«Машина» с евреями - Подгородецкий Петр Иванович (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Я залез Валерке в карман, достал оттуда ключи от машины, походкой зомбика вышел во двор и сел в новенькую, блестящую при лунном свете машинку. Сначала, честно признаюсь, я просто хотел посидеть, послушать музыку, подвигать рычагами и педалями. Но повернул ключ в зажигании сильнее, чем нужно, и мотор ожил. Поскольку я включал зажигание, как учил Ефремыч, на нейтралке, двигатель сразу не заглох. Я перевел рычаг на первую скорость и ощутил, что двигаюсь вместе с машиной, затем переключился на вторую и поехал. Прокатился по переулкам, затем добрался до улицы Горького (ныне Тверской). Пару раз, конечно, глох, сбил три-четыре урны, зацепил пару машин, но по Горького ехал уже на третьей. И угораздило же меня на глазах у мобильного милицейского патруля (он, наверное, был один на весь центр) зацепиться за столб. В общем, началась погоня. Ночной воздух сделал свое дело, и хмель из меня начал выветриваться. Я включил четвертую скорость и стал, как заяц, петлять по переулкам и проходным дворам, которые знал как свои пять пальцев. Перескакивая через какой-то бордюр с заборчиком, я порвал один из тормозных шлангов, и вечер окончательно перестал быть томным. С ментовской машиной на плечах я все же прорвался к ГИТИСу и даже спустился к двери в студию (без тормозов), к своему удивлению, не врезавшись в нее. На выходе из машины я был скручен силами правопорядка. Один из милиционеров, пытаясь вырвать ключ из замка зажигания, сломал его, оставив значительную часть внутри замка. Меня же обездвижили и, несмотря на робкие протесты, отвезли в обезьянник родного 108-го отделения милиции. Утро в тюрьме наступает рано, так что уже часам к восьми я начал звонить в студию. Трубку взял Олег. Я честно признался ему, что угнал Валеркину машину и нахожусь в милиции. Он посоветовал мне не дурить и повесил трубку. Второй мой звонок был более категоричен: «Идиот, посмотри во двор!» После того как он не увидел Валеркиной тачки (ее отбуксировали к отделению), Олег лишился дара речи. Зато очень речистым был обычно немногословный хозяин авто, приехавший в милицию, чтобы подписать бумагу о том, что не имеет ко мне претензий (все-таки друг и коллега). В общем, Валерка вызволил меня, отремонтировал машину и дал себе зарок хранить ключи от нее в недоступном для меня месте. Наивный, он просчитался!
Была у меня в те времена подруга по имени Наташа, которая проживала на Живописной улице. Да, та самая, которая потом стала моей женой. Проживал там и я. И как-то раз Ефремов опрометчиво приехал к нам в гости. Мы с ним очень прилично выпили водки, послушали музыку, поболтали, после чего он задремал в кресле. Наташа что-то готовила на кухне, а я, как последний гад, опять залез Ефремову в карман, достал ключи от машины и отправился во двор. Там я спокойно завел ее (благо был не так пьян, как в первый раз) и с часок рассекал по просторам Тушина и Строгина. Дома в это время творилось что-то страшное. Наташа, наслышанная о моих лунатических заездах, увидела, что я исчез вместе с машиной, и стала будить Валерку. Он проснулся, только услышав словосочетание «Петя и машина». Схватив топорик для разделки мяса, хозяин авто выскочил во двор. Хорошо, что я приехал не сразу, а то эти строки было бы писать просто некому. В общем, въехав во двор, я обнаружил нашего барабанщика с топориком в руках и плачущую Наташу, уговаривавшую его не убивать меня сразу. Смягчило ситуацию то, что на машине не было ни царапинки. Ефремов отнял у меня ключи и пошел спать. Так я научился водить автомобиль. Правда, «операция угон» была для профилактики проведена мной еще раз. Действуя по накатанной схеме, я увел «ушастый» «Запорожец» у своего приятеля, жившего в районе Дмитровского шоссе. Покатался на нем, разбил правый бок, аккуратно припарковался на том же месте и вернулся в квартиру, не забыв при этом положить ключи в карман хозяину. После этого я с чувством выполненного долга спокойно заснул. Утром я вместе с расстроенным хозяином ходил вокруг помятого «запора» и возмущался «той сволочью», которая угоняла машину ночью. Каюсь, в этом деле я так и не признался. Коррупция в медицинских учреждениях в то время была не меньшей, чем сейчас. Стодолларовая купюра резко поправила мне зрение. Понятное дело, мне, одноглазому, медицинскую справку «на вождение» просто так никто бы не выдал. Зато на права я сдавал честно и самостоятельно, а строгие экзаменаторы даже не догадывались о моем зрении.
