Мои горные лыжи (СИ) - Фефелов Анатолий Владимирович (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
"Что ты там написала директору?" – спросил я.
"Я написала, что приближается юбилейная дата великой победы(50 лет) и что у нас остался последний шанс посетить могилу отца в г. Орджоникидзе". Хотя на самом деле никакой могилы отца поблизости не было.
Борис Маскилейсон, был самой запоминающейся личностью в этот Домбайский сезон. Мы как-то быстро с ним подружились. Он притащил и оставил в нашем номере магнитофон и гитару. Наша небольшая группа раза 3 собиралась у нас в комнате вместе с Борисом.
Однажды, когда мы вместе поднимались в кресле наверх, он рассказал мне свою историю. В молодые годы жил где-то на Урале. Закончил техникум и работал на заводе. Занимался пешеходным туризмом. Как-то случайно попал зимой в Домбай, который его так покорил, что через месяц он уволился и переехал сюда жить. Завёл семью, у них родился мальчишка.
В 1995 году мы с Томой снова засобирались в Домбай, и я написал Борису письмо с кучей вопросов, и чтобы у него было меньше проблем, я в конверт вложил ещё один не запечатанный конверт с моим адресом. Вскоре пришёл ответ. И как только я взял в руки это письмо (почерк на конверте был мой), я понял, что что-то случилось. Потому что было исправлено имя и отчество отправителя. А случилась беда. Ответ написала жена Бориса Лена. А Борис погиб под лавиной 1 февраля 1994 года. Горы его покорили, горы его и погубили.
Человек он был рисковый. Как-то уговорил меня спуститься с Мусатчери по лавиноопасному склону под тросом маятниковой дороги.
Приэльбрусье (Баксанское ущелье)
Ещё при первом посещении Домбая я узнал, что главный горнолыжный центр СССР находится в Баксанском ущелье на склонах г.Чегет и г.Эльбрус. Там есть несколько гостиниц: "Иткол", "Азау", "Динамо", "Терскол". Чтобы достать путёвку в одну из этих гостиниц, нужны очень хорошие связи. Ни хороших, ни плохих связей у меня не было. В основном эти гостиницы профсоюзные, интуристовские, ведомственные. Правда, гостиницей "Терскол" командует министерство обороны. Я понял, что это мой единственный шанс, т.к. в конце 60-х годов предприятие, где я работал, выполняло один ответственный заказ, и я часто бывал на космодроме Плесецк. Вот мужики с космодрома и добыли 2 путёвки – на меня и мою жену.
Путёвки я получил, а незадолго до отъезда у меня на работе случились большие неприятности – с коротким интервалом один за другим на орбите вышли из строя 2 спутника, основную аппаратуру для которых делало наше предприятие. А разработала эту аппаратуру лаборатория, которой я командовал. Меня вообще не хотели отпускать. Потом всё-таки согласились и отпустили только на 10 дней (вместо 14 по путёвки).
И вот в январе 1970 года мы с Томой улетели в Минеральные воды. Уже в Пятигорске мы поняли, что турбаза "Терскол" - это солидная фирма. У них была там своя гостиница, а утром турбазовский автобус повёз нас в Баксанское ущелье. В пути, примерно 5 часов. Склоны Чегета и подъёмники на ней видно издалека, километров за 8-10.
Гостиница "Терскол" расположена в посёлке с одноименным названием. Гостиница большая, этажей семь или восемь, примерно на 800 человек. Небольшая нервотрёпка и волнение, которые всегда бывают при расселении большой группы людей, и вот мы входим в наши апартаменты. Эта скромная 2-х местная комнатка. Туалет и душ в маленьком коридорчике, где есть ещё одна дверь в трёхместную комнату. Там наши соседи. Жильё наше располагалось на первом этаже, и окна на север. При всех последующих посещениях "Терскола" было всегда так – первый этаж и окна на север. На верхних этажах с видом на юг селилась элита, нужные люди, родня, друзья, и т.д. "Нормально, Константин!" Всегда так было и будет. По этому поводу мы не печалились.
Разместились и пошли осмотреться. Большая столовая, холл, приличная библиотека, кинозал мест на 400. Над дверью кинозала висел большой цветной снимок Михаила Хергиани. Где-то на восхождении, потому что лицо его было в снежном инее. А сбоку большой чёрный траурный бант. Оказывается, Михаил Хергиани, выдающийся грузинский скалолаз и альпинист, несколько месяцев назад погиб при восхождении в Доломитовых Альпах (Италия).
