Зигмунд Фрейд - Феррис Пол (прочитать книгу .txt) 📗
Кто из «нескольких младших сестер» подвергался преследованиям отца (если верить словам Фрейда) можно только догадываться. Предположительно, Дольфи была одной из них, а вместе с ней Паула, которая была на два года младше, и Митци, на год старше Фрейд не предоставлял Флису никаких доказательств. Возможно, никаких серьезных доказательств и не было. Фрейд стремился обнаружить любой намек на совращение детей в любой семье к поэтому навлек на себя эту трагедию постоянные мысли о ничем не доказанном и, возможно, никогда не существовавшем насилии или совращении внутри его собственной семьи.
Похоже, что Фрейд никогда даже не думает о том, что он мог подвергнуться совращению, как и сестры. И тем не менее отсутствие воспоминаний — еще не доказательство. Он уже утверждал, что воспоминания нуждаются в восстановлении. В конце концов он занялся своей собственной памятью. Весной или летом 1897 года он начал проводить самоанализ. Начался новый этап психологической драмы, в которую он превратил свою жизнь. Одним из мотивов, возможно, было желание избавиться от сомнений по поводу того, что Якоб сделал или не сделал. Единственный случай совращения в детстве, о котором он рассказал Флису, касался лишь служанки, но не Якоба.
И все же его собственные симптомы, встреться они у его пациента, скажем, в 1896 году, вызвали бы в нем определенные подозрения. В письмах к Флису он употребляет такие слова, как «величайшие глубины моих собственных неврозов». Эрнест Джонс, преданный спутник Фрейда на протяжении тридцати лет, писал, что в 1890-е годы тот «страдал от серьезного психоневроза», добавляя, что Фрейд «позже, несомненно, поставил бы себе диагноз истерии тревожности».
В личном письме Джеймсу Стречи в 1951 году Джонс выражается более четко. (Стречи переводил работы Фрейда как раз в то же время, когда Джонс писал его биографию.) Странно, пишет Джонс, что Фрейд «считает, будто его отец совратил только его брата и нескольких младших сестер, и этим объясняет их истерию. В то же время он тогда сам страдал от сильной истерии. Все это очень интересно».
В конце концов Фрейд совершенно отказывается от теории совращения. Мрачные истории о совращении малолетних становятся частью подсознания его пациентов (или его самого), иконами воображения девочек, влюбленных в отцов, и мальчиков, влюбленных в матерей. Извращенные страсти в респектабельных домах были забыты. Отец фрейлейн Г. де Б. пострадал ни за что. Фрейда ввели в заблуждение — или он ввел себя в заблуждение сам. Эти рассказы об ужасных служанках или еще более ужасных отцах (или большая их часть — Фрейд оставил для себя лазейку ", столь трудолюбиво восстановленные или придуманные, были названы детскими фантазиями.
В течение следующих десяти лет Фрейд рассматривает детство именно в этом свете. Тайной детей является мастурбация. В детстве остаются удовольствия, а также страхи и ревность, которые человек проносит с собой через всю жизнь. Именно это, а не совращение малолетних составляет мир, который Фрейд позже отдает во владение психоанализа.
Начиная с весны 1897 года в письмах к Флису начинает прослеживаться изменение его взглядов. 2 мая он говорит о приукрашивании фактов"; 7 июля — о том, что «мы сталкиваемся с фальсифицированными воспоминаниями и фантазиями»; 14 августа он был в горах с семьей, «мучимый серьезными сомнениями относительно своей теории неврозов». К 21 сентября, через день после того, как он вернулся в Вену с очередного отдыха, на этот раз в Северной Италии, борьба ухе завершилась: «Я больше не верю в свою neurotica».
Разочарование было огромным. Он писал Флису, что рассчитывал на «полный успех».
Мечты о вечной славе были так прекрасны — как и о богатстве, полной независимости, путешествиях и избавлении детей от жестоких проблем, лишивших меня детства… Теперь я могу по-прежнему жить тихо и скромно, в заботах и попытках запастись чем-то на черный день. Мне приходит на ум одна история из моего собрания еврейских рассказов: «Ребекка, снимай платье, ты уже не невеста». Несмотря на все это, я в прекрасном настроении и рад, что ты хочешь снова увидеться со мной, как и я с тобой.
Эти признания предельно откровенны. Три года спустя Фрейд сказал Флису, что он не ученый, а авантюрист. Значит, теория совращений была неудавшейся авантюрой.
