Тайна смерти Рудольфа Гесса (Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау) - Плотников Андрей Николаевич (список книг TXT) 📗
«Пятница, 26 июня 1981 г.
Мы любуемся лилиями в маленьком водоеме. Гесс шутит и говорит, что недостает еще маленького плавательного бассейна, чтобы дополнить прелести „его“ парка. Он ведет себя как хозяин дома и как хозяин своего окружения, не считая русских, конечно.
В этом году много малины. Гесс ест ее с удовольствием и требует от меня делать то же самое, так как в следующий раз может быть слишком поздно. Русские солдаты, заступающие на охрану с 1 июля, набросятся тогда на малину и не оставят на кустах ничего. Я тоже принимаюсь за еду».
«Среда, 17 ноября 1982 г.
Мы слушаем музыку, Четвертую симфонию Шумана. Я открываю Библию возле псалмов 50 и 51, затем мы читаем „Отче наш“. Я предлагаю послушать пластинку Армии спасения, которую я купил утром: пение и фанфары. Эта музыка радует Гесса.
Ровно в 16 часов приносят еду. С 17 до 20 часов Гесс хочет посмотреть футбол. Я ухожу и желаю ему приятного аппетита».
«Среда, 7 сентября 1983 г.
Вчера мы прибыли в Хинделанг и живем в отеле Sonne („Солнце“), который порекомендовала Ильза Гесс. По словам Ильзы Гесс, однажды, в конце войны, Гитлер сказал своему шоферу Кемпке: „Национал-социализм породил по меньшей мере хоть одно хорошее. Это — Рудольф Гесс, идеалист чистой воды“.
Согласно Ильзе Гесс, ее муж интересовался не только авиацией, но и флотом. Он оборудовал себе комнату, в которой мог проводить морские сражения с помощью моделей кораблей. Однажды он разыгрывал морское сражение в проливе Скагеррак с герцогом Виндзорским, который был у него в гостях».
«Среда, 30 ноября 1983 г.
Гесс сообщает мне, что для него соорудят лифт на наружной стене тюрьмы, недалеко от его камеры. Мы спрашиваем друг друга немного с насмешкой, какой еще комфорт ему ожидается: плавательный бассейн, сауна, солярий? Шпандау действительно стала домом со всем комфортом, поддерживаемым доброй волей немецких налогоплательщиков. Скоро Гесс будет стоить примерно столько же, как если бы он был канцлером в Бонне».
«Среда, 20 марта 1985 г.
Сегодня Гесс внезапно говорит мне: „Я не строю для себя никаких иллюзий. Если меня не освободили к моему девяностолетию, тогда мало надежды и на девяносто первый год“».
Прощай, Шпандау!
(1 сентября 1987 года)
Сегодня 1 сентября 1987 года. Моя дочь первый раз пошла в школу: в 1-й класс русской школы в Потсдаме. Что ждет ее впереди? Как сложится ее судьба? Кем она станет? Очень далеко ушло молодое поколение от времени и памяти Второй мировой войны. Играя каждый день во дворе с немецкими детьми, она пока слабо себе представляет, что когда-то два наших народа сходились в смертельной схватке. Останутся ли в памяти молодежи уроки той великой войны?
И сегодня мы в последний раз всем составом советских надзирателей приехали в Шпандау. Внутрь тюремной территории за стену нас уже не пускают. Над стеной видно, как похожая на большого скорпиона машина с отбойным молотком начала рушить вспомогательные постройки на территории тюрьмы. На крыше основного здания тюрьмы работают люди, разбирают кровлю. Почти весь несоюзный персонал тюрьмы уже уволен. Вся деятельность Межсоюзной тюрьмы Шпандау сосредоточилась теперь в одном служебном здании № 24, использовавшемся в последний год в качестве столовой. Сюда перевезен весь архив тюрьмы. Секретари приводят в порядок последние протоколы заседаний директоров. В ближайшее время привезут специальную установку для микрофильмирования документов. Каждая из сторон получит фотокопию, а бумажные оригиналы будут уничтожены. Такое решение принято четырьмя государствами в 1982 году, а теперь воплощается в жизнь.
Первая цель нашего сегодняшнего приезда в Шпандау — беседа со следователями британской военной полиции с составлением протокола, то есть допрос. И хотя официально такая беседа называется опрос, а подписываемая бумага — заявление, суть процесса от этого не меняется. В день, когда произошел роковой случай, у советских надзирателей была «пауза», их не было в тюрьме, поэтому английские следователи и оставили разговор с нами на самый последний день. Ничего нового от наших показаний они не ждут.
Беседа проходит в одном из помещений здания № 24. Англичанин разговаривает с каждым советским надзирателем по отдельности, но не один на один. В комнате присутствуют советский директор тюрьмы и советский переводчик, так соблюдаются правовые международные нормы. Вопросы для всех одинаковые:
— Как вас зовут?
— Кем работаете в Шпандау, с какого времени?
— Были ли вы в Шпандау 17 августа?
— Кто содержался в тюрьме Шпандау?
— Как обычно проходили прогулки заключенного в саду?
— Оставляли ли Вы заключенного без присмотра, когда он находился в садовом домике?
— Видели ли вы электрический кабель в садовом домике?
— Были ли у вас отдельные инструкции на случай попытки суицида заключенного?
— Как вы выполняли пункт 6 обязанностей надзирателя в блоке о пресечении попыток самоубийства заключенного?
— Какие отношения были между американским надзирателем Джорданом и заключенным?
Следователь неспешно записывает вопросы и ответы в протокол. В конце беседы предлагает прочитать, подтвердить, что все записано правильно, и поставить подпись.
Распахнутая дверь в опустевшую камеру последнего узника. Тюрьма Шпандау завершила свою работу.
Второе сегодняшнее мероприятие в Шпандау — прощальный общий сбор союзного и несоюзного персонала. Мероприятие проходит в столовой. После очень короткого официального выступления одного из директоров встреча становится неформальной. Все прощаются друг с другом. На глазах многих бывших работников Шпандау слезы. Это понятно. С одной стороны, в МТШ сложился уникальный коллектив и многие сотрудники стали если не друзьями, то хорошими товарищами. С другой стороны, потеря рабочего места — большая проблема для жителей Западного Берлина. И хотя директора тюрьмы обещали всем дать хорошие рекомендации, поиск новой работы всегда связан с переживаниями и волнениями.
Если обслуживающий персонал МТШ, несмотря на состоявшееся уже увольнение, почти в полном составе прибыл сегодня, то наши коллеги-надзиратели далеко не все присутствуют на этом мероприятии. Правда, никто никого и не заставлял. Нет ни одного американского надзирателя, французы тоже далеко не все. На общем столе пиво и кока-кола в банках, несколько бутылок шампанского, никакой закуски. Ведь повара и официанты уволены, американский месяц обеспечения питанием персонала тюрьмы закончился, а британский так и не наступил. Правда, помощник британского директора Уормен выставил все же на общий стол бутылку виски, но напитки и закуски сегодня не играют никакой роли.
Время летит быстро, но расходиться никому не хочется. Каждый старается пожать руки каждому, обняться, сказать хорошие слова, вместе сфотографироваться. Однако все когда-то заканчивается.
Ставший уже родным за эти годы зеленый «Рафик» увозит весь состав советских надзирателей в Потсдам. Не осталось больше в живых фашистских преступников, осужденных Нюрнбергским трибуналом. Нет больше Межсоюзной тюрьмы Шпандау. Более полутора лет мой работы в этом уникальном учреждении завершены. Прощай, Шпандау!
ЧАСТЬ 2
СМЕРТЬ ГЕССА:
ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
Глава 9
СМЕНА ВРЕМЕН
(2017 год)
Прошло 30 лет с того дня, как интернациональный коллектив надзирателей последний раз переступил порог Межсоюзной тюрьмы Шпандау. За это время в мире произошли грандиозные изменения. Нет больше такого государства, как Союз Советских Социалистических Республик. Он разделился на пятнадцать больших и не очень стран. Правопреемственность по обязательствам Советского Союза взяла на себя Российская Федерация. Не стало и Германской Демократической Республики: она объединилась со своим западным соседом, и единая Федеративная Республика Германия играет теперь самую важную роль во всей Европе. Нет больше и Западного Берлина, разделенного на оккупационные сектора. Город Берлин вновь стал столицей единой Германии. Пала знаменитая Берлинская стена, и именно это событие можно считать началом всех великих перемен.