Когда читали объявление, узнали, что завтра для всех вновь прибывших вступительная беседа в учебном классе. Беседу проводил человек, который уже много раз это делал. Слушать его было интересно, т.к. всё для нас было новым и незнакомым. Тем более что вся информация преподносилась с большим юмором. Рассказали нам об истории горнолыжного спорта, о том как устроены лыжи, о лавинах, о коварном горном солнце и горной болезни. Склоны г. Чегет, где мы будем кататься, имеют 3 названия: Чегет-1, 2 и 3. Чегет-1 это склон, где есть 2 кресельных подъёмника. Эти подъёмники доставят вас до кафе "Ай" (луна). Склоны Чегета-2 обслуживает ещё один кресельный подъёмник, а на самом верху - Чегет-3 и буксировочный подъемник, длинной метров 500. В народе этот подъёмник назывался "Разбойник". Несмотря на то, что на "Разбойнике" цены были гораздо ниже, чем на "креслах", вы не успевали опомнится, как просаживали приличные деньги. Никаких абонементов с льготами или скидками тогда не было, так как спрос значительно превышал предложение.
Особое внимание в беседе было уделено дисциплине и поведению в горах. На склоны Чегета можно выходить только с инструктором. Чегет - гора серьёзная. Самый верхний подъёмник находится на высоте более 3000 метров. У кого проблемы с давлением, лучше туда не подниматься. Или, по крайней мере, пройти акклиматизацию внизу дня за 2-3. Особенно коварна высота в сочетании с алкоголем. Мы потом встречали много таких бедолаг, которые вырвавшись на свободу в первый же вечер наподдавались, а потом им было не до лыж.
Кроме того, склоны Чегета имеют большую длину и не очень приспособлены для массового катания, т.к. имеют средний уклон более 18 градусов. А по Европейским стандартам это должно быть в пределах 12 градусов. И ещё одна особенность горнолыжных склонов 70-х годов - на моей памяти их никто и никогда не готовил. Причин, наверное, было две: бедность наша советская (ведь ратрак стоил дорого) и разгильдяйство. Нет, ратраки я, конечно, встречал, но они стояли либо поломанные, либо раскулаченные. Один раз, правда, видел работающий ратрак, который пытался вылезти из глубокой (не менее 5 метров) снежной ямы, которую, по неумению водителя, сам и выкопал. Потом этот ратрак так и оставили в яме до весны. По этой причине склоны Чегета-2 всегда представляли жуткие бугры, т.к. основное катание проходило там. Ведь утром главная задача заключалась в том, чтобы подняться наверх и уже там кататься, не спускаясь до самого низа, где стояла жуткая (иногда часа на 2) очередь. А утром бывало очень холодно и солнце ещё закрыто горами. А на Чегете-2 уже и солнышко, и в кафе можно посидеть.
Вернемся к вступительной беседе. Когда лектор сказал, что группы с инструкторами катаются только до обеда, аудитория недовольно загудела: "Так мало?" Последовал ответ: "Если дня через три после катания на Чегете Вы будете так же недовольны, можете сломать об меня палку!" Я, помнится, тоже был не доволен, но очень скоро понял справедливость таких порядков. Обычно к обеду мы чуть живые добирались до своих номеров, принимали душ, если была горячая вода (в 1970г горячую воду давали еще 3 раза в неделю), обедали и валились спать часа на два. Кормили, надо сказать, сносно. Особенно хорошо стряпали булочки и сладкий пирог. Одно время, в качестве эксперимента, выдавали небольшой сухой паек, чтобы перекусить на горе и восстановить силы. Но мы его обычно съедали в столовой.
Конечно, армия всегда отличалась своей повышенной дисциплиной по сравнению с гражданскими организациями. Это отразилось и на турбазе "Терскол" министерства обороны. Порядки здесь были железные. Подъем в 7 часов, и все на зарядку. Первые дни вновь приехавшие еще ходили заниматься, но потом ряды энтузиастов быстро таяли. На это нарушение начальство закрывало глаза. А вот отбой в 23 часа соблюдался неукоснительно. Никаких "за приезд", "за отъезд". Если Вы хотите резвиться за полночь или до утра – ради Бога. Но только в поселке. Договаривайтесь, где сможете. А в 7 утра можете возвращаться на турбазу.
