Книга воспоминаний - Абрамович Исай Львович (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Для пережитой нами эпохи характерна судьба тех, кто, выполняя поручения партийных органов, выдавали себя за оппозиционеров, а по существу являлись агентами-соглядатаями, донося руководящим парторганам о деятельности оппозиции. Как правило, они все были арестованы в 1936–1937 годах и получили такие же сроки, как и настоящие оппозиционеры. Ибо бывшие оппозиционеры, отходя от оппозиции, в основном давали «чистосердечные показания» о своей фракционной деятельности и на следствии перечисляли фамилии всех, кто присутствовал на фракционных собраниях. Так что кто тут вел себя хуже, трудно сказать. Мне приходилось встречаться в лагерях с такими «оппозиционерами». Все они гораздо хуже переносили заключение, чем мы, непрерывно писали протесты и заявления во все инстанции, включая Сталина, и все получали стереотипные отказы.
…Все мы, оппозиционная молодежь, как всякая молодежь, на дружеских встречах и вечеринках любили петь. После революции и в начале двадцатых годов мы пели преимущественно старые революционные и военные песни. Теперь, в годы внутрипартийной борьбы, у нас появились свои самодеятельные поэты, сочинявшие песни, направленные против бюрократизма и карьеризма, против сползания руководства партии на позиции национализма и автократии. Переделывали соответствующим образом популярные песни, писали тексты на известные арии. Так к распевавшейся всюду песне «Кирпичики» кто-то из оппозиционеров приделал новый конец:
Так и не знаю я, кто автор слов этой бесхитростной песни, отразившей настроения многих рабочих и пролетарской интеллигенции. Любили мы в Плехановке распевать такие песни. Особенно увлеченно пели Ефретов и Мишин.
Дискуссия с Бухариным отразилась в произведении тоже безымянного автора на мотив арии Мефистофеля:
Это уже чисто студенческая и, несмотря на ее литературную беспомощность, интеллигентско-оппозиционная песня. В ней чувствуется то, что можно назвать «ароматом эпохи»: возмущение оппозиционной молодежи тем, что «бухаринские птенцы» из Института красной профессуры — Стецкий, Марецкий, Астров, Кантор, Слепков захватили командные посты в центральной печати «Правде» и «Большевике» — и отстранили от участия в большевистской печати таких партийных деятелей и партийных журналистов, как Зиновьев, Каменев, Сосновский и другие. С еще большим темпераментом песня протестует против расширительного толкования Бухариным НЭПа как ступени к коммунизму.
В 1928 году большой популярностью в нашей среде пользовалась распеваемая на мотив «Алаверды» следующая песня:
Песня, в некотором роде, пророческая. В 1928–1929 еще не так много оппозиционеров остужали свой пыл в снегах Сибири, и еще не было совершено убийство Троцкого. Но ссылки, как я уже об этом писал, конечно, практиковались. По Москве, Ленинграду и другим городам широко гулял приписываемый Радеку анекдот:
«С товарищем Сталиным трудно спорить. Ты ему — цитату, а он тебе ссылку».
На массовые аресты оппозиционный поэт откликнулся текстом на мотив известной песенки Вертинского:
Эта песня для современного читателя нуждается в некоторых разъяснениях. «Спутником коммуниста» называли тогда шпика или охранника, по нынешнему «вертухая». Арестованных оппозиционеров в те либеральные времена еще возили в легковых машинах. А заключение политических в одну камеру с ворами еще вызывало возмущение общественности.
Были и более боевые песни, в которых слышалась трезвая оценка положения оппозиции. Приведу две такие песни, одну на мотив «Молодой гвардии», другую — на мотив «Замучен тяжелой неволей».
