Александр Великий - Догерти Пол (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Птолемей, должно быть, сыграл главную роль на судьбоносном пиру 29 мая 323 года до н. э. В источниках все изложено ясно. Александр отправился на официальный пир. И уже собрался уходить, когда Мидий пригласил его на пирушку. Плутарх пишет:
Однажды после великолепного приема в честь Неарха и его спутников Александр принял ванну, как он делал обычно перед сном, и собирался уже было лечь, но, вняв просьбе Мидия, отправился к нему на пир.
Диодор пишет, что на пирушку Александра «позвал фессалиец Мидий, один из друзей царя». Арриан практически сообщает то же самое. Все эти тексты вкупе с «Памфлетом» из «Романа об Александре» производят впечатление, что вторая вечеринка оказалась для Александра сюрпризом, и от такого приглашения царь, учитывая тревожное его настроение и любовь к вину, отказаться не мог. Однако же, принимая во внимание паранойю Александра, подозрительность и страхи, он, надо думать, был очень осторожен в отношении всего неожиданного. И наверняка с недоверием смотрел на таких людей, как виночерпий Иолл, ведь его отец был у него под подозрением, к тому же незадолго до пирушки Александр оскорбил брата Иолла, Кассандра. Птолемей – другое дело: лояльный командир, личный дегустатор. Что еще важнее, Мидий не устроил бы такой пирушки без одобрения дегустатора Птолемея, отвечавшего за безопасность Александра. Вполне возможно, что и сама идея вечеринки принадлежала Птолемею. Время выбрано им было удачно: дело не ждало, требовалось сделать все как можно быстрее. Птолемей добавил от себя несколько драматических штрихов: пригласил пьяницу Протея, племянника Клита, а за столом повернул разговор к пьесе Еврипида «Андромаха».
Дегустатор Птолемей должен был в тот вечер находиться рядом с царем, правда, он ни разу об этом не обмолвился в собственных воспоминаниях. Если судить по так называемым «Дворцовым дневникам», создается впечатление, что, когда царь заболел и умер, Птолемея поблизости не было. Ввиду статуса и роли Птолемея этого просто не могло произойти. Юстин пишет, что Александр пришел с «товарищем». Зная, как царь заботился о собственной безопасности, можно сказать с уверенностью, что этот таинственный «товарищ» был его телохранителем и личным дегустатором, а именно Птолемеем, сыном Лага. Итак, все были готовы и заговор должен был осуществиться. Протей много пил, чаши снова и снова наполнялись вином. Птолемей, пользуясь царским доверием, подмешал к вину мышьяк. В древности мышьяк был известным ядом, а в восточных провинциях Персидской империи, как и в Пенджабе, территории, захваченной незадолго до этого армией Александра, на мышьяк смотрели как на афродизиак. Страбон, цитируя в своей пятнадцатой книге Онесикрита, говорит, что в Кармании, восточной провинции, в которую Александр вернулся после индийской экспедиции, были две горы – одна из соли, а другая из мышьяка.
Симптомы отравления мышьяком – сильная боль, шок, дискомфорт, неутолимая жажда и проблемы с кожей. Сильная боль может проявиться в течение часа, и весь организм испытывает при этом шок. Диодор Сицилийский описывает эти симптомы, отмеченные у Александра на пиру у Мидия.
Наполнив большой кубок вином, Александр осушил его в один прием. И вдруг закричал, словно пронзенный копьем [на мой взгляд, это воздействие мышьяка, который он принял раньше]. Друзья увели его под руки в его шатер.
Плутарх отмечает те же симптомы, правда, для того лишь, чтобы их отвергнуть. Арриан не столь категоричен. Говоря об этом инциденте, он, похоже, цитирует неизвестный источник, возможно, тот же, что и Диодор: «Выпив вино, он почувствовал острую боль, и ему пришлось уйти с пирушки». Острое отравление мышьяком через несколько часов приводит к смерти. Один из способов борьбы с таким отравлением – вызов рвоты или очищение желудка. Большой объем выпитой воды также помогает вывести яд из почек, однако в большинстве случаев отравление мышьяком заканчивается летальным исходом. То, что Александр выпил много вина и его после этого тошнило, могло поспособствовать некоторому облегчению и притушить «острые» симптомы, которые в медицине обозначаются термином «подострые». Дж. Блайт в своем очень подробном труде о ядах перечисляет симптомы отравления мышьяком: «Язык обложен, сильная жажда… почти во всех случаях болевые ощущения… распространяющиеся по всему животу». Блайт пишет, что однократный прием мышьяка может и не привести к немедленной смерти, однако вызовет продолжительную болезнь с фатальным концом.
Однократный прием мышьяка может вызвать продолжительную и фатальную болезнь. Один из наиболее известных примеров – самоубийство герцога де Праслина, который намеренно принял в среду 18 августа 1847 года дозу мышьяка. Точное время приема яда установить не удалось, однако первые симптомы проявились в 10 часов вечера. Симптомы обычные: рвота, после чего в течение нескольких последующих дней диарея, обмороки и чрезвычайно слабый пульс. В пятницу отмечалась ремиссия, однако при этом очень холодные конечности, слабая и прерывистая работа сердца, депрессия. В субботу появились слабая лихорадка без боли в животе, рвота, диарея; в этот день не было оттока урины. В субботу больной жаловался на сильное стеснение в горле и боль при глотании; отмечалась сильная жажда, язык ярко-красный, как и слизистая рта. Живот болезненный и вздутый, повышенная температура кожи, пульс частый и неровный – то сильный, то слабый. Для опорожнения кишечника приходилось прибегать к инъекциям, мочеотделение очень слабое; ночная бессонница. Герцог скончался в субботу 24-го в 4 часа 35 минут, на шестой день. Сознание сохранялось до последнего момента. При приближении конца дыхание сделалось затрудненным, тело чрезвычайно холодным, а пульс – очень частым.
Большая часть перечисленных симптомов наблюдалась и у Александра. Герцог, как и македонский царь, умер не сразу. Болезнь его длилась шесть дней, у Александра – немногим больше. Заметим, что у Александра было отличное здоровье. Рвота и вино, возможно, отдалили смерть, однако исход был одинаков.
Отравление мышьяком может быть разной интенсивности и проявляться в разных формах. Рвота может принести временное облегчение, и мы это видим в записях «Дворцовых дневников», рассказывавших о болезни Александра. Та же картина наблюдалась и у Гефестиона. Тем не менее, с каким бы подозрением мы ни относились к дневникам, там написано, что царь съел больше пищи – как в свое время Гефестион – и почувствовал ухудшение состояния. А ведь за еду и питье отвечал Птолемей. На присутствие мышьяка как причину безвременной смерти Александра указывает еще более важное свидетельство.
Вплоть до конца XIX века мышьяк был главным орудием убийства. В отличие от чемерицы, которая имеет выраженный горький вкус и быстро воздействует на сердце, мышьяк трудно распознать на вкус, да и первые симптомы напоминают малярию или холеру. Жажда Александра, желание искупаться также указывают на отравление. У мышьяка, однако, есть большой недостаток, из-за которого в конце XIX и в начале XX века было проведено множество эксгумаций, а именно: тело долго не разлагается. Два источника – Плутарх и Квинт Курций – указывают, что именно это произошло с трупом Александра, хотя в ту пору в Вавилоне стояла удушающая жара. Читаем Блайта:
…наблюдается удивительная сохранность тела. Это обстоятельство имеет большое значение, особенно если тело находится в условиях, при которых оно должно быстро разложиться. На память приходит знаменитое дело: труп жены аптекаря Спейхерта (1876) был эксгумирован через одиннадцать месяцев после похорон. Гроб частично стоял в воде, однако труп превратился в мумию. В органах обнаружили мышьяк, кладбищенская земля мышьяка не содержала. Р. Кох [адвокат] не мог найти другой причины сохранности тела, кроме воздействия мышьяка. Это обстоятельство вместе с другими стало важным доказательством обвинения Спейхерта.
Будучи личным дегустатором царя, Птолемей имел все возможности отравить великого завоевателя. В последние дни жизни у Александра наступали моменты просветления, когда он мог распорядиться относительно престолонаследия, он, например, вручил Пердикке кольцо с государственной печатью. Тем не менее все источники указывают: во время болезни за покоями царя установили строгий надзор и людей к нему не допускали. Устроили консилиум, однако врачей смутили симптомы, что, впрочем, и неудивительно: в конце XIX века, в 1880 году, в нашумевшем деле Мэйбрика врачи не смогли определить настоящую причину болезни пациента, а это было отравление мышьяком. Так и здесь: памятуя о судьбе распятого на кресте Главка за то, что тот год назад не смог вылечить Гефестиона, врачи не решились действовать из страха ухудшить состояние Александра и обречь тем самым себя на смерть.
