Секретные задания РСХА - Скорцени Отто (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
По случаю я узнал, что один голландский капитан должен вот-вот отправиться в Англию с другой секретной миссией. Он должен был на небольшой яхте достичь сначала Швеции, а затем направиться в один из шотландских портов, где ему предстояло принять почту для английских агентов, работавших в Голландии. По моей просьбе, ему поручили дополнительно, если будет возможность, попытаться получить от английских военных и один глушитель для автомата «стэн».
Благодаря этой уловке я, к своей радости, в конце июля 1943 года уже держал в руках образец этого устройства, первого из попавших в Германию. Перед моим мысленным взором пронеслись сцены бесшумного боя, в котором можно было использовать это оружие. Группа в тылу врага, вооруженная автоматами с глушителями, могла избежать потерь при непредвиденной встрече с патрулем противника, она не рисковала — при стрельбе — привлечь внимание других вражеских подразделений, которые могли прийти на помощь. Я был убежден, что любой солдат диверсионного отряда или просто армейской разведгруппы должен иметь подобное оружие.
Но руководство лаборатории вооружений в Берлине было другого мнения. Вернувшись во Фриденталь, я показал этот глушитель нескольким высокопоставленным офицерам; чтобы придать демонстрации особо яркий характер, я разыграл маленький спектакль. Пока мы прогуливались по парку — был уже поздний вечер, — солдат, который шел за нами в отдалении, выпустил несколько очередей в воздух, опустошив целый магазин. Надо было видеть удивление ошеломленных офицеров, когда я показал им гильзы, усеявшие землю. Они выдвинули, однако, множество возражений. Убойная сила им, видите ли, показалась недостаточной и точность стрельбы вроде бы уменьшалась при применении глушителя.
Тогда я предложил им скопировать сам пистолет-пулемет «стэн» — оружие очень простое и в то же время очень надежное — и поставить его на вооружение немецкой армии. Этот автомат можно было вывалять в грязи, топтать его ногами и затем снова использовать, немецкий же аналог не мог вынести подобного обращения. Кроме того, производство «стэна» требовало только части времени и материалов, необходимых для изготовления немецкого автомата.
Тогда наши дорогие бюрократы нашли другие причины, чтобы отклонить мое предложение. На этот раз они использовали авторитет самого Адольфа Гитлера: фюрер когда-то сказал, что у немецкого солдата должно быть лучшее оружие из существующих в мире. Действительно, точность стрельбы «стэна» была несколько хуже, чем у немецкого автомата. Эти господа забыли только, что автомат или пистолет-пулемет являются оружием ближнего боя и никакой солдат не использует его для поражения дальней цели.
ВСТРЕЧА С КАНАРИСОМ
Однажды ко мне обратился лейтенант штурмовой дивизии «Бранденбург» Адриан фон Фолкерсам. Этот потомок старинного балтийского рода был прекрасным солдатом и уже в 1941 году доказал это, получив Железный крест за дерзкий прорыв на Восточном фронте. Мой гость рассказал о недовольстве, которое царит среди ветеранов «Бранденбурга». Уже давно, объяснил он мне, дивизия не выполняла никаких специальных задач. Напротив, она все чаще становилась пожарной командой и была вынуждена вести бои там, где могло справиться любое другое армейское соединение. Понесенные во время этих боев потери были очень высокими и, что особенно важно, практически невосполнимыми — ведь дивизия была сформирована почти только из людей, владеющих иностранными языками и готовых добровольно пойти на любую «специальную» операцию. После такого вступления он перешел к основной цели своего визита: сам он, как и другие офицеры его батальона, случайно услышал о новом подразделении, к формированию которого я приступил, и они были бы счастливы вступить в него. Они хотели узнать, не помогу ли я им в этом. Фон Фолкерсам с первого взгляда произвел на меня приятное впечатление, и я пообещал ему использовать для этой цели все мои возможности.