После ухода из «Машины времени», году в 82-м, я купил себе первый собственный автомобиль – «Жигули» третьей модели. Приобрел я его опять же благодаря Наташе, которая работала в архиве Минобороны и получила открытку на получение автомобиля. Самое интересное, что покупка чуть было не сорвалась. У меня было отложено шесть тысяч рублей на машину. Лежали они лежали, а потом известный в будущем банкир и медиа-магнат Владимир Гусинский, преподававший в ГИТИСе и знавший об этих деньгах, попросил их у меня в долг. И не отдал. Думаю, что именно с моих шести тысяч началась финансовая империя Гусинского. Представляю, в какую сумму превратились бы эти деньги сегодня, если тогда на них без проблем можно было купить кооперативную квартиру. А проценты? Интересно будет, отреагирует ли г-н Гусинский на упоминание об этой истории, если кто-нибудь даст ему почитать мою книгу. И как он отреагирует?
Судьба у моей первой машинки была незавидная. Чтобы купить ее, пришлось перезанять деньги у Ованеса Мелик-Пашаева, который наивно думал, что Гусинский – приличный человек и вернет мне долг. Когда мы с Наташей поехали ставить машину на учет и она пошла за номерами, я лихо развернулся, не заметив за кустиками в гаишном дворе маленького железного заборчика. В результате задний бампер у меня несколько деформировался. Наташа была в шоке. Еще через неделю, когда уже она была за рулем, ей в зад въехал автомобиль «Волга», а через два месяца уставший ждать Гусинского Мелик-Пашаев забрал «трешку» «за долги». Но эта машина все-таки казалась мне лучшей из классической серии «Жигулей».
Правда, со временем я, как и большинство наших сограждан, знакомившихся с достижениями зарубежного автопрома, понял, что понятия «хороший», «лучший» и пр. – вещи весьма относительные. Ну примерно как разглядывать кучу навоза, определяя, какие экскременты «лучше», в то время как предметом исследования должны были быть, скажем, духи. Еще одно чудище было у меня в конце восьмидесятых – жигулевская «ноль вторая» с вырванной напрочь фарой, которая в нашем коллективе получила ласковое название «БМП» (Боевая машина Подго-родецкого). Вообще-то, мне в руки этот автомобиль попал практически новым. Как обычно, в выставочном центре на Красной Пресне проводилась выставка «Интер – что-то там». Фирма «Касио», наслышанная о моих способностях, пригласила меня за умеренную плату поработать, то есть демонстрировать их продукцию. Синтезаторы там были, в общем-то, довольно среднего уровня, но ведь у клавишника дело не в аппарате, а в руках. В общем, когда я садился за инструменты, вся выставка сбегалась к нашему стенду. Ну а поскольку я единственный мог объяснить почтенной публике, что умеет тот или иной инструмент, все обращались ко мне. Кого-то я отправлял заключать контракты, кому-то рассказывал, когда выйдет та или иная версия и пр. В общем, зарплату мне быстро повысили раз в пять. Мало того! У японцев родилась мысль о том, что такой известный и популярный артист как я должен играть на их лучшем синтезаторе. Но тут было одно «но».