В последние годы эта изменение взглядов обсуждается исследователями снова и снова. Фрейд приводит Флису много причин: среди них невозможность довести ни один анализ до настоящего вывода, широкая распространенность истерии (согласно теории, совращение малолетних приводит к их истерии лишь при наличии других способствующих этому факторов, а значит, совращение должно происходить в невероятных масштабах). Кроме того, во всех случаях нужно было обвинять в извращенности отца, в том числе моего собственного". Фрейд как будто сначала решил обвинить во всем отцов, а потом пожалел об этом.
Разочарованный несостоявшейся теорией, потрясенный тем, какие последствия она имеет для его собственной семьи, Фрейд не знал, по какой дороге ему пойти, и начал тщательное исследование самого себя — «самоанализ», — от чего тоже немало пострадал. Многие исследователи предполагали, что Фрейд пережил «творческую болезнь», которая ослабила его, но сделала мудрее.
Теория, предложенная Фрейдом взамен этой, была либо серьезным открытием, либо умным ходом — в зависимости от того, с какой стороны смотреть на Фрейда. Мотивы Фрейда были очевидны: он хотел найти альтернативное объяснение сексуальности, которая вызывала брожение в мозгу и воспоминаниях его пациентов и, несомненно, в его собственном. Отделяя воспоминания от реальных событий, а точнее, предполагая, что реальные события в жизни ребенка — в частности, взаимоотношения с родителями — становятся объектом фантазий, он создает новую теорию на мрачных руинах совращения. Впоследствии она получит название «эдипова комплекса».
Фрейд приложил максимум усилий к созданию стройной теории. Он действительно хотел понять природу человека — не менее сильно, чем добиться славы. Его идеи о детских фантазиях и разочарование в теории совращения как бы дополнили друг друга. Его взгляды изменились не сразу. Еще год он иногда возвращался к старой теории, словно движимый ностальгическими чувствами. Он продолжал считать, как и большинство людей, что некоторые дети действительно подвергаются совращению.
Такая точка зрения (о том, что совращение малолетних не очень широко распространено) была нормальной в двадцатом веке, пока в восьмидесятых годах не началось движение по «восстановлению памяти». В США и в меньшей степени в Европе восстал призрак теории совращения Фрейда. Появилась новая жертва: человек (обычно женщина), который в детстве подвергался совращению (обычно со стороны отца) и подавил память об этом. Стали утверждать, что инцест происходит повсеместно, и находить этому подтверждения в судах.
Теория Фрейда стала основой, хотя самого Фрейда многие радикально настроенные люда объявили трусливым отступником, который закрыл глаза на истину. По их словам, он мог бы поднять вопрос плохого обращения с детьми в семьях еще в 1890-х годах, но не сделал этого, оставив дело своим потомкам в конце двадцатого века.
Несомненно, вначале Фрейд утверждал, что открыл массовое совращение малолетних. Но он использовал сомнительные средства, придумывал истории за пациентов, старался найти доказательства, которые принесли бы ему славу, пока наконец не был вынужден признать, что их не существует. Если бы ему удалось найти «научные» доказательства, можно предположить, что он не отказался бы от теории и продолжал бы развивать ее, несмотря на собственного отца. Однако после полутора лет попыток он потерял надежду. В письмах Флису заметно, как эта теория ускользает от него. Наконец Фрейд совершенно оставляет теорию совращения и заменяет ее эдиповым комплексом.
Восстановление детских воспоминаний (в том смысле, в котором это понимал Фрейд) совершается современными психотерапевтами с легкостью. Они постоянно слышат от своих клиентов подробные рассказы о насилии над детьми. Поскольку насилие и совращение действительно существует, терапевты не могут не искать его в мозгу своих пациентов — то же делал и Фрейд век назад, но по другим причинам и с другими результатами. Обвинители отцов считают «восстановленную память» реальной и значимой. В Америке эти проблемы начинают занимать большую часть практики психоаналитиков. Фредерик Круз, открыто выступающий против них, считает очень опасным «тот факт, что некоторые последователи Фрейда так легко склоняются к диагнозам, которые сам Фрейд считал абсурдом». В то же время другая сторона (здесь и семьи, страдающие от этих обвинений, духовные наследники Г. да Б. и ее отца) объявляет все эти догадки «происками дьявола» и называет подобные воспоминания «синдромом фальшивой памяти».
