Тайный брак императора: История запретной любви - Палеолог Морис Жорж (полные книги .txt) 📗
Царица потребовала себе окровавленную сорочку "мученика Григория" и благоговейно хранит ее, как реликвию, как палладиум, от которого зависит участь династии.
Вечером крупный промышленник Богданов давал обед, на котором присутствовали члены императорской фамилии, князь Гавриил Константинович, несколько офицеров, в том числе граф Капнист, адъютант военного министра, член Госсовета Озеров и несколько представителей крупного финансового капитала, в том числе Путилов.
За обедом, который прошел очень оживленно, говорили исключительно о внутреннем положении. Под влиянием шампанского его изображали в самых мрачных тонах с чрезмерным пессимизмом, любезным русскому воображению.
Обращаясь к князю Гавриилу, Озеров и Путилов изложили единственное, по их мнению, средство спасти царствующую династию и монархический режим: созвать всех членов императорской фамилии, лидеров партий Госсовета и Думы, а также представителей дворянства, армии и торжественно объявить императора слабоумным, непригодным для лежащей на нем задачи, неспособным далее царствовать. А царем нужно объявить наследника под регентством одного из великих князей.
Нисколько не протестуя, князь Гавриил ограничился формулировкой некоторых возражений практического характера, однако пообещал передать услышанное своим дядям и двоюродным братьям.
Вечер закончился тостом за "царя умного, сознающего свой долг и достойного своего народа".
Царь отказался принять отставку Трепова, ничего не объясняя.
Вечером я узнал, что в семье Романовых — сильные возбуждение и волнение.
Несколько великих князей, в числе которых мне называют трех сыновей Марии Павловны, Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше ни меньше как о перевороте. С помощью четырех гвардейских полков, лояльность которых будто уже поколеблена, ночью пойдут на Царское Село, захватят царя и царицу, царю докажут необходимость отреченья, царицу заточат в монастырь, затем объявят царем наследника Алексея, под регентством великого князя Николая Николаевича.
Инициаторы этого плана полагают, что великий князь Дмитрий, учитывая его участие в убийстве Распутина, делается самым подходящим руководителем заговора, способным увлечь войска. Его двоюродные братья, Кирилл и Андрей Владимирович, отправились к нему во дворец на Невском проспекте и изо всех сил убеждали "продолжить до конца дело национального освобождения". После долгой борьбы со своей совестью Дмитрий Павлович решительно отказался "поднять руку на императора". Напоследок он сказал: "Я не нарушу своей присяги в верности".
Гвардейские части, в которых организаторы заговора успели подготовить себе единомышленников: Павловский полк в казармах на Марсовом поле, Преображенский полк в казармах у Зимнего дворца, Измайловский полк в казармах у Обводного канала, гвардейские казаки в казармах за Александро-Невской лаврой, наконец, эскадрон гусарского императорского полка, входящий в состав гарнизона Царского Села.
Все происходившее в казармах почти тотчас стало известно охранке. Белецкому поручено произвести расследование, продолжая дело Распутина. Главным сотрудником Белецкого в его розысках является жандармский полковник Невдалов, начальник охраны особы императора, недавно заменивший генерала Спиридовича.
Суббота, 6 января 1917 г.
Об убийстве Распутина продолжают циркулировать самые противоречивые, самые фантастические версии. Тайна тем более непроницаема, что с первого же часа императрица лично поручила вести следствие Белецкому, бывшему директору департамента полиции, знаменитому Белецкому, ныне сенатору. Он тотчас приступил к делу вместе с начальником охранки, жандармским генералом Глобачевым, и его ловким помощником, полковником Кирпичниковым. Требуя, чтобы все полномочия охранки для ведения следствия были сосредоточены в руках Белецкого, царица энергично повторяла: "Я доверяю ему одному… Я поверю лишь тому, что мне скажет он один…"
Из двух различных источников (один из них очень интимный) я получил в итоге сведения, дающие мне возможность восстановить главные фазы убийства. Меня уверяют, что эти подробности совпадают с фактами, установленными в настоящее время полицейским следствием.