Это обещание вскоре привело меня к моей первой, и единственной, встрече с адмиралом Канарисом, шефом абвера. Я случайно узнал, что д-р Кальтенбруннер, в то время шеф службы безопасности и мой непосредственный начальник, и руководитель политической разведки Шелленберг собирались встретиться с Канарисом для обсуждения более тесной координации действий абвера и секретных служб СС. Я попросил разрешения присутствовать на этой встрече и заручился их поддержкой в моей попытке вырвать у адмирала разрешение на переход одиннадцати офицеров «Бранденбурга» в мое подразделение.
Нас проводили в скупо освещенный кабинет, где мы расположились в глубоких креслах. Любопытный факт: несмотря на свою прекрасную память на лица, я сейчас не могу точно вспомнить лицо адмирала Канариса. Я помню только человека среднего роста, массивного, с лысым черепом, одетого в морскую форму. От его лица в памяти остались лишь бесцветные глаза, бесстрастный взгляд которых непрерывно перебегал с одного собеседника на другого или же застывал, иногда на несколько минут, на какой-то воображаемой точке на стене.
Но мне никогда не забыть адмирала Канариса как моего противника, если не сказать — врага. Вот человек, который в совершенстве овладел искусством оставаться неуязвимым. Его можно было сравнить с медузой; палец легко погружается в желеобразную массу, но потом ее форма полностью восстанавливается, как будто ничего не случилось. С замечательной ловкостью Канарис пытался нам помешать, разнообразными искусственными препятствиями стараясь свести на нет наши планы, которые ему не нравились.
Однако когда надо было, я тоже умел быть упрямым. На этом пункте нашего визита дело застопорилось. Целых три часа мы пытались различными ухищрениями добиться его согласия на перевод одиннадцати его офицеров к нам. Постоянно Канарис находил, я бы даже сказал сильнее — изобретал все новые причины, для отказа. Как только мы находили аргументы против одних его возражений, он тут же выдвигал другие.
Наконец он все же разрешил переход одиннадцати офицеров дивизии «Бранденбург» в мое подразделение. Я облегченно вздохнул и покинул кабинет, стараясь не очень выказывать мой триумф и не чувствовать себя победителем после ожесточенного боя. Но в момент, когда его начальник штаба уже готов был подписать необходимые бумаги, адмирал, к нашему удивлению, нашел дополнительные возражения и в конце концов перенес свое решение на «потом», то есть на совершенно неопределенное время, а может быть, на «никогда». Перед этим последним проявлением его злой воли я предпочел временно отступить; с меня было достаточно. И только через несколько месяцев, в ноябре 1943 года, мне удалось окольными путями достичь успеха в этом деле.
РОЖДЕНИЕ ГРАНДИОЗНОГО ПЛАНА И ЕГО ПОХОРОНЫ
В то время я также установил отношения с «Организацией Курфюрста» — под этим кодовым названием скрывалась разведслужба Люфтваффе. Очень быстро я понял, что они работают почти образцово и очень эффективно. Наш первый же контакт дал толчок рождению все более тесного и плодотворного сотрудничества. Архивные службы этой организации обладали ошеломляющим количеством сведений, практически по всем странам, которые могли нас интересовать. В частности, у них имелись аэрофотоснимки обширных пространств на восток до Волги, на юго-восток до Аральского моря, на юг до Месопотамии и Суэцкого канала. К сожалению, все эти фотографии относились к 1940 — 1941 годам, то есть были еще тех времен, когда Люфтваффе господствовала в воздухе на всех фронтах.
В этих обширных архивах я также нашел богатую документацию о промышленном потенциале наших противников. Углубляясь в свои новые обязанности, я уже ознакомился с разведданными, касающимися военной промышленности Советского Союза, собранными в рамках подготовки операции «Ульм». Но только получив доступ к картотекам архива Люфтваффе, я начал понимать, как мало мы до тех пор знали и какую гигантскую задачу поставило передо мной руководство.
