Я из Одессы! Здрасьте! - Сичкин Борис Михайлович (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Как у тебя нет песни про лётчиков?! — возмутился худрук. — А песня «АВИО-Мария»?!
В интернациональном городе Баку в ЗАГСе были вывешены образцы заявлений: «Товарищ Гаджиев Рауф Аджибекович женился на такой-то». «Товарищ Бабаев Муслим Оглы родился тогда-то».
Но на образце, удостоверяющем смерть, значилась фамилия Федотова Ивана Степановича.
В Москву на несколько дней ко мне приехал погостить знакомый одессит. Как раз в день его приезда проходил матч по футболу между одесским «Черноморцем» и московским «Торпедо», и мы пошли на стадион. Матч выиграло «Торпедо». Мой одесский приятель хмуро собрал вещи и сказал, что едет на вокзал.
— Ты же хотел остаться на несколько дней.
— О чём ты говоришь?! Остаться с таким ОСАДКОМ!
Я принимал участие, как балетмейстер, в фильме «Женитьба Бальзаминова». Фильм снимался в Суздале. Город Суздаль с огромным количеством церквей, храмов, нетронутых шедевров русской архитектуры неизменно привлекает внимание иностранных туристов и, видимо, именно благодаря им религия в городе не притесняется, в церквах проходят богослужения, разрешена продажа икон, крестов и так далее. На базаре один торгует самодельными иконами.
— Сколько стоит Микола-Угодник? — поинтересовался я.
— Один рубль, — по-волжски окая ответил продавец.
— А Иисус Христос?
— Один хуй.
В Москве жил негр Вейлан Роод. В то время он был единственным негром в Советском Союзе и далеко не самым из них красивым. Как-то раз около Колонного зала его знакомый, драматург Пётр Тур, по рассеянности с ним не поздоровался. Вейлан Роод догнал его и спросил, почему он с ним не поздоровался.
— Ради Бога извините, — смущённо ответил Пётр Тур, — я вас не узнал.
Комиссия утверждала репертуар Госоркестра Азербайджана для правительственного концерта. Когда конферансье объявил американского композитора Стена Кантона, комиссия единогласно зарубила это произведение, говоря о растлении Запада и о пошлости этого джазового произведения.
По моему распоряжению на правительственном концерте американский композитор Стен Кэнтон был объявлен так:
«Польский композитор Станкевич. Вариации на польские народные песни».
Все были в восторге от музыки.
В клубе МВД с вертящейся сценой состоялся пленум ЦК партии Азербайджана. Как только начал говорить первый секретарь партии Азербайджана товарищ Ахундов, я случайно нажал кнопку, и весь президиум с товарищем Ахундовым уехал. А с другой стороны выехали двое рабочих, которые, удобно расположившись, покуривали и попивали вино. Работники КГБ растерялись, один из них нажал кнопку, и сцена остановилась. Рабочие на первом плане бросили пить и курить, недоумевая, что произошло. Зал хохотал. Все ЦК застыло на другой стороне. Нажав кнопку, я вернул президиум на прежнее место. Все, слава Богу, обошлось.
Утверждают, будто народная артистка Советского Союза Яблочкина умерла девственницей. Как-то она спросила у артиста Михаила Царёва, как, собственно, занимаются любовью. После подробного рассказа Царёва Яблочкина воскликнула: — Боже! И это без наркоза!!!
В Советском Союзе, в каком бы ты ни работал жанре, ты должен отразить поступь коммунизма. Светлое и счастливое будущее. Даже если ты клоун или иллюзионист. Должна быть идея, партийный смысл. Без Красного знамени ничего не обходится. Самая лучшая декорация — это портрет Ленина.
Проходил просмотр артистов на предмет выступления за границей.
Один жонглёр московской эстрады решил действовать наверняка. Он сменил европейский костюм на русский, жонглировал яблоками, арбузами, самоварами, а в финале вынес огромный мяч, расписанный под глобус. Внутрь глобуса посадил «голубя мира». Отработал с глобусом разные упражнения: подбросы, верчения плечами и головой.
В конце открыл мяч, и по его задумке голубь мира под музыку «Летите голуби, летите…» должен был порхать над комиссией. Но голубь после всех издевательств вывалился из мяча к ногам создателя этого номера, долго блевал, бился в судорогах и матюгался.