Драма произошла в ночь с 29 на 30 декабря во дворце князя Юсупова, на Мойке, № 94.
До тех пор у Феликса Юсупова с Распутиным были весьма неопределенные отношения. Чтоб заманить его к себе в дом, он прибег к довольно неэлегантной уловке. 28 декабря он отправился к "старцу" и сказал ему:
— Моя жена, прибывшая вчера из Крыма, безумно хочет с тобой познакомиться. И она хотела бы видеть тебя совершенно интимно, чтобы спокойно поговорить с тобой. Не хочешь ли прийти завтра ко мне домой выпить чашку чаю? Приходи попозже, так в половине двенадцатого, потому что у нас будет обедать моя теща, но к этому времени она уже уедет.
Мысль завязать сношения с очень красивой княгиней Иреной, дочерью великого князя Александра Михайловича и племянницей императора, тотчас же раззадорила Распутина, и он обещал прийти. Впрочем, вопреки уверению Юсупова, княгиня Ирена еще в Крыму.
На следующий день, 29 декабря, около 11 часов вечера все заговорщики собрались во дворце Юсупова в одном из салонов верхнего этажа, где был сервирован ужин. Князя Феликса окружали великий князь Дмитрий, депутат Пуришкевич, капитан Сухотин и польский медик доктор Станислав Лазоверт, прикомандированный к одной из крупных военных санитарных организаций. Что бы ни рассказывали, никакой оргии в этот вечер во дворце Юсупова не было. На собрании не присутствовало ни одной женщины: ни княгини Р., ни госпожи Д., ни графини П., ни танцовщицы Коралли.
В четверть 12-го князь Феликс отправился на автомобиле к Распутину, который жил на Гороховой, № 69, приблизительно километрах в двух от Мойки.
Юсупов ощупью поднялся по лестнице к Распутину, так как свет в доме был уже погашен, а ночь стояла темная. В этом мраке он плохо ориентировался. В тот момент, когда Юсупов позвонил, он испугался, что ошибся дверью, а может быть, этажом. Тогда он мысленно произнес "Если я ошибусь, значит, судьба против меня и Распутин должен жить".
Он позвонил. Распутин сам открыл ему дверь. За хозяином следовала его верная служанка Дуня.
— Я за тобой, отец, как было условлено. Моя машина внизу.
И в порыве сердечности Юсупов по русскому обычаю звонко поцеловал "старца".
Тот, охваченный инстинктивным недоверием, насмешливо воскликнул:
— Ну и целуешь же ты меня, милый!.. Надеюсь, это не иудино лобзание? Ну, пойдем… Ступай вперед! Прощай, Дуня…
Через десять минут, то есть около полуночи, они вышли из автомобиля у дворца на Мойке.
Юсупов ввел своего гостя в небольшие апартаменты нижнего этажа, выходящие в сад. Великий князь Дмитрий, Пуришкевич, капитан Сухотин и доктор Лазоверт ожидали в верхнем этаже, откуда доносился время от времени звук граммофона, танцевальные мотивы.
Юсупов сказал Распутину:
— Моя теща наверху с несколькими нашими знакомыми молодыми людьми, но все они собираются уходить. Моя жена присоединится к нам, как только они уйдут. Сядем.
Они уселись в большие кресла и беседовали об оккультизме и некромантии.
"Старец" никогда не нуждался в стимуле, чтобы без умолку говорить о подобных вещах. К тому же он был в ударе. Глаза его сверкали, и вид у него был очень самодовольный. Чтобы встретить молодую княгиню Ирену во всеоружии средств обольщения, Распутин надел свой лучший костюм, костюм знаменательных дней: на нем широкие бархатные шаровары, запущенные в высокие новые сапоги, белая шелковая рубаха, украшенная голубой вышивкой, наконец, пояс из черного сатина, расшитый золотом, подарок царицы.
Между креслами, в которых развалились Юсупов и его гость, заранее помещен был круглый стол, на котором стояли две тарелки пирожных с кремом, бутылка мадеры и поднос с шестью стаканами.
