роскоши не осталось и следа. Ее правнучка, княгиня Ксения Юсупова-Шереметева-Сфири, рассказывает, что русская аристократия, и в том числе ее семья, мужественно переживала лишения. Сын Зинаиды Николаевны, Феликс Юсупов, дедушка Ксении, вел себя и за границей как русский барин, «он не умел считать деньги, хотя за границу он приехал не с пустыми руками. Но очень скоро все потратил. У него, например, никогда не было бумажника. Деньги лежали повсюду в конвертах, которые он раздавал не считая. Его верный слуга Гриша, зная этот недостаток барина, прятал его деньги и хранил, чтобы тот все не потратил. Кончилось все тем, что Феликс Феликсович под старость стал жить на сбережения своего верного Гриши».
Зинаида Николаевна похоронила мужа, жила ради сына, невестки и внучки. По-прежнему с сыном Феликсом у нее были добрые, близкие отношения. В своих мемуарах он писал о матери: «В ее семьдесят пять лет цвет лица у нее был, как у барышни. Матушка никогда не румянилась и не пудрилась, и только всю жизнь горничная ее Полина готовила ей один и тот же лосьон... причем рецепт проще простого: лимонный сок, яичный белок и водка». (Этот волшебный секрет когда-то открыла прабабке княгини, племяннице Потемкина, Екатерина Великая. Вот только не сказано у Феликса в мемуарах о соотношении ингредиентов чудодейственного лосьона.)
Да и с невесткой, молодой княжной императорской крови Ириной Александровной, той самой красавицей, внучкой императора Александра III и племянницей Николая II, на которую «заглядывался» Распутин, у свекрови были добрые, хорошие отношения.
Потихоньку таяли фамильные богатства. Феликс, однажды вовсе обезденежев, принес знаменитому парижскому ювелиру Картье фамильную жемчужину. Ту самую «Перегрину», которая была звездой в сокровищах Юсуповых и которая будто бы сыграла роковую роль в их судьбе.
«Сколько вы можете мне за нее дать, мсье?» — скромно спросил князь.
Увидев драгоценность, даже видавший виды ювелир лишился дара речи, столь необыкновенна была эта жемчужина. Наверное, единственная в мире, подобная своей хозяйке, княгине Зинаиде. Теперь неизвестно, в чьих руках находится это фамильное сокровище.
Тяжкая эмиграция длилась двадцать лет, княгиня нашла упокоение после смерти там, где и многие ее соотечественники, — на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем. В той же могиле похоронили и ее сына, невестку и внучку.