В грузинском городе Гори, где родился Сталин, после концерта наша бригада, состоявшая, в основном, из певцов, вернулась в гостиницу и легла спать. Однако примерно в час ночи прямо под окном три грузина начали петь грузинские народные песни на три голоса. Пели они хорошо поставленными голосами в отличие от наших певцов. Микрофон им был не нужен, и поэтому уснуть под их пение было невозможно. Артисты возмущались, ругали их последними словами, но поскольку мы были в чужом городе со своими обычаями, делали это тихо, чтобы вокалисты не слышали. Конца этому не предвиделось. И вот, наконец, в два часа ночи мы услышали резкую трель милицейского свистка и вздохнули с облегчением: все, сейчас наши мучения кончатся. Милиционер подошёл, долго сердитым голосом что-то им говорил на родном языке, и хотя мы не понимали одного ни слова, по интонациям легко было догадаться, что он требует прекратить петь, что ночное пение под окнами граничит с хулиганством и т.п. Певцы горячо и взволнованно ему отвечали, пытались что-то доказать, но их текст нас уже не интересовал, важно, что это хамство будет прекращено. Милиционер внимательно выслушал… И затем они вместе запели на четыре голоса и пели до семи утра.
Министр культуры СССР тов. Михайлов собрал всех своих заместителей, чтобы решить вопрос, как принять чехословацкую культурную делегацию. Один из заместителей сказал, что когда в Чехословакии была советская культурная, то чехи им устроили «а ля фуршет».
«Хорошо, — сказал министр культуры Михайлов, — мы им тоже устроим А ЛЯ ФУЖЕР».
В Москву на гастроли приехал грузинский хор. У руководителя хора была фамилия ПОЦХЕРОШВИЛИ. Ведущая Боброва его фамилию объявила ПОДХВЕРОШВИЛИ. Он был страшно возмущён и подал на Боброву жалобу. Жалобу разбирала коллегия министерства культуры РСФСР.
Боброва:
— Я прошу меня извинить, но по-русски фамилия маэстро звучит неприлично, и только поэтому я изменила некоторые буквы. Ещё раз прошу маэстро меня простить.
Поцхерошвили:
— Я убедительно настаиваю, чтобы впредь мою фамилию произносили ЧЛЕНОРАЗДЕЛЬНО!
На собрании разбирается дело артиста Юрия Тимошенко. Все говорят о нём хорошо. Встал певец и произнёс короткую речь: «Что вы все говорите — Тимошенко, Тимошенко! отберите у него талант, ну и что?..»
Оговорка.
Народный артист Советского Союза Батурин вёл вокальный класс в Гнесинском училище. На экзамен он опоздал и узнал, что комиссия во главе с Неждановой зарубила всех его учеников. Разгневанный Батурин сказал комиссии:
— Товарищи, нельзя же всех так огульно охуевать!
В ресторане ВТО около буфета стоял симпатичный интеллигентный человек лет шестидесяти в потрёпанном, блестящем от времени костюме, несвежей белой сорочке, в рваном галстуке, небритый, с грустными глазами.
К буфету подошёл здоровый молодой парень, взял полный стакан водки, одним махом опрокинул его в себя, вытер губы рукавом пиджака, улыбнулся и сказал:
— Хорошо! Потрёпанный интеллигентного вида человек глубоко вздохнул и как бы про себя подтвердил:
— В том-то и беда, что хорошо…
В оркестре Эдди Рознера работал прекрасный скрипач и очень весёлый человек Павел Гофман. Как-то он пытался поступить на работу в Ленконцерт. Директор Ленконцерта заупрямился и сказал:
— Гофман, вы поступите в Ленконцерт только через мой труп. Гофман:
— Договорились. Я согласен.
Я со своей женой и с Гофманом однажды пошли в Москве в ресторан «Интурист» поужинать. Видим, что люди аппетитно едят блины с чёрной икрой. Но тут вскоре выяснилось, что это только для иностранцев. Гофман сказал мне, чтобы я позвал официанта и переводил ему. Гофман легко сходил за иностранца, напоминал богатого американца-миллионера.
Гофман:
— Плиз, перетуна ай вонт сатрам тэм вандэфул экзекли плиз. Официант:
— Что он сказал?
— Просит три порции блинов с чёрной икрой. Мы быстро проглотили блины и опять позвали официанта. Гофман пошёл плести кружева на непонятном тарабарском языке:
